Разоблачение Атлантиды - Алисия Дэй

С этими словами она развернулась к мишени, оттянула тетиву и выпустила стрелу. И подтверждая ее слова, она попала только в яблочко, нарисованное на большом соломенном чучеле в двадцати ярдах от нее.

Зрители приветствовали ее попадания веселыми криками, а мужчина, который имел наглость коснуться ее прежде, свистнул, крича:

— Да, Грейс! Покажи ему!

Алексиос показал зубы в пародии на улыбку, поднял кинжал над плечом, прикинул расстояние до цели рядом с той мишенью, в которую попала Грейс, и метнул кинжал с безошибочной точностью. Клинок попал прямо в центр красного круга.

Снова раздались приветственные крики, и он услышал голос Мишель с британским акцентом:

— Двадцать фунтов на Грейс!

— Давайте усложним задачу, — предложила Грейс, держа наготове следующую стрелу.

— Еще пять попыток каждый, а потом мы метнем оружие одновременно. Кто выстрелит точнее, тот и будет объявлен победителем.

Слов не хватало. Он откинул голову назад и расхохотался, чувствуя, как по телу разливается радость, кипит в венах и смывает паутину с его души. Она была не только грациозна, но и смела, — она совершенно точно подходила в пару воину.

— Как пожелаешь, моя госпожа. И к твоему сведению, я собираюсь хорошо сегодня поужинать, так что, надеюсь, что наличных у тебя хватит.

Сказав это, он прицелился и стал метать кинжалы прямо в яблочко. Его не интересовал исход соревнования; он просто старался не поддаваться влечению к Грейс.

И его тренировали несколько столетий выигрывать независимо от всяких посторонних помех, какими бы отвлекающими они не были. Он метал кинжалы по одному и всегда попадал в цель. После того, как он метнул шестой кинжал, то улыбнулся, глядя, как тесно они сгрудились в центре мишени. Их разделяло лишь совсем маленькое расстояние, не больше кончика мизинца.

Он выиграл. Она оплатит обед, а потом он возьмет ее на сладкое.

Поворачиваясь к ней, он чувствовал, как удовлетворение от победы смешивается с некоторым сожалением из-за того, что она будет разочарована. Но она, судя по всему, не чувствовала разочарования. Ее глаза и улыбка выражали радостный триумф.

Он посмотрел на мишень. Пять стрел вонзились в самое яблочко, их оперение всё еще подрагивало от силы удара.

— Пять? — спросил он, хмурясь. — Но…

— За мной еще один выстрел, — она вставила в лук последнюю стрелу, потом, глядя прямо на Алексиоса, даже не глядя на мишень, она выпустила стрелу. Стрела попала в цель, вслед за этим зрители резко вздохнули.

Глядя на Алексиоса с улыбкой на губах, Грейс снова повесила лук на плечо. Ее губы шевелились, но он не мог расслышать, что она говорила из-за громких криков.

Нужно узнать, что произошло. Он развернулся к ее цели, но там ничего не изменилось. Пять стрел так и остались там, куда ее послала рука искусной лучницы. Он с изумлением посмотрел на собственную мишень. И тут всё понял: изменилась его мишень. Ее стрела попала в самый центр между шестью кинжалами.

Он поклонился.

— Мне приходится признать поражение и заплатить за ужин.

— Да, теперь ты нам всем должен ужин, — сказала она, радуясь своей победе: она покраснела, глаза сияли. И ему пришлось сдерживаться, чтобы не броситься к ней и не унести, как какую-нибудь добычу, найденную на войне. Да, именно она победила. Но сама мысль о том, что именно он — добыча победительницы, вызывала лишь смех.

— Я заплачу за ужин. А после ужина… — он не закончил предложение, и оно так и повисло в воздухе между ними, как обещание. Как желание. После ужина он и Грейс узнают, кто выйдет победителем в их личной схватке. Он позволил страсти показаться на своем лице, и она немного задрожала.

Потом он станет дразнить ее, касаться ее, пробовать ее на вкус, пока она не затрепещет, как морская птица в ловушке бури.

— Ужин и кое-что еще, — пообещал он. Когда зрители подбежали поздравлять Грейс, он пошел к мишени, чтобы вынуть кинжалы, думая о шелковистом теле и горячей страсти. Его Грейс — настоящая победительница.

Но сегодня он одержит над ней верх.

Глава 14

Кожа Грейс стала очень чувствительной, будто все нервные окончания оголили и они все оказались в эрогенных зонах.

Девушку охватило беспокойство и напряжение, дыхание прерывалось от предвкушения чего-то важного, чего она пока не понимала. Внутри нее образовалась пустота, которую следовало заполнить; рана, которую нужно было исцелить.

Такое глубокое и сильное желание, которое она не могла до конца постичь.

Грейс стояла на краю парапета, глядя на море, пытаясь сосредоточиться на задании. На приказах. На том, что следовало бы уже волноваться, потому что ни Квинн, ни Джек уже давно не выходили на связь.

Или стоило бы задуматься о встрече с фэйри, которая состоится через два дня.

Но в ее разуме не было места для этих переживаний, так как всё пространство заполнил Алексиос. Он редко смеялся, но сегодня за ужином она слышала его низкий, замечательный смех. Заметила добродушный взгляд, с каким он украдкой бросал еду собаке Сэма, широту его плеч в простой, элегантной рубашке, белый цвет которой превосходно сочетался с его загорелыми руками и шеей. То, как его шея плавно переходила в скульптурно вылепленный подбородок.

Насыщенную голубизну его глаз.

Она услышала цоканье невероятно высоких каблучков и улыбнулась Мишель.

— Тебе нужно напоминать о птичках и пчелках? — спросила Мишель, прислонившись к стене и невинно улыбаясь Грейс. — Я заскочила в аптеку и купила презервативов, — продолжала она совсем тихо. — Не уверена, что в его времена подобным пользовались. Но не хочу, чтобы у тебя появилась неожиданная атлантийская радость в крошечном свертке.

Грейс почувствовала непонятную тоску, подумав о ребенке от Алексиоса, которая тут же сменилась шоком.

— О чем ты говоришь?

— Я видела то, как вы смотрите друг на друга, — терпеливо пояснила Мишель. — Все видели, как вы смотрите друг на друга. Лучше подготовиться, то есть до того, как он умыкнет тебя в Атлантиду или в ближайшую спальню, в зависимости от того, что ему на ум придет.

Грейс обхватила себя руками, поворачиваясь к ветру.

— Я знаю, — наконец, признала она. — Ты думаешь, я не знаю? Но время совсем не подходящее. И есть столько проблем, он прошел через такое, что я не думаю, что подхожу ему. Я не думаю, что смогу помочь ему пройти через всё это.

Она посмотрела чуть дальше, где на парапете Сэм и Алексиос оживленно что-то обсуждали. Зная этих мужчин, можно было предположить, что они говорили либо о конце света, либо о результатах матчей по хоккею.