Город Ветров - Керен Певзнер

— Вау! Это же я!

Мы резко обернулись. В том же платье, на том же самом месте стоял манекен, как две капли воды похожий на Далилу. А сама Далила, в отличие от сдержанной амазонки, орала, как ненормальная, и тыкала пальцем в витрину. Следует признать, что на пышной Далиле это платье сидело лучше, чем на худощавой Ипполите.

Гиневра увидала в соседней витрине себя в платье небесно-голубого оттенка и критически заметила:

— Нет, этот оттенок мне совсем не идет…

Мы перемеряли все платья — разумеется, визуально, — после чего вскочили на коней и двинулись дальше. Проехав по центральной улице, мы свернули на боковую и увидели небольшой домик с очередным плакатиком— зазывалой: «Хочешь отдохнуть прекрасно — заходи к хозяйке Ласло».

— Вот! — воскликнула Гиневра. — То, что нам надо!

Спрыгнув со своего коня, она подошла и постучала по двери широким кольцом, укрепленным в львиной пасти.

На стук вышла благообразная старушка в накрахмаленном чепчике. У нее были такие розовые щеки, что у меня вкралось подозрение — а не румянит ли она их. Седые волосы под чепчиком отливали фиолетовым цветом, словно она долго полоскала их в синьке с добавлением чернил.

— Гости дорогие! — заулыбалась она, обнажая блестящие зубы, — проходите, пожалуйста… И собачка с вами? А она чистая?

— Да чистый я, чистый, — заворчал Сенмурв. — Последнюю блоху вчера съел.

— Хорошо, — согласилась она, совершенно не удивляясь, что пес разговаривает, — тогда и собачке можно.

Мы зашли в просторное помещение. Видимо, хозяйка была чистюлей, каких поискать. Мебель выстроилась по струночке, на огромном ковре — ни одной пылинки, всюду лежали салфетки. Края занавесей и покрывал украшали рюшечки, воланчики и еще что-то, чему я не смогла отыскать названия.

— Присаживайтесь, — пригласила она, — хотите пообедать?

— Это гостиница? — спросила любопытная Гиневра, озираясь кругом.

— Да, — кивнула старушка, — меня зовут тетушка Ласло, а свой дом после смерти мужа я превратила в гостиницу. И теперь мне совсем не скучно.

— Здорово тут у вас, — заметила Далила. — Так чисто, что боязно даже ходить. Кто же это все убирает?

— Демоны, — спокойно ответила тетушка Ласло.

— Кто? — спросили мы хором, а Сенмурв сел на задние лапы и угрожающе зарычал.

— Вы что, никогда не видели домашних демонов? — удивилась старушка. — Я без них, как без рук.

— Никогда, но хотели бы! — с интересом сказала я, а Гиневра посмотрела на меня осуждающе. Видимо, она не хотела даже мельком глядеть на исчадий ада.

— Пожалуйста, — тетушка Ласло пожала плечами, — у меня их много.

Она свистнула два раза в свисток, висевший у нее на груди и откуда ни возьмись возник небольшой смерчик. Он начал носиться по ковру, покачиваясь при движении.

— Демон-пылесос, — гордо продемонстрировала она. — Последняя модель наших магов. Собирает с пола все пылинки весом до восьми граммов. Прежняя модель управлялась только с пятиграммовыми. Приходилось прибирать вручную.

Тем временем смерчик прошелся по всем углам, задел Сенмурва, который отскочил и недовольно гавкнул на него, и исчез.

— Ну, вот, — удовлетворенно сказала хозяйка, — теперь в доме нет пыли, которую вы нанесли на своих подошвах.

— Здорово! — восхитилась Гиневра. — А что еще могут эти ваши демоны?

— Все! — гордо ответила тетушка Ласло и обвела руками комнату. — Стирают, готовят, приносят еду из лавки. Дом охраняют. Видите?

Она показала на дверь, на внутренней стороне которой была изображена еще одна львиная голова. Лев, казалось, спал, прикрыв тяжелые веки.

— Охранять! — негромко приказала хозяйка.

Львиная голова открыла глаза. Они загорелись красным огнем. Лев оскалил пасть, и послышался угрожающий рык.

— Что это? — спросила Ипполита, а у Сенмурва шерсть на загривке поднялась дыбом.

— Демон домовой охраны в полной готовности. Я оставляю его таким, когда ухожу из дома. Теперь ни один вор не сможет открыть дверь, а если приблизится и протянет руку — мой демон ее откусит.

— Неплохо, — похвалила демона Ипполита. — И что, многим уже он пооткусал конечности?

— Нет, — вздохнула хозяйка, — не пришлось.

Наступила пауза. Вдруг тетушка Ласло встрепенулась.

— Вы же есть хотите! — воскликнула она.

— Я бы сейчас не отказалась от жареной курицы, — тут же среагировала Далила.

— Паштет из гусиной печенки у вас есть? — добавила Гиневра.

— Вы что?! — всплеснула руками румяная хозяйка. — Это же жутко вредно и жирно. Вы подумали о своем здоровье?

— Хорошо, несите, что есть, — видимо Ипполита не хотела спорить.

— У меня чудненькое бурмо и салат из чопса, — обрадовалась она и свистнула снова.

В тяжелом столе, стоящем посередине комнаты, открылся люк и снизу поднялся большой квадратный поднос. На нем расположились четыре пиалы с какими-то шариками, а посредине было блюдо с мелконарезанной сероватой массой. Мы с подозрением посмотрели на эти яства.

— Угощайтесь, — засуетилась старушка, — у меня полный пансион. Кухонного демона я тоже совсем недавно обменяла. Старый перчил даже соки.

Мы уселись за стол. Ипполита, как самая храбрая из нас, попробовала один шарик, хмыкнула и взялась за второй. Мы последовали ее примеру.

На вкус все эти кушанья оказались полной дребеденью. Шарики были приготовлены из вареной капусты, а в состав салата в основном входили геркулесовые хлопья. Но мы были такие голодные, что прикончили абсолютно все.

— Очень рада, что вам понравилось, — защебетала тетушка Ласло. — Это очень здоровая пища. Она одобрена главным советом по здоровью. Мой кухонный демон настроен только на полезные рецепты.

— Значит, будем жрать отруби, — уныло заключила Далила.

— Эх, не ели вы настоящую долму, — с ностальгией протянула я. Виноградные листья, нежные, как шелк…

— И что, это едят? — подозрительно спросила Гиневра.

— Не мешай, — остановила ее Далила, — не видишь, человек мучается.

Но я не обращала никакого внимания на их препирательства.

— А потом берем фарш, нежную баранину, добавляем киндзы и лука, чуть-чуть риса, обязательно персидского, длиненького. И мацони.

— Чего?

— Не мешай, — отмахнулась я, — и чеснока туда, толченого, и укропу. Все перемешиваем и поливаем, и поливаем…

— Смотрите! — вдруг закричала Ипполита и показала пальцем на стол.

Люк снова открылся, и из его разверстой пасти по комнате разнесся запах. Я мгновенно его узнала — это был запах божественной долмы, которую могла готовить лишь моя свекровь.