Бытовая культура итальянского Возрождения: У истоков европейского образа жизни - Вячеслав Павлович Шестаков

Но умереть, уйти — куда, не знаешь…

Лежать и гнить в недвижности холодной

Чтоб то, что было теплым и живым,

Вдруг превратилось в ком сырой земли…

Чтоб радостями жившая душа

Вдруг погрузилась в огненные волны,

Иль утонула в ужасе бескрайнем

Непроходимых льдов, или попала

В поток незримых вихрей и носилась,

Гонимая жестокой силой, вкруг

Земного шара и страдала хуже,

Чем даже худшие из тех, чьи муки

Едва себе вообразить не можем?

(Мера за меру, III, I)

Шекспир высказывает стоическое мнение о том, что страшна не сама смерть как неизбежный финал жизни, а страх смерти, который парализует волю к жизни. «Ужас смерти — в страхе перед смертью». В этом содержится смысл гамлетовского рассуждения о том, быть или не быть?

Умереть, уснуть. — Уснуть!

И видеть сны, быть может? Вот в чем трудность;

Какие сны приснятся в смертном сне,

Когда мы сбросим этот бренный шум.

Кто бы плелся с ношей,

Чтоб охать и потеть над нудной жизнью,

Когда бы страх чего-то после смерти, откуда нет возврата

Земным скитальцам — волю не смущал,

Внушая нам терпеть невзгоды наши

И не спешить к другим, от нас сокрытым?

У Шекспира проглядывает стоический идеал человека, который сохраняет свою волю и жизненную энергию перед лицом судьбы. В этом было новое понимание назначение человека, которое не имеет ничего общего со средневековой философией жизни, пронизанной христианской этикой смирения и воздаяния за грехи.

Но как же эти идеи отражаются в изобразительном искусстве? Какое воплощение они получают у художников Возрождения?

В начале XVI века в европейском искусстве появляется новый жанр — гравюра на дереве с изображением «Плясок смерти». Образ смерти как напоминание о тленности человеческой жизни появляется уже в Средние века. Но в эпоху Возрождения возникает новый тип изображения: хоровод, который возглавляет образ смерти в виде скелета с короной на голове. В меланхолическом танце смерть увлекает за собой папу и нищего, императора и крестьянина, рыцаря, и монаха, ростовщика и принцессу. Она отрывает любовника из объятий подружки, ростовщика от мешка с деньгами, крестьянина с возделанного им поля. Смерть в образе скалящегося скелета уравнивает все сословия, напоминая каждому: «Однажды я была как вы, скоро вы будете как я».

«Пляски смерти» присутствуют в искусстве всех европейских стран: Италии, Испании, Франции, Германии, Англии, Голландии. Они не ограничиваются только гравюрами, тема «плясок смерти» появляется в поэзии, изображается на церковных фресках.

Несомненно, что «пляски смерти» имели уравнительный смысл. Они напоминали, что перед смертью все равны: богатые и бедные, знатные и простые люди. Очевидно, главная причина появления этого жанра была связано с «черной смертью», которая четыре века совершала свой разрушительный танец по Европе. Чума за короткое время, порой за несколько дней, уничтожала до половины населения городов. В 1347–1348 году она унесла четверть населения в Европе. Ее называли «черной смертью», потому что она имела видимый симптом — кровавые пятна на теле, которые после смерти чернели.

С чумой пытались бороться: возжигали в домах ароматичные травы, листья дуба, полынь, хвои, лавра. От несчастья пытались спастись амулетами — из рога единорога, драгоценных металлов, в особенности аметиста. Но, несмотря на принимаемые меры, чума возвращалась с необъяснимым постоянством. Все это порождало веру в нечистую силу, дьявола, который несет людям наказание за грехи.

Эта атмосфера неотвратимости смерти, очевидно, послужила главным стимулом для распространения «Плясок смерти» в искусстве и литературе Европы.

В Германии эта тема появляется в живописи Гольбейна, художника, который долгое время работал в Англии и Швейцарии. Но смысловой контекст «плясок смерти» у Гольбейна меняется. Иконография остается прежней, но смысл существенно меняется. В серии рисунков Гольбейна «Пляски смерти» смерть стремится дублировать роль человека, которому она появляется. Если папа коронует императора, то смерть коронует папу. Она как бы выполняет роль зеркального образа человеческих надежд, претенциозности или помпезности. И, конечно, смерть великий уравнитель, она воздает каждому за грехи, независимо от того, кто перед ней — папа, король или император.

Буффальмакко. Триумф Смерти. Фрагмент. Фреска. Кампосанто, Пиза

Во Франции в 1486 году Гюйо Маршан выпускает книгу «Dance macabre», которая иллюстрируется неизвестным художником. Эта книга получила популярность и имела несколько изданий. Сцены «танцев смерти» появляются и в церковной живописи — в Париже, Амьене, Руане.

В Англии поэт и монах из монастыря Барии Сент-Эдмунд Джон Лидгейт (Lydgate) пишет поэму «Танцы смерти». Эта тема была отражена в рисунках по дереву в лондонском соборе св. Павла, соборе св. Михаила в Ковентри, в часовне Георга в Виндзоре[90].

Одно из самых грандиозных изображений Смерти находится в Пизе, в старинном кладбище Кампосанто, построенном рядом с собором и знаменитой падающей башней. Это грандиозное строение воздвигалось несколько десятков лет и было завершено около 1330 года. Сюда были перенесены римские саркофаги, сохранившиеся от древности. Стены кладбища были расписаны фресками известными художниками, среди которых были Таддео Гадди, Франческо Траини и Буонамико ди Мартино, получивший прозвище Буффальмакко. Последнему принадлежит фреска «Триумф Смерти» (1336–1341), представляющая фантасмагорическую картину столкновения жизни и смерти, выполненная в чрезвычайно реалистической манере.

В этой фреске представлены множество сюжетов, изображенных в реалистической манере, которая была свойственна раннему Возрождению. Центральную часть картины занимает битва крылатых демонов и ангелов за души людей. Крылатые чудовища, вооруженные пиками, собирают души грешников, вынимая их изо рта умерших людей, чтобы унести их в ад и придать огню. Демоны пикируют на ангелов, которые стремятся спасти души людей, укрывая их в своих объятиях. Это настоящая война в воздухе, которая ведется с переменным успехом между силами зла и добра. Ораву демонов возглавляет смерть — женщина с длинными седыми волосами, вооруженная косой и крыльями. В нижней части картина изображена груда мертвых тел. Среди них богатые и в прошлом властные люди — епископы, папы, короли. Все они подвластны Смерти. Рядом группа бедняков протягивают руки навстречу Смерти, тщетно прося о пощаде. Смерть не щадит никого. В центе картины два ангелочка держат свиток, на котором написаны следующие слова: «Поскольку процветание покинуло нас, о Смерть, которая владеет лекарствами от всех страданий, приди, чтобы справить для нас последнюю трапезу».

Но художник не ограничивается только