Не искушай меня - Сильвия Дэй

– Эта женщина не может быть моей сестрой. – Голос ее сорвался, и она прочистила горло. – Во-первых, я присутствовала на похоронах, но самое главное, мы с ней были очень близки. Не могла она не дать мне знать о себе ни разу за два года.

– Я ничего не понимаю. – Саймон потер шею. – Но я могу сказать вам, что Лизетт, которую я знаю, не…здорова.

– Нездорова?

– Она немного тронутая.

– О! – Линетт закусила губу. – Как вы с ней познакомились?

– Не стоит вам слишком глубоко вникать в мою жизнь, мадемуазель…

– Байо.

Саймон нахмурился.

– Лизетт носит фамилию Руссо. Это имя вам знакомо?

– Руссо? – Линетт нахмурилась, стараясь припомнить кого-нибудь с такой фамилией.

Увы, ей это не удалось.

– Мадемуазель…

– Прошу вас, – перебила она, – зовите меня Линетт. После вчерашней ночи… и того, что было сейчас. У двери… вы почти что… – Она густо покраснела.

Он погладил ее по щеке почти благоговейно:

– Вы ведь даже не можете произнести это вслух, верно?

Она нервно сглотнула. Он бережно поглаживал ее скулу подушечкой большого пальца, и это прикосновение странным образом отзывалось в ее теле вибрациями. Ей хотелось плакать: то ли от нежности, то ли от желания.

Он усмехнулся, и от этой его улыбки сердце Линетт затрепетало.

– Вы упомянули отца, но не супруга.

– Я не замужем.

– Ну конечно. – Саймон тряхнул головой. – Вы невинны. Вы дочь пэра.

Он произнес эти слова как приговор, приговор окончательный, который обжалованию не подлежит. Линетт почувствовала себя так, словно ей дали пощечину. Она поняла, что он оставил мысли о том, чтобы овладеть ею. Наверное, она должна была испытать облегчение, но вместо облегчения она испытывала разочарование. Сколько она себя помнила, в игре с мужчинами всегда вела она. Она дразнила, флиртовала, направляла разговор с молодыми людьми в нужную ей сторону. Но с Саймоном Куинном вести свою линию у нее не получалось. Он всегда оставался хозяином положения. И, как ни странно, она не испытывала по этому поводу никакой досады, наоборот, наконец-то она почувствовала достойного противника. Или партнера? От предвкушения приключения у нее захватывало дух. Как будто летишь на санках с горы. Словно тебя закружил и несет невесть куда вихрь, имя которому Саймон Куинн.

– Дайте мне немного времени, – сказал он, – чтобы разобраться в этом вопросе. Без меня ничего не предпринимайте. У вас нет причин доверять мне…

– Но я вам доверяю!

– Не стоит. – Опять на губах его появилась невеселая усмешка, и, не в силах преодолеть искушения, она дотронулась до его губ кончиком пальца. На скулах его заходили желваки, и голубые глаза его загорелись так ярко, что ей вдруг стало жарко.

Он поймал ее за руку и поцеловал в ладонь. По коже ее побежали мурашки: вверх по предплечью. Она невольно поежилась.

– Я никогда не имел дела с невинностью, Линетт. Я не знаю, что с ней делать. Разве что погубить ее.

– О чем вы?

– Я хочу сказать, что если вы не отойдете от меня подальше и не будете держаться от меня на почтительном расстоянии, я вас погублю. – Низкие вибрации его голоса добавляли веса его угрозе. – Вы окажитесь в моей постели, и вы обнаружите, что запутались в паутине лжи, обмана и предательства. Насколько безоблачно ваше будущее сейчас, настолько оно станет мрачным, когда уже ничего нельзя будет исправить.

– И, тем не менее, Лизетт Руссо живет в том мире, о котором вы говорите? – спросила Линетт, с вызовом вскинув голову.

– Да, она принадлежит этому миру.

– Вы английский шпион? – Она обвела взглядом комнату, как тогда, когда вошла в нее.

И вновь она не могла не отметить богатства и красоты обстановки. В цветовой гамме доминировал темно-красный цвет в сочетании с мебелью из темного ореха. Декор был выдержан в мужественном энергичном стиле, но находиться здесь было приятно не только мужчине, но и женщине.

– Я был английским шпионом, – спокойно сообщил Куинн, но смотрел он на нее при этом жестко и пристально.

– Вы хотите знать, откуда мне это известно. – Линетт улыбнулась. – Уверяю вас, никаких подковерных интриг. Вы видели со мной вчера двух женщин, так вот: одна из них куртизанка. Один ее любовник со связями сообщил ей об этом.

– Как случилось, что дочка пэра водит знакомство с куртизанкой? – Ладонь Саймона, словно невзначай соскользнула к ее плечу, и он рассеянно поглаживал ей ключицу.

Линетт хотелось одновременно замурлыкать, как кошечке, и прогнуться ему навстречу от чувственного восторга. Нервно сглотнув, она ответила:

– Моя мать познакомилась с ней у модистки, когда мои родители жили во Франции.

– Как могло получиться, что жене пэра и куртизанке модистка назначает одно и то же время для примерки? Обычно такое не допускается.

Линетт сморщила носик. Она размышляла.

И вдруг совершенно неожиданно Саймон накрыл ладонью ее затылок и прижался губами к кончику ее носа. Она вдохнула его аромат: возбуждающую смесь запаха кожи и лошадей, мускуса и табака. Она помнила этот запах: вчера ночью, в библиотеке… в этой гостиной у двери…

Тело отреагировало бурно, и Линетт застонала.

Куинн выругался сквозь зубы и пружинисто поднялся с кушетки.

– Я не могу думать, когда вы рядом, а сейчас мне как никогда необходимо, чтобы мозги работали в полную силу.

– Саймон…

– Возможно ли, чтобы у вашей матери был ребенок, о котором вы ничего не знаете?

Линетт протянула к нему руку, но, вздохнув, опустила ее.

– Нет. После того как мама родила нас с сестрой, у нее больше не могло быть детей.

– Может, она родила ребенка до вас?

– Нет.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Но я спрошу ее об этом напрямую, если это необходимо.

– А ваш отец?

– Виконт де Гренье? Он темноволос и темноглаз. Мы с сестрой пошли в мать. Нашу мать иногда принимают за нашу сестру.

– Де Гренье? – Саймон подошел к буфету с напитками. Над буфетом висела картина маслом – ручей в лесу. Сине-зеленые тона картины добавляли комнате живости. – Я его не знаю.

– Мои родители уехали из Франции еще до моего рождения. Все эти годы мы жили в Польше.

Саймон стоял, опираясь о стенку буфета бедром, а ладонью – о верхнюю панель. В руке у него был хрустальный бокал с бренди. Их с Линетт разделяли несколько футов, и, странное дело, она ощущала себя покинутой.

– Когда ваша семья вернулась в Париж?

– Мы не возвращались в Париж. – Она нервно теребила юбки. Он смотрел на нее, как ястреб на добычу, зорко и хищно, – Мама предложила поехать в Испанию отдохнуть, отвлечься, на время забыть о постигшем нас горе. Я упросила ее сделать остановку в Париже, чтобы посмотреть город, который называют столицей мира.