Перерождение (СИ) - Артур Прост

Кроберг же заинтересовалась возможностью нового сердца. Как оно устроено и почему оно не отображалось при ультразвуковом исследовании как опухолевое образование. Профессорша совещалась с коллегами о возможности временной трансплантации сердца в другое тело. Однако существовал риск потерять второе сердце. Исследователи не могли окончательно сделать вывод о зависимости сердца. После получаса споров и обсуждений было решено провести временную трансплантацию, но в конце операции. Когда все основные задачи будут выполнены.

- Он приходит в себя, - раздался испуганный голос Ольги.

Кроберг подбежала к Каро.

- Боец, - она погладила его по лицу, как мать гладит сына, - лучше тебе еще поспать, - произнесла она нежно и тихо, чтобы никто не слышал.

Карцев вопросительно смотрел на Елену.

- Продолжайте, - тихо утвердила она.

Хирурги отошли в стороны. Настало время медсестрам подсоединить к телу Каро еще катетеры для отвода секрета монии. Ольга Арно ставила главный катетер в шейном отделе. Тут находился один из основных узлов скопления секрета монии. Ольга внимательно смотрела на то, как другие медсестры вставляют и подключают катетеры. Их лица были подавлены, на некоторых читалась брезгливость. Арно готова была вцепиться в каждую, кто сделает неловкое движение и причинит ее пациенту дополнительные страдания. Через несколько минут все было готово. Дополнительные танкеры для чистой монии были установлены. Как только секрет начал в них поступать заработала центрифуга для отделения его от крови.

Двери коридора из криохранилища шумно распахнулись, заставив одернутся всех в зале. Санитар выкатил стол-каталку, на котором лежало бледное тело Павла. По всему его телу проходили глубокие рубцы. Такие же появляются у яблок, когда они высыхают. Тело выглядело старым и очень хрупким. Никаких отметин белой язвы. На грудине Павла находился длинный шрам от операции на сердце.

Медсестры обработали левую руку Павла. К столу подошел ассистент Карцева Антон Сибур. Он вел за собой лазерный нож. Подойдя к телу, он прощупал руку. Многозначительно хмыкнул. Подозвал двух медсестер и нажал на кнопку «пуск» лазерного ножа. Через несколько минут он отрезал от тела руку до локтевого сустава. Перенеся руку на другой стол, Сибур принялся «раздевать» руку, разрезая на куски сморщенную кожу. Там где поражение тканей было глубоким, Сибур аккуратно вырезал мышцы. Аккуратно и неторопливо, стараясь не задевать нервных узлов монии. Их был не много, но располагались они в разбросанном порядке. Хирург несколько раз выругался, вспоминая руки Каро, то что его узлы находятся в идеальном состоянии и расположены  строго в определенных местах.

Анестезиолог Васанов уже вводил усиленный раствор, который должен был расслабить мышцы Каро. Карцев радостно воскликнул возможности заняться руками Каро. Он аккуратно вырезал на левой руке все белые ороговевшие участи белой язвы. Они сразу пошли на стол к Кроберг, которая изучала их тканевый состав. Ей ассистировала Марина. Она принесла из криохранилища биоматериалы. Кроме прочего на контейнерах большими буквами значилось: «Эльза». По лицу своей начальницы Марина поняла, что та очень довольна. Напряженная улыбка и легкий прищур глаз выдавал несказанную радость от того, что она видела в микроскоп.

Тем временем Карцев разрезал мышечную ткань, добрался до узлов монии и аккуратно извлек их. Они напоминали белые мохнатые комочки. Хирург уже не обращал внимания на Каро. Рука лежала недвижима, как бы Каро не старался ее отдернуть. Его боль тонула. Он старался не открывать глаза, чтобы яркий свет не бил по ним. Мысли о врачах, хирургах и инструментах он пытался проглотить, задушить, заглушить другими мыслями. Но каждый раз новый укол скальпелем, новый разрыв мышц пронзал его мозг. Раздавался протяжный и режущий крик. Но кляп душил его. Он скулил и всхлипывал. По щекам стекали слезы. Они нескончаемым потоком обжигали их, оставляя едва заметную белую дорожку на лице.

Через два часа хирурги разрезали ноги Каро. Они внимательно изучали строение тканей то и дело восклицая от увиденного. Мышечные ткани год от года становились сложнее для оперирования. Они походили на плотные куски тканей сплетенных сеткой. Хирурги отрезали целые куски мышц и трансплантировали в тело Павла. Взятые образцы тканей они пересаживали Каро. Венцом всего этого стало трансплантация части органов Каро в тело Павла и наоборот. Хирурги пришили правую ступню к ноге Каро, предварительно отрезав его собственную. Левая рука Каро была пришита к телу Павла. А его высохшая и сморщенная была пересажена Каро.

Напряженное лицо Карцева выдавало усталость. Но вместе с тем он был весьма доволен. Он выверял каждое движение и вживлял нервные узлы монии в новую руку Каро, сшивал их с нервными окончаниями его тела. После, ассистенты Карцева занялись сшиванием сосудов.

Кроберг внимательно следила за своими врачами. Каждый раз, когда один из них на что-то ругался, она как гарпия оказывалась рядом. Для нее было важно проконтролировать: не повредили ли они тканей, не испортили ли образцы. После чего она осматривала контейнеры, где накапливался секрет монии, и возвращалась к столу, где проводила новые тесты с поступающими биоматериалами.

На закате хирурги приступили к голове Каро. Кроберг осуществляла непосредственное руководство. Медсестры обрабатывали голову химическим раствором, который сжигал верхний слой кожи. Это было необходимо для того, чтобы стали видны заросшие рубцы от предыдущих разрезов. Каро начал мотать головой из стороны в сторону. Медсестры испугавшись, отступили. Кроберг закричала на них, назвав надоедливой мошкарой.

Весь персонал получил передышку. Раствор будет действовать еще около пятнадцати минут. Медсестры поспешили удалиться в соседние комнаты. Каро продолжал мотать краснеющей головой. Раствор действовал. Остальные врачи сосредоточились возле столов с образцами. Они оживленно обсуждали полученные результаты. Почти никто не оборачивался и не смотрел на хлюпающего носом Каро. Даже любопытствующих за куполом, коих стало многим меньше, больше обращали внимание на врачей и безжизненное тело Павла.

Ольга вместе со своей подругой Инной, которая осталась рядом из-за сострадания к ее переживаниям, бережно обрабатывали швы Каро. Каждый резкий всхлип или писк заставлял сжиматься сердце Ольги. Она аккуратно просовывала трубочку ему в рот. С ее помощью Каро потихоньку пил воду. Ей хотело погладить его по голове, дотронуться, чтобы он почувствовал ее тепло. Но резкий возглас Кроберг быстро вернул ее мысли в пределы операционной.

Кроберг брезгливо махала рукой на лаборанток, отгоняя их. Лицевые хирурги настояли на том, чтобы им сначала дали спокойно сделать их дело. Профессорша не возражала. Медсестры суетились вокруг врачей, подавали инструменты. Несколько врачей старались крепко держать голову Каро пока другой осторожно высверливал отверстия для держателей. Каро как мог сдерживался. Он не хотел усложнять и тормозить процесс. Но боль была сильнее. И несколько раз он дернул головой, заставив выматериться от испуга врачей. Когда все отверстия были готовы, в них ввинтили болты, которые закрепили голову в одном положении. Каро вздохнул с облегчением. Он смотрел на Кроберг и врачей наклонившихся над ним. Он вспоминал слова Кроберг, сказанные перед операцией, прокручивал все дни, что мог вспомнить. Каро вспоминал каждую деталь, через боль и стоны, он осматривал старые знакомые места Деревни. Вновь пытался вспомнить ощущения прикосновений, голоса друзей. Он не хотел с этим расставаться и как можно сильнее старался выжечь эти воспоминания в мозгу. Ему мешал яркий свет. Он сильно бил из-под купола. Каро закрыл глаза.

Химический раствор прекратил действие. Медсестры обработали кожу успокаивающими мазями. Темно-синие рубцы хорошо виднелись на обожженной коже подобно линиям маркера, специально наносимых хирургами перед операцией. По овалу лица шел самый широкий шрам. С него хирурги и преступили. Каро слегка дернулся. Он стиснул зубы и всеми силами терпел. Хирурги продолжали. Они разрезали лицо на небольшие участки. Сделав круговой разрез по контуру, они шли по рубцу, разделявшим лобную часть пополам. Дальше вниз вокруг глаз и носа, по скулам и подбородку. Из разрезов стала выделяться кроваво-белая жидкость. Это секрет монии, смешанный с кровью. Кроберг велела собрать все до последней капли. Этим занималась Ольга с напарницами. Они подбегали сзади и, стараясь, не мешать хирургам, собирали драгоценную жидкость для исследований.

Взяв щипцы, врачи медленно цеплялись ими за кусочки кожи и, разрезая сцепление с мышцами, снимали их с лица. После того как на нем не осталось ни одного участка кожи, хирурги продолжили с головой. Также по рубцам они разрезали на равные участки кожу головы и осторожно сняли ее. Аккуратно срезав кожу, хирурги обнаружили, что череп покрыт сложной сетью мышечной ткани. По сравнению с прошлым годом, она уплотнилась и стала невосприимчива к легким порезам. Кроберг рассматривала красные нити мышц с белыми прожилками и поражалась своей дальновидности. Она хотела сохранить тканевую структуру, строго настрого приказав не травмировать мышцы. Хирурги с усталостью смотрели друг на друга. Но Кроберг не желала иных мнений. Ей нужно было добраться до мозга, но и уникальность мышечной структуры ей представлялась очень перспективной для исследования. Что будет с мышцами через год. Она уже строила планы и решала, как распорядиться подросшими клетками мышечных тканей Каро.