Дрозд - Кирилл Алексеевич Простяков

– Я слабее, – сказал тихим голосом Владислав.

– Нет. Ты не слабее меня. И я даже не про физическую силу. Ты просто… ты не в силах улизнуть от прошлого…

Струящаяся кровь из его руки прекратилась литься. Руслан медленно завязывал новый бинт.

– Знаешь, однажды мама поведала мне одну историю. Я никогда её никому не рассказывал, но теперь она подходит под наш разговор. В детстве у неё отняли игрушку, потому что та сломалась и больше не говорила слов «я люблю тебя». Тогда моя бабушка с дедушкой отнесли её в ремонт. Но через два дня маме сообщили, что её нельзя починить. Она расстроилась, почти заплакала. Но, когда прошло пару месяцев, наступил новый год, и моей маме подарили новую. Эта игрушка говорила точно такие же слова «я люблю тебя». Но она была другой. И мама всё равно её полюбила. Она отпустила старые воспоминания… Ты будешь стоять на своём, я тебя знаю, но когда-нибудь у тебя просто не останется выбора. Все, кто тебя знает, кто является твоими друзьями и родственниками – любят тебя. И ты мне тоже дорог, Влад… Пора уже остановиться.

Владислав почувствовал холод. Он понимал, что такой истории никогда не было. Все эти игрушки его матери – очередная ложь во благо, во благо собственных желаний. Но он знал, как Руслану на него не всё равно. И в один миг ему хотелось снова поверить в то, что они были друзьями.

Руки перебинтованы, а осколки сложены и брошены в ведро. Разбитое зеркало больше не собрать. Его нужно выбросить и приобрести новое.

– Семь лет несчастья нам обоим… – проговорил Руслан. – Не привыкать.

Он наклеил на его лицо несколько пластырей и стёр все остатки сухих кровоподтёков из растопыренных ран. Владислав представлял, как сейчас выглядит. Один глаз уже пропадает под синяком, а другой покраснел окончательно. Но Руслан всё это время не отходил от него ни на шаг. Он держал Владислава за плечи, пытался помочь дойти до входной двери.

– Пойдём. У нас встреча. Гриша ждёт нас в парке. Он хочет поговорить, Влад. И ты знаешь, о чём…

Они вышли из дома и сели в его машину.

Руслан поехал по не самому короткому пути. Это давало ему возможность подольше поговорить с Владиславом. Возможно, Руслан хотел лишь проверить свои водительские навыки, сидя в собственной чёрной «Мазде», которую он купил больше трёх лет назад. Однако это могло показаться слегка странным, ведь водил машину он отлично. Просто поговорить. Только этого он сейчас хотел.

Тёмно-голубое небо скрывало солнце. Этот день стал заметно мрачнее. Тучи собирались воедино и уже хотели затопить город до самых оснований. Когда-то всем казалось, что это место – одно из самых безопасных во всём Подмосковье. Шли годы, росли новые слухи и доводы. И вот однажды про всякую статистику забыл каждый. Никто не хотел позориться. Данный город всегда был омрачённым погодными условиями. Его старые дома в центре и дорогостоящие на окраинах, узкие переулки и сжатые дороги заставляли людей чувствовать себя не комфортно, а с появлением многих преступников – всё стало только хуже. Именно поэтому все чувствовали стыд. Владислав считал себя одним из них, таким же бандитом. Ведь он тоже убивает этот город. А город в ответ убивает его. И никто не знает, когда кто-то из них победит или проиграет.

Машина встала в небольшой пробке. Руслан открыл окно, пустив в салон прохладу. Он насладился свежим дыханием и тут же сменил его на кусочек смерти, достав из пачки одну сигарету. Владислав ощущал мороз по всей коже. И Руслан замечал, как трясётся даже его челюсть.

– Ты принимал какие-то таблетки, да? Из-за них тебя так?

Тот легонько кивнул.

– Началось пару месяцев назад… – говорил Владислав. – Я… даже не заметил этого. Словно по щелчку. Приехал из армии, всё было хорошо. А после я ловил всякие глюки, поднималось давление… Мама отвела меня сначала в больницу, а оттуда направили к психиатру, психологу и психотерапевту… Где я, блядь, только не был, – вспоминал он. – Но всего один врач прописал мне Аминазин.

– Он помогал?

– Да. Но я им злоупотребил. И сам себе сделал хуже. Может, этого я и хотел… Чтобы всё так вышло… Не знаю.

Его слова предназначались самому себе. Он спрашивал себя об этом, надеясь понять, чего же ждёт от своих действий. Но и вправду не знал.

– Я хочу сказать тебе кое-что… – произнёс Руслан.

Владислав повернул к нему своё лицо с приклеенными пластырями и желтеющими синяками. Он слушал.

– Влад, ты же сам понимаешь, чего он хочет. Нас… нас никто так просто не отпустит. Знаешь, как это бывает: всё должно оставаться в тайне. Он не даст нам уйти из-за того, что мы уже были в это ввязаны. Многое, что делает Гриша, нам не понятно и мы оба не знаем, сколько осталось…

– Сколько осталось до того, пока он нас прикончит? – спросил Владислав.

– Да… Нам не спастись, если будет поздно.

Руслан затянулся табаком и отлетевший в окно пепел оставил от сигареты всего половину.

– Я многое в жизни повидал. И многое знаю. А Гриша – это как раз тот самый случай, когда у нас не останется шанса. Я достаточно про него услышал…

– От кого? – поинтересовался его сосед.

– У меня остались друзья в другом городе. И они с ним знакомы. Говорят, что… что Гриша от кого-то скрывается именно здесь. У него в этом городе много приятелей, которые способны его выручить. Но больше всего шло разговоров про его… да нет. Жёсткость – это мало сказать.

– Я заметил, какой он. Но подобные мрази не любят оставлять за собой следов. Когда нас убьют, об этом никто и не узнает.

– Верно. Но, Влад… Мы можем сделать это первыми.

Взгляд Руслана выражал полную серьёзность. Владислав только что осознавал, что это, по сути, и есть их единственный выход.

– В этом нет ничего трудного. С концами его да в реку. Ты же… мать твою, ты же в армии служил! Сколько? Два года, верно? Ты умеешь за себя постоять, это только слепой не видит. Внутри тебя торчит зверь. И вдвоём у вас всё получится.

– Заткнись… – тихо сказал Владислав.

– Нам не удастся сдать его ментам, – ответил Руслан после вздоха, – потому что там работают его кореша. Мы не сможем убежать от него или уехать в другое место… мы… Мы в тупике. По сути, этот город – ловушка. Нас заперли здесь. Мы ничего не можем… Только убить. Это всё, что нам остаётся.

– Нет, – сказал Владислав. – Я не хочу… убивать.

– Влад, это же…

– Ты хоть понимаешь, в кого я превращаюсь, а?! – вдруг вскричал Владислав. – Если я дойду до того, что буду способен убить – это уже буду не я!

– А это уже не ты! – громко произнёс Руслан. – От тебя и без того мало осталось! Забудь о морали! Только так мы можем спастись! – Руслан перевёл дыхание. – Ты вообще знаешь, что такое жизнь людей друг с другом, на одной планете? Это выживание, Влад, выживание, сплошное, блядь, насилие к самим себе. Мы боремся, сука, мы каждый раз стремимся всех опередить!.. И побеждает тот, кто первый.

– Тогда мы самим себе и докажем, кто мы такие… – сказал задумчиво Владислав. После он снова посмотрел на Руслана. – Я не могу. Это не страх. Я ничего не боюсь, и ты знаешь это. Но тогда… тогда мы будем такими, как он.

– Мы и так от него почти ничем не отличаемся.

– И ты хочешь это доказать? Хочешь, чтобы это перестало быть простым сравнением и превратилось в ёбанную реальность?

– А ты хочешь умереть, Влад?!

– Не заставляй меня это делать. Это убийство… Оно станет нашим концом. Убьём его – убьют нас.

– Да нам в любом случае конец!

– Тогда прими это! – сказал Владислав. – Я уже и без того натерпелся, понятно! Каждый день как один и тот же… Везде кровь. Везде смерть. Это не останавливается, это круговорот, из раза в раз всё хуже и, сука, хуже! Я не могу больше…

Но Руслан знал, как задеть его за самое живое:

– Хочешь, блядь, наконец-таки уйти к ней?! Собрать вещички и свалить на небо?! Может быть, мне тебе помочь прямо сейчас, а?!

Он озлобился и хотел ударить его. Однако Владислав не стал этого