Красный волк (СИ) - Свидрицкая Наталья

Но ей ещё предстояло увидеть свой дом. Нита Эшен намеренно подлетел к острову так, чтобы она не увидела его раньше времени; чтобы не испортилось впечатление.

Дом был выстроен в старинном синардийском стиле: в форме корабля, «кормой» нависавшего над прибоем. Вход, окружённый тонкими высокими пилонами, был в «носу» – высокие двойные двери из тёмно-красного стекла и чёрного дерева. Два крыла, выходивших из кормы и плавно окруживших бассейны с фонтанчиками и рыбками, были террасами, с множеством тонких колонн, скамейками, вазами, из которых свисали пышные цветы, решётками, по которым вилась пёстрая зелень. Всё было ухоженным, идеальным; площадки сверкали чистотой, дорожки – посыпаны крупным серым песком и тщательно выровнены; зелень ежедневно подстригали и прореживали садовники – андроиды, часть которых трудилась в саду и в этот момент. Но жизни в вилле не было, как в музее: и сад, и дом были полны тоски и воспоминаний.

– Прошу. – Нита Эшен пропустил Анну к двери, и она, не найдя ручки, просто толкнула створки, которые легко сложились в стороны. Из дома напахнуло ароматной прохладой, такой приятной после непривычно-жаркого воздуха. Внутри было такое же чёрное дерево, красное и прозрачное стекло, пёстрый мрамор. Длинный, высокий, на все три этажа, холл пронизал всё здание и оканчивался стеклянной стеной: красной, с большой прозрачной розеткой посредине. Всё сверкало нетронутой чистотой; блики от стеклянного потолка перемежались пятнами солнечного света и ажурными тенями.

– Как же это… – Анна не нашла слов, все казались либо тусклыми, либо высокопарными. Вошла внутрь, первой, огляделась. Несколько лестниц уводили из холла на галереи с множеством дверей. Анна медленно прошла через весь холл, выглянула в окно – розетку. Прямо напротив, вдалеке, но отлично видный, сверкал меж зелени серебром и пеной водопад.

– Когда вы официально заявите себя, как Дом, – сказал Нита Эшен, останавливаясь рядом, – вам придётся устроить приём, на который Кровь других Высоких Домов придёт в костюмах эпохи основания Дома. Вы увидите, как мероканцы менялись на протяжении тысяч лет. У нас есть древнейшие Дома: Мессейс, Гемы, Заэм. Есть совсем новые, кортианские Дома. Вы будете поражены этим зрелищем. Община давно не знала таких торжеств!

– Мне тревожно. – Призналась Анна. – Я пока не чувствую себя дома…

– Дом – он в сердце. – Возразил Нита Эшен. – Зерно любви, которое согреет любые стены, не только такие же роскошные, как эти. Вы сейчас напряжены, вы в состоянии стресса и защиты. Расслабьтесь. Все страхи – воображаемы, все враги – призрачны. Где бы вы ни были, вас хранит и защищает ваш Дом.

– Мы с Кейвом встретились так недавно. И жили до этого так по-разному.

– Вы не можете надеяться на него?

– Могу… – Возразила Анна, впервые подумав об этом, и вдруг поняв, что действительно может.

– Могу! – Повторила уже для себя.

– Вот видите. – Улыбнулся Нита Эшен. Улыбка у него была академическая, словно он отмерял её по миллиметру, соразмеряясь с пропорциями всего лица. Анна невольно улыбнулась ему в ответ. Обернулась. У дверей, в дальнем конце холла, виднелась тонкая фигурка судьи. Помахала им рукой.

– У вас два часа. – Сказал Нита Эшен. – Потом кто-нибудь из Вера прилетит за вами.

– А где девочка?

–Она тоже у Вера. Мы опасаемся оставлять её одну, она так беспечна! Истинный волчонок.

– Спасибо вам. – Анна проводила их до двери, но наружу не вышла. Она так привыкла к стерильному воздуху и климату космического корабля, что даже несколько минут на солнце подействовали на неё не лучшим образом.

Ликаон тем временем, исчезнув где-то в недрах дома, начал обживать его. Тихие гудение, щелчки и шевеление говорили о том, что дом включается и оживает. Забили фонтанчики в бассейнах, воздух в доме приобрёл тонкий, почти неуловимый аромат. Задвинулись затеняющие щиты на крыше, холл погрузился в полумрак. Анна всё медлила в дверях. Она думала о ребёнке – о своём ребёнке, который мог бы вырасти в этом доме, играть в этом саду, не зная ни болезни, ни бедности. О себе: о печальной больной девочке, которая не помнила своего детства. Ей было больно, но боль больше не имела власти над ней. Она вылечилась, и чувствовала себя готовой ко всему.

Вернувшись в дом, она целый час только ходила и заглядывала в двери на всех этажах. Первый этаж был предназначен, видимо, для отдыха, вечеринок и семейных трапез: гостиные чередовались с барами, уютными, окружёнными зеленью, ширмами, аквариумами и экранами; второй этаж – для работы, учёбы и других занятий. Там было буквально всё, в основном такое, для чего Анна и названия – то не знала. Третий этаж был жилым. Спальни, ванные комнаты, маленькие гостиные, самые разные, на любой вкус. Анна нашла комнату, из которой виден был залив; просто воплощение её давней мечты: гардианские окна от пола до потолка, балкон, высокие потолки, светлый блестящий пол. Комната не была обставлена; Анна позвала Ликаона, который мигом притащил ей компьютер, с которого она вошла в дизайнерский архив. Просмотрела несколько каталогов, быстренько смастерила макет в цвете и объёме, сделала заказ. В виртуальности она много раз под руководством Рокела это делала; теперь было так легко! На всякий случай заглянула в архив Руэлов, справилась, какими средствами они с Кейвом располагают. Оказалось, что если она нарядит всю Луану в карнавальные костюмы и покрасит все её лестницы в зелёный цвет, а потом вымоет их – это на средствах Руэлов не отразится практически никак; их всё равно останется нечеловеческое количество: вся нерастраченная прибыль от колоссального хозяйства за двадцать пять лет. Это обнадёживало. Анна вернула незнакомой пока Рос средства, что потратила на терминалах по пути на Корту, и вдруг вспомнила про стержень, что сунул ей в руку Рон Леа. Колеблясь, вынула его и посмотрела на свет, как будто это могло ей как-то помочь. Такие стержни были стандартными носителями информации; чистые были зелёными, использованные слегка желтели. Этот был жёлтым. Анна колебалась, испытывая иррациональный страх. Как перед полётом на Пскем – словно после того, как она посмотрит эту запись, её жизнь вновь радикально изменится… Даже хотела отложить просмотр на потом, но, упрекнув себя за нелепую трусость, вставила стержень в нужное гнездо.

Это был снятый Шитахой фильм. Оцепенев, Анна смотрела на Ива, живого, настоящего, но потерянного и оглушённого, и сердце её бешено билось, отдаваясь гулким шумом в висках, лицо горело. Шоком было то, что он теперь – не робот, ещё большим шоком было то, что они обрекли его на такое унижение и такой позор. Шитаха безмятежно называл его товаром и перечислял его достоинства и преимущества такого товара перед клонированием, а Ив слушал всё это с отрешённым выражением на лице. Он стал другим – Анна не думала о нём никогда Так, – и в то же время это был он, самый близкий её друг, тот, кого она поклялась найти и вытащить во что бы то ни стало. Шитаха лишил его преимуществ киборга, сделав абсолютно беззащитным и зависимым, а она, Анна, не смогла вовремя выкупить его! Что он чувствовал, что думал о ней?! При мысли о его чувствах её охватили ярость, тоска и отчаяние, и гнев, такой сильный, что она едва не разбила ни в чём неповинный проектор. «Что делать?! – Металась она. – ЧТО делать?!!» – И плевать было, что когда-то потом она сможет таки его найти. Теперь, сейчас, ему было плохо, а он даже не знал, что его ищут, что его хотят спасти! Именно его страдание и не давало покоя Анне, как всякому, кто хоть раз пережил страх за попавшего в беду близкого человека. Она так поглощена была этим мучительным чувством, что Ликаону три раза пришлось повторить, что внизу её ждёт Тайнар Гем, пока она наконец это услышала. Показать своё отчаяние она Тайнару не хотела, и привела себя в порядок, спустившись к нему с приятной улыбкой и спокойным лицом.

Он переоделся, снял космические ботинки и лётную форму, и являл собой, на вкус Анны, совершенный образец привлекательного мужчины.

– Никогда не был здесь. – Улыбнулся он ей. – Шикарное место.