Зеленый луч (мир «Земли лишних») - Кайл Иторр

— Трофейный с той засады?

— Угу.

— И как, опробовал?

— Потому и говорю, что понравился. Но ты права, родная, тут кому что в руке лучше лежит. — В качестве иллюстрации протягиваю руку куда не следует, получаю ожидаемый шлепок по запястью и усмешку.

— Потерпи, озабоченный.

— Так терплю, всеми можно сказать силами терплю…

Какими именно силами, уточнить не успеваю: поезд резко тормозит, Сара удерживается на месте только обхватив меня за шею. Не всем так везет: кое-кто, прикемарив на сидении, от неожиданной остановки оказывается на полу и выражает свое недовольство, громко и матерно.

В ряду напротив здоровяк в орденской форме с усилием приоткрывает окно и наполовину высовывается с целью посмотреть «почему стоим»…

…громкое «банг», и тело с простреленной башней оседает на пол, и сразу после этого по вагону хлещет пулеметная очередь. Осколки, кровь, вопли, запах горячего свинца.

Еще выстрелы, глухие, где-то в стороне.

Сдергиваю Сару вниз.

— Не мельтеши!

Барышня вздрагивает, кулак у рта… и молча замирает на месте.

Рядом между сидениями распластался пассажир с соседнего сидения — мелкий пожилой не то японец, не то кореец; на щеке царапина, очки перекосились.

Какого черта молчит артиллерия, броневагоны со скорострельными орудиями ведь в составе экспресса есть, точно видел? или…

Да какие тут «или», массаракш, их уже нейтрализовали — причем, похоже, изнутри, снаружи-то фиг ты их достанешь без пушек или ПТУР…

Толпа, узость, паника. Хреново. И по нам еще и стреляют, как минимум один снайпер и пулемет. Абзац. Захотят, пожалуй что положат всех, даже при том, что хотя бы у части пассажиров есть оружие — противник к бою был готов заранее и мы уже на прицеле, кто высунется, рискует схватить пулю, даже не заметив, от кого…

Заметив…

Привстаю, сдергиваю за ремень баул с «гарандом», получаю тяжелым прикладом по ноге. Нож из кармана, пломбу на хрен долой, винтовку к бою.

— Зеркало есть? — спрашиваю у Сары.

Не может у женщины при себе не оказаться дорожного зеркальца; через минуту оно у меня в руках, круглое, в удобной пластиковой противоударной оправе, и плевать, что гламурно-сиреневой. Приподнимаю зеркальце над краем оконной рамы… так… так… направо… есть, багги с пулеметом на вертлюге! смотрим дальше… не торопимся… зеленый пикап, тоже с пулеметом, но этот не на нас нацелен, а куда-то по ходу поезда… а вот снайпера не вижу. Массаракш.

— Отползай в проход и прикрой голову, — командую, а сам надеваю поверх шемаха пробковый шлем. Вот в такие минуты и жалеешь, что старой пехотной каски под рукой нету.

Сара послушно перемещается туда. Японо-кореец делает то же самое — навряд ли понимает по-русски, скорее просто следует правильному примеру.

Еще пулеметная очередь — но не по нашему вагону, куда-то в сторону. Кто по кому палит — не знаю, лишь бы сейчас нас оставили в покое… еще минутку…

Перехватываю винтовку стволом назад и с силой высаживаю прикладом остатки стекла в нижней половине рамы. Часть осколков все-таки уходит внутрь вагона и барабанит по шлему.

Снова зеркальце в руку — так, повезло, не заметили под шум пальбы… вот и прекрасно, вот и дальше не замечайте…

«Гаранд» к плечу. Выдох, вдох, выдох.

На колено, едва приподнявшись над подоконником, два выстрела — и снова вниз. Массаракш, промазал, ниже надо было целить…

Секунда зримого недоумения, затем по вагону снова хлещет пулеметная очередь — слишком высоко взял, только крышу и дырявит. И тут где-то рядом коротко рявкает автомат — кто-то еще из соседей по вагону добрался до оружия! ура, а то в одиночку отстреливаться от цельной банды как-то кисло, — и пулемет, кашлянув, замолкает.

Зеркало. Можно.

Привстаю на колено, «гаранд» опираю на окно, вон к пулемету пытается встать другой бандит — а хрен тебе, голуба, получай! — первая пуля чиркает по каркасу багги чуть левее, зато вторая прилетает клиенту точно под грудину, и пулемет мирно болтается на вертлюге прикладом вниз и никому не угрожает… Поворот, перевод огня на пикап, что подальше, метров за триста — там пулеметчик занят кем-то еще, ну и лови подарок с фланга, не знаю, в бедро или в бок, но с такими ранами уже не воюют.

А теперь вниз, по-хорошему надо бы и позицию сменить, да некуда, значит, вон из кадра и занимаемся зеркалом. Чисто… чисто…

Пулеметная очередь — так, это уже заговорил крупнокалиберный. Не по нашему вагону и вообще не по поезду, бьют снаружи и по наружному же противнику! Броневик? нет, навряд ли, он бы из скорострелки работал… значит, банда?

Нет! Тяжелые пули превращают в костер тот самый зеленый пикап!

— Ну вот и кавалерия, — с облегчением выдыхаю и снимаю шлем. Шемах весь мокрый от пота, хоть выжимай, и футболка не лучше. В душ бы сейчас, а лучше в ванну… мечтай-мечтай, спасибо скажи, что живой остался, — и скажу, вот только выясню, кому! Гаранду с Браунингом — само собой.

Смотрю на Сару. Через силу усмехаюсь.

— Ничего себе выходные начались, а?

— Ты ведь не воевал, я твою анкету помню…

Зрачки на пол-радужки; руки, влажные и холодные, мелко дрожат в моих ладонях. Крепко-крепко сжимаю, подставляю плечо под поникшую голову.

— Правильно помнишь. Не воевал. Не служил. И еще много чего «не», а с оружием, кроме как в интернете, знаком по тиру и прочим стрельбищам.

— У тебя реакция неправильная, — отстраненно замечает Сара, сохраняя прежнюю позу.

— Потому что когда по мне палят, я стреляю в ответ?

— Потому что ты готов это сделать. В тире можно научиться стрелять, но там не станешь бойцом.

Верно, не станешь. И я не стал, что невооруженным взглядом видит любой профи, Геррик тот же.

— Я не боец, — вздыхаю, — просто стрелок.

— Просто.

— Ну да.

— Тогда почему остальные «просто», когда по ним пулемет лупит, от страха пошевелиться не могут, а ты ведешь себя словно в тире?

— Потому что я программер.

Короткий смешок.

— Влад, не пудри мне мозги. Программисты не супермены.

— Никоим образом, — фыркаю я. — Но настоящие программеры — которые не «эникейщики» и не «проект-манагеры» — матерые шизофреники, иначе не работает. Так вот это обо мне.

— А при чем тут шизофрения?

— А при том, что меня минимум двое. Один под обстрелом, как все нормальные необученные люди, впадает в ступор; вот в это самое время вылезает второй и спокойно делает то, что умеет.

Сара резко выпрямляется, глаза сверкают.

— Это самая грандиозная чушь, какую я когда-либо слышала!

— Всегда готов тебя порадовать, хорошая моя.

На этом допрос прекращается, накрываю губами ее рот и со спокойным сердцем предаюсь релаксации. Ладони у Сары уже вполне теплые и ни капельки не дрожат.

Такая реакция ведь правильная, верно?

Патрульные быстро берут дело в свои руки и распределяют пассажиров на три категории: покойники, раненые и здоровые. Третью группу в приказном порядке мобилизуют таскать вещи, помогать раненым и готовить в последний путь мертвых, для чего сразу выделили один из вагонов, самый расстрелянный. Мрак. Возмущений, однако, не слышно — проняло даже тех, кто военные действия раньше видел сугубо по телевизору.

Попутно народ опрашивают на тему подробностей нападения, кто что видел-слышал-помнит. На отдельный разговор вызывают меня и плотного парня неопределенно-средневосточной внешности, на голове шемах вроде моего, только оливковый; сосед по вагону, именно он тогда поддержал меня из автомата, заткнув ближний пулемет.

— Владымир Счирбейн и Омар Шайях, — держа в руках наши Ай-Ди, уточняет патрульный; то ли старший группы, то ли его заместитель, погонов на полевой форме нет, а на рукаве вместо шеврона — две черные квадратные нашивки.[130]

— Ага, — соглашаюсь я; как только ни коверкают в наглоязычном мире мои многострадальные ФИО, каждого поправлять решительно лень.

— С вашего позволения, сэр — Омар Шайя, — поправляет сосед по вагону; английским владеет вполне разборчиво, да и акцент напоминает не столько арабский, сколько французский, — в фамилии ударение на первый слог.

— Не возражаю, пусть будет Шайя, — кивает патрульный. — В кого вы стреляли и с каким результатом?

Кратко описываем. Офицер сверяется с блокнотом, еще раз кивает и возвращает нам пластиковые карточки.

— Значит так, вам на двоих уходит «Ди-Пи-Ви»[131] со всем содержимым, два «калашникова» и сто шестьдесят экю наличными с убитых, плюс по тысяче орденской премии на счет, получите завтра утром. Ваш второй, Счирбейн, который был в пикапе, к сожалению, отчетом не подтверждается — возможно, свалили его действительно вы, но там крупнокалиберным все перепахало так, что не разберет и эксперт-патологоанатом. Вопросы?