Я не умру - Александр Годов

— Для того, чтобы съесть, разумеется. Но помимо Каро есть и другие черные боги. Например, гигант Универс и Симно.

— Никогда ничего не слышал про Симно, — сказал Исхак, облизав сухие губы.

Бывший дворцовый министр отпустил его руку и лег на пол.

— Симно — единственное порождение хаоса, которое смогло спастись от Тестатема. Оно обитает в ледяной пустыне. В отличие от других злых богов Симно наплевать на людей. Его интересует только Безымянный Король. Оно жаждет смерти богочеловека.

Исхак оглянулся. Его охватил иррациональный страх, словно он оказался в логове Каро. Как рассказывали другие ученики старейшин, казематы соединялись с подземными лабиринтами города.

«Всё это ерунда. Квинт специально пугает тебя. Не превращайся в девчонку, тупица!»

— Малец, пойми: все болезни возникают не просто так, — сказал бывший дворцовый министр. — Их насылают на нас, простых смертных, злые боги. Чума, красная желчь, черное поветрие, желтая гниль, зеленый скабиес, белая смерть — это оружия нелюдей. И мы не можем бороться с болезнями, если забудем про сверхъестественное в нашей жизни.

— Я не понимаю, о чем вы говорите, — заявил Исхак.

Квинт отмахнулся:

— Всё ты понимаешь, просто не хочешь напрягать мозги. Мастер не учит тебя думать. Ты для него раб! С той лишь разницей, что ты сам согласен выполнять его поручения.

Бывший дворцовый министр замер, глядя на мальчика. Лицо его словно окаменело. Сколько Исхак ни пытался что-то прочесть в нем, ни одна жилка не дрогнула, глазом не моргнул. Заключенный был для него как белый линумный лист.

«Вот бы брат оказался рядом со мной. Он бы сразу раскусил этого сумасшедшего».

— Слышал ли ты, малец, про зеленый скабиес?

— Да, — Исхак кивнул. — Мастер Преномен заставлял меня читать «Медицину дагулов» Пиктора Трога. Зеленый скабиес — это обыкновенная чесотка. У больного на начальной стадии пораженная кожа зеленеет и покрывается маленькими волдырями.

— А что такое красная желчь? — спросил Квинт.

Исхак позволил себе усмехнуться:

— Зараза пьяниц. В теле больного появляются черви, которые прогрызают в плоти ходы. Обычно они откладывают яйца в глазах человека.

— Умный малец, — сказал заключенный. — Очень умный. Но уверен, что ты не слышал про желтую гниль.

Исхак замер, пытаясь припомнить, где он слышал похожее название. Возможно, дворцовый министр сейчас водил его за нос, на ходу придумывая «страшные» болезни. Но для чего он это делал? Чтобы просто поглумиться над маленьким наивным мальчиком? На миг мелькнула шальная мысль: вдруг Квинт не врал. Вдруг действительно он знал что-то важное.

— Многие в Юменте сейчас мучаются кошмарами, малец, — нарушил тишину заключенный. — Один и тот же сон каждый анимам посещает их: ледяная пустыня, Огненный Шар в черном небе и кровь на снегу.

Сердце бешено забилось. Исхак вздрогнул от неожиданности. Дворцовый министр довольно ухмыльнулся.

— Да, ты тоже видел это место, — с удовлетворением сказал Квинт. — Скоро в Юменте появятся первые больные. Понимаешь, желтую гниль насылают темные боги, чтобы захватить разум людей. После кошмаров начинают изменения с телом: кожа желтеет, веки перестают смыкаться, а зрачки заменяются темными дырами, в которые по ночам заползают хунфусе. Всегда обращай внимание на жуков, малец: на начальной стадии оборотня можно найти только по ним.

Затуманенные страхом глаза Исхака не сводили взгляд с лица Квинта, голосок дрожал:

— Хватит врать! Откуда вы узнали про кошмары? Кто-то спускается в казематы из мастеров или служек?

Дворцовый министр гулко захохотал.

— Малец, расскажи всё, что я тебе сообщил, своему мастеру. Пусть тот доложит старейшинам. Если не поторопится, ситуация выйдет из-под контроля. Я могу помочь. Мне было видение.

Нахмурившись, Исхак прислонился спиной к холодной стене. Хотелось отмахнуться от слов заключенного, но что-то мешало это сделать. Пожалуй, учителю Преномену действительно нужно всё рассказать. И чем быстрее, тем лучше. Перед мысленным взором промелькнули картины всеобщего сумасшествия в Юменте: пожары, крики младенцев и сотни тысяч обезумивших людей с желтой кожей…

— Помни о том, что оборотень спит с открытыми глазами, — сказал заключенный. — Он делает это для того, чтобы в провалы зрачков забралось как можно больше хунфусе.

— Хорошо, — прошептал Исхак.

В глазах Квинта промелькнул огонек.

— Только я один знаю про желтую гниль, малец. Больше старейшинам никто не сможет помочь. Пусть меня освободят. Я буду служить Безымянному Королю так, как никто не служил за всю историю Мезармоута. Ибо враг силен и страшен. Если старцы отмахнуться от моих слов, то Юменту захлестнет волна насилия. Многие умрут.

Исхак хотел посмеяться над словами заключенного, когда жар-камни стали тускнеть. В стремительно густеющем мраке очертания коридора принялись растворяться. Тьма наступала, пожирая всё на своем пути. С бешено бьющимся сердцем Исхак вскочил и побежал к выходу. За спиной послышался долгий и протяжный стон, сменившийся душераздирающим воплем.

— Нет!! Пожалуйста! Не надо!! — кричал Квинт.

Стараясь не обращать внимания на мольбы бывшего дворцового министра, Исхак ускорился. В голове, словно копья, свистели мысли. Почему старейшины решили погасить жар-камни? Ведь до наступления времени сновидений было еще больше десяти потестатемов? Или же на поверхности случилось что-то необычное? Что-то из ряда вон выходящее…

Тьма проглотила без звука, как филь глотает хунфусе. Пожравшая темнота казалась не обычным отсутствием света без малейших проблесков. То была темнота иного рода: материальная, почти осязаемая, словно живая. Потеряв ориентацию в пространстве, Исхак зацепился обо что-то острое, вскрикнул и споткнулся. Голова больно ударилась о каменный пол. Перед глазами забрезжили звезды.

«Успокойся! Тебе нечего бояться! Если ты и дальше будешь носиться без света, то расшибешь лоб о косяк. Нужно придумать способ как выбраться».

Вопли заключенного не смолкали.

— Выпустите меня!! Выпустите!! Я хочу жить!! Малец, помоги мне!!

Когда боль в затылке утихла, Исхак сел. Смутное беспокойство не покидало, однако он смог взять себя в руки. Во-первых, нужно понять, где он находится. Во-вторых, придется, видимо, оставаться на месте до тех пор, пока не зажгут жар-камни или же не придет помощь. Он попытался себя убедить, что во тьме не было ничего страшного. Казематы давным-давно заброшены. А все эти истории про бессмертного людоеда — страшные сказки детям. Однако воображение рисовало в темноте уродливых, пугающих монстров с длинными острыми клыками и горящими от жажды убийства глазами…