Небо на двоих - Ирина Мельникова

«Ты просто струсил, Вадим. Это куда проще, чем помочь человеку», – хотелось сказать мне. Но я промолчала, решив послушать, что будет дальше.

А Добров продолжал говорить и, выбирая обидные слова, ронял их не спеша, с упорством, достойным лучшего применения. Мне стало страшно. Надо как-то прекращать эту экзекуцию. Руки Шалико дрожали, а лицо исказила страдальческая гримаса.

– Я не кололся всю зиму! – выкрикнул он. – Меня ломало, я землю грыз, но не кололся, а ты мне не веришь!

– Что ж тогда домой не возвращаешься? Почему в лес ушел? Тобой уже малых детей пугают! Ты боишься показаться отцу, потому что Митан – достойный человек, и не хочет видеть такого сына.

Шалико вновь обхватил голову, принялся раскачиваться из стороны в сторону и мычать от отчаяния.

Бросив еще несколько жестоких фраз, Вадим проговорил уже мягче и более устало, словно отложил в сторону плетку, которой хлестал Шалико:

– Хватит с тебя! – И, помолчав мгновение, добавил: – Ладно, в последний раз возьму. Но запомни: сейчас ты пойдешь к отцу.

– Спасибо, – чуть слышно отозвался Шалико.

– Если что случится в этом сезоне, я сам тебя убью. Не буду больше ничего говорить, а убью раз и навсегда. Пристрелю как паршивого пса! Ты знаешь мое слово.

– Да! – Лицо Шалико на глазах повеселело. – Я сам вставлю патрон в патронник. Мамой клянусь!

Абрек легко сбежал вниз и как ни в чем не бывало обнялся с Вадимом. Я стояла рядом, ошеломленно наблюдая за мужчинами.

– Все, иди к отцу. И скажи, что беру тебя на сезон. С испытательным сроком! – Вадим подтолкнул Шалико в плечо.

– Спасибо, брат! – прижал тот ладонь к груди. – Я тебе слово даю: если хоть один волосок упадет с головы твоих туристов, брошусь вон с той скалы. – парень кивнул на утес, с которого мы недавно спустились. – Разобью свою башку от стыда!

– Башку береги, тогда и с туристами все будет, как надо, – улыбнулся Вадим. И посмотрел на меня. – Ладно, сын гор, давай прощаться. Завтра часам к восьми утра подходи. А мне еще нужно с дамой разобраться.

Меня покоробил его тон. Но я не успела высказаться. Шалико с радостным видом цокнул языком.

– Красивая у тебя невеста, Вадик! И смелая. Меня не испугалась. И по горам не хуже Шалико ходит.

Вадим усмехнулся и смерил меня взглядом.

– Плохих не держим!

Глава 17

Спина Шалико мелькнула среди деревьев и пропала. Вадим перевел взгляд на меня.

– Ну, что, невеста, набегалась по горам? Живот, небось, с голодухи подвело?

– Что за тон? Как вы со мной разговариваете? – возмутилась я. – Если я назвалась вашей невестой…

– Кстати, – глаза Вадима насмешливо блеснули, – с чего вдруг на «вы»? Все-таки невеста!

– Какая к черту невеста? Я вашего приятеля испугалась! Вот и соврала, что невеста! На всякий случай!

– И все-таки ты меня не помнишь… – задумчиво произнес Вадим и вскочил на коня. – Эх, память девичья! – И подал мне руку. – Давай, ко мне…

Я слова не успела сказать, а уже сидела впереди него в седле. Мне ни разу не приходилось ездить на лошади вдвоем, да еще с малознакомым человеком. Добров обхватил меня левой рукой за талию, теснее прижал к себе, а правой дернул поводья.

– Пошел, Ветер, пошел!

Вадим прижимался к моей спине, а его дыхание касалось шеи и слегка щекотало кожу. Но я не испытывала неудобства. Мне даже нравилось, что крепкая рука лежит на талии. А когда мы проезжали под ветками, то пригибалась и касалась грудью его руки, отчего меня пробирал озноб. И очень хотелось, чтобы поездка продолжалась дольше, но не столь долго, чтобы опять провести ночь на свежем воздухе.

В горах темнеет быстро. Вадим спешился и пошел, ведя лошадь в поводу. Ступал он осторожно, так как тропа вилась по краю каньона. И с лошади я видела сверкавшую серебром далеко внизу ленту реки.

– Дождь будет, – наконец заговорил Вадим. – Слышишь? Река шумит.

– Мы успеем до дождя? А то как-то не очень хочется лечиться от простуды.

Вадим тихо засмеялся и остановился. В сумраке ярко блеснули белки глаз.

– Что там Шалико заливал насчет шакалов?

– Ничего особенного, – дернула я плечом. – Поднялась к развалинам крепости…

Я коротко поведала о своих приключениях и появлении Шалико. Об одном умолчала – о своих страхах по поводу плена. Зачем Вадиму знать, чего я там нафантазировала?

– Сильно струсила, когда Шалико увидела? – засмеялся Вадим. – Он у нас парень колоритный. Дато Туташхия прямо.

– Похож на свана, но Давид сказал, что все сваны ушли из Абхазии.

– Почему все? – удивился Вадим. – Которые испокон веку здесь жили, с абхазами не ссорились, дружили и роднились остались. В том числе, из рода Мергиани. Это фамилия Шалико.

– Честно сказать, я сначала приняла его за абрека, – повинилась я. – Физиономия-то у него разбойничья. Но мы разговорились, и он предложил проводить меня до тропы.

– Понятно. – По голосу я поняла, что Вадим улыбнулся. – Ты всегда была рисковой девушкой. Любава рассказывала.

– И что она тебе рассказывала? – Я с подозрением уставилась на своего провожатого. – А мне не говорила, что делилась с тобой подробностями моей личной жизни.

– Ну, слава богу, опять на «ты»… – Вадим снова вскочил на коня и обнял меня. – Все, теперь тропа полегче. Километра три – и дома. Заедем к Мадине. Она стол накрыла, ужинать ждет.

– Зачем? – поразилась я. – Поздно уже! Неудобно!

– А знакомиться с людьми ты думаешь? – спросил Добров. – С Мадиной тебе придется общаться чаще, чем со мной. Я беру Давида и двух рабочих и послезавтра ухожу в горы. Надо после зимы тропы проверить, подправить, если обвалились, от камней расчистить.

– Уходишь? – Я почувствовала разочарование. – Но, может, мне пойти с вами? Я бы готовила на костре. Я ведь бывала в горах. И не только на Кавказе.

Тропа пошла вниз, и я схватилась за луку седла.

– Наслышан… – Вадим крепче обхватил меня за талию и сильнее прижал к себе. – Нет, женщине там делать нечего. Это не прогулка, а тяжелая работа для мужиков.

Он неожиданно убрал руку, зато пальцы коснулись моей шеи, а дыхание – щеки.

– Волосы у тебя растрепались, – сказал тихо, – в лицо лезут. – И снова провел ладонью по шее.

Я задохнулась. Почудилось: совсем чуть-чуть, одно мгновение – и он тронет кожу губами… И все! Белый флаг! Капитуляция! Кажется, я тотчас брошусь ему на грудь, и будь что будет!

– Не дергайся, – насмешливо произнес Вадим, – не съем.

Насмешка меня отрезвила, я одернула себя: «Оля, что с тобой? С чего тебя так развезло? Любви захотелось? Ласки? Но только не этого мужлана! Он же тебя ни в грош не ставит!»