Я не умру - Александр Годов

Димир украдкой посмотрел на него:

— Понимаю. Однако просто необходимо понять, что движет последователями единого бога. Представьте на миг, что в вашей экспедиции будет лжепророк…

Пожав плечами, Тиберий решил сменить тему:

— Так вы нашли метку?

Старейшина взял отрубленный указательный палец рабыни и положил на свою ладонь.

— Вот она! — воскликнул он и протянул руку к Тиберию. — Видите? На самой верхней фаланге. Маленькая точечка… Однако кое-чего я все равно понять не могу.

— И что же?

— Мы сможем их всех быстро поймать.

Тиберий нахмурился и спросил:

— И что же в этом плохого?

— Любая метка выдает человека. Последователи единого бога не так глупы, чтобы разбрасываться своими людьми. Каждый член братства у них на вес золота. Возможно, они специально пытаются увести нас в сторону. У меня есть теория, правда, пока она еще не подтверждена. Я полагаю, что метка на пальцы рук наносится новым членам единого бога.

С этими словами Димир открыл ящик и вытащил стеклянный пузырек, наполненный черной вязкой жидкостью.

— У тех, кто находится выше в их иерархии, метка ставится в тех местах, где её трудно заметить. Например, на груди или даже во рту. Разумеется, я могу ошибаться. Возможно, меток у лжепророков вообще нет. Но я привык доверять интуиции, прокуратор. К тому же…

Старейшина откупорил пузырек и капнул на отрубленный палец. Прямо на глазах черная метка запузырилась и сошла с кожи.

— К тому же отметину можно стереть с помощью масла нуци, — договорил он. — Но убрать её можно только маслом. Водой, например, не получится. Даже соскоблить не удастся.

Не сводя глаз с шипящей жидкости на ампутированном пальце, Тиберий лишь рассеянно кивнул.

— Тогда нам надо искать того, кто может нанести такую татуировку, — сказал он. — Или шерстить фермеров, выращивающих нуци. У нас есть след. Мне хочется думать, что в ближайшие несколько анимамов мы найдем логово лжепророков.

— Как знать, — пожал плечами Димир.

Он встал из-за стола и принялся ходить по комнате, в задумчивости теребя бороду. Его кустистые седые брови сошлись на переносице. Лицо стало темнее грозовой тучи, глаза заметали молнии.

— Моя гипотеза может быть неверна, — честно заявил старик. — Но пока мне не за что зацепиться. Эти проклятые юментские лжепророки словно сквозь землю провалились. Как будто ждут чего-то. Да и вопросов с каждым анимамом становится всё больше. По самым скромным подсчетам последователей единого бога насчитывается не меньше пятидесяти человек.

— Откуда такое число? — спросил Тиберий.

Старик отмахнулся:

— По словам претора-демортиууса Секста. Он успел посчитать врагов, когда те напали на его отряд. Последователей единого бога во время атаки на черные плащи было не меньше тридцати человек. Приплюсуем сюда их командиров. То на то и выходит. Где можно спрятать такое больше количество людей? У меня по всей Юменте есть шпионы, но ни один не может найти след вероотступников. Понимаете, прокуратор? Ни один! Все пути ведут в астулу знати.

Кивнув, Тиберий откинулся затылком о каменную спинку. Интересный расклад получается. Только что Димир озвучил его мысли. Территория богатых оставалась черным пятном для старейшин и Безымянного Короля. Никто не знал, что там творилось. Но нельзя же просто убить знатных прокураторов! Нужны доказательства. Вот только где их взять неизвестно.

Ненадолго воцарилось молчание, нарушаемое лишь треском и шипением искр в жар-камнях. Наконец старейшина произнес:

— Но есть и другие вопросы. Например, почему у их единого бога длинная шея? И что значат письмена на ней? И еще странность: лжепророки, как я понял, не отрицают власть Безымянного Короля. Я имею ввиду, того Короля, который еще не потерял свою физическую оболочку. Почему? Есть ли тут связь?

Тиберию оставалось лишь молча пожимать плечами. Это была не его битва. Сейчас больше заботила судьба детей, пока он будет в ледяной пустыни.

— И я до сих пор не могу понять, как погибли демортиуусы, — продолжал старик. — Уму непостижимо! Лучших воинов перебили как неповоротливых филей. Нашпиговали копьями и ножами…

Тяжело вздохнув, Димир замолчал и продолжил ходить из одного конца покоев в другой, блуждая в лабиринтах собственных мыслей.

Тиберий всем сердцем хотел вернуться в свой особняк. Он рассчитывал на то, что старейшина даст ответы на его вопросы, но тот сам ничего не знал. Что говорить Безымянному Королю? Расследование зашло в тупик. Венерандум потерял десять демортиуусов и несколько палангаев всего за несколько анимамов! Позор! Да богочеловек давным-давно должен был казнить нерадивых преторов и кудбирионов!

«Не стоило убивать Изру. Она могла что-нибудь рассказать».

Могла, но не рассказала. Что сделано, то сделано.

— Вы свободны, — сказал Димир. — Готовьтесь к предстоящему походу. За помощью можете обратиться к старейшине Кадарусу.

Тиберий вскочил с кресла.

— Могу ли я забрать шкатулку? — спросил он.

— Разумеется, — с улыбкой на лице ответил старейшина.

— А статуэтка и… пальцы.

— Оставьте на столе. Они мне еще понадобятся.

Тиберий едва заметно поклонился и вышел из покоев Димира. Сегодня предстояло многое сделать…

Глава тринадцатая. Секст

Усталость навалилась внезапно, словно на спину повесили тяжелый мешок. С трудом удавалось передвигать ноги. Секст поймал себя на мысли, что бодрствовал вот уже третий анимам. После того нападения не было времени даже поесть нормально — приходилось кушать на ходу. Он не роптал, однако ресурсы организма подходили к концу. И если старейшины не позволят отдохнуть, то он не сможет хорошо работать.

В храме, кроме него, мастера-жреца и трех служек, никого не было. Ребята работали в поте лица: бегали возле открытых каменных гробов, читали молитвы Кулде и Вогану об усопших и обмазывали лица мертвецов специальным маслом радикаса. Мастер-жрец готовился к предстоящей церемонии сожжения тел возле главной стойки.

Секст в который раз оглядел храм. В отличие от всех остальных мезармоутских построек святилище Юзона выделялся огромной куполообразной крышей. В главном зале любой человек себя ощущал букашкой в сравнении с величественными колоннами, высокими стенами, утопавшими во тьме, и гигантской статуей короля мертвых. В центре помещения в несколько рядов стояли двадцать каменных гробов, сделанных из осколков скалы. Практически каждый анимам в них клали мертвецов и сжигали. От бесчисленных церемоний стенки гробов с внутренней стороны почернели, а с внешней стороны змеились глубокие трещины.