Защита никогда не успокаивается - Френсис Бейли

Обмерщик провел в тюрьме одиннадцать месяцев и вышел на свободу в апреле 1962 года. В октябре 1969 года у него снова были неприятности: недавно вышедшая замуж двадцатилетняя студентка Бостонского университета опознала в нем человека, который однажды утром вошел к ней в квартиру, приставил нож к горлу и заявил:

— Ни звука, а то мне придется тебя убить.

После этого он заткнул ей рот ее же собственными трусиками, с помощью какой-то одежды привязал к кровати и изнасиловал.

Де Сальво все это отрицал и был выпущен под залог. Но его фотография, разосланная по полицейским участкам, привлекла внимание полиции Коннектикута. Они высказали предположение, что Де Сальво был тем самым «Зеленым человеком», совершавшим по всему штату нападения на женщин. Всякий раз он прежде всего привязывал жертву к кровати. Такое прозвище он получил из-за того, что обычно ходил в рабочей одежде зеленого цвета.

На этот раз несколько женщин опознали Де Сальво, и он начал давать показания. Он более четырехсот раз проникал в дома в Кембридже и его окрестностях. А в качестве Зеленого человека совершил нападение более чем на трехсот женщин в Массачусетсе, Коннектикуте, Род-Айленде и Нью-Хемпшире. Однажды на допросе сержант полиции спросил его об одном из удушений, но Де Сальво отрицал свою причастность к ним.

Альберта поместили в Бриджуотер и вели за ним наблюдение. Сотрудники Эймса Роби поставили диагноз: социопатическая личность с сексуальными отклонениями, ярко выраженными шизоидными проявлениями и склонностью к депрессии. Однако они дали заключение, что он может предстать перед судом. Вернувшись обратно в тюрьму, Де Сальво впал в глубокую депрессию. Его снова вернули в Бриджуотер на проверку. На сей раз, по мнению врачей, психическое состояние Альберта ухудшилось настолько, что он был уже не в состоянии предстать перед судом. 4 февраля 1965 года судья вынес решение о его пребывании в Бриджуотере в качестве психически больного.

5 марта 1965 года детектив Фил Ди Наталь явился в Бриджуотер, чтобы получить отпечатки ладоней содержащегося там Альберта Генри Де Сальво. После одиннадцати удушений, которые терроризировали Бостон с июня 1962 по январь 1964 года, по указанию прокурора штата было образовано специальное бюро по расследованию этих преступлений, и Ди Наталь, занимавшийся убийствами с самого начала, пытался раскрыть их загадку. Ранее Де Сальво был исключен из списка подозреваемых из-за ошибки в тюремных бумагах, утверждавших, что в то время, когда были совершены первые шесть убийств, он находился в заключении. Но теперь в «бюро по удушениям» решили, что им стоит заняться. Во-первых, недалеко от дома одной из жертв в день убийства видели человека в комбинезоне зеленого цвета. Во-вторых, имелись сведения о сексуальных преступлениях Де Сальво. Кроме того, его способ действий и как Обмерщика, и как Зеленого человека говорил о том, что он умеет попадать в дом с помощью разговоров, не прибегая к насилию. Ни в одном из случаев удушения не было свидетельств, что убийца проник в квартиру взломав замок, хотя в Бостоне и его окрестностях убийства привели женщин в состояние, близкое к истерии. В этих условиях удушителю требовалось быть настоящим артистом.

Ди Наталь получил отпечаток руки Де Сальво и решил, что раз уж он здесь, неплохо было бы заодно и поговорить с подозреваемым. Как обычно, он спросил, есть ли у Де Сальво адвокат. Да, ответил тот, днем раньше его делом согласился заняться Ф. Ли Бейли. Ди Наталь тут же отказался от разговора с Де Сальво; он понимал, что допрос в отсутствие адвоката является нарушением конституционных прав подозреваемого. Если бы он все-таки провел его, думаю, что Де Сальво заговорил бы. Он дошел до такого состояния, когда ему было просто необходимо сознаться. Уже дважды он едва не рассказал все: один раз сержанту полиции из Кембриджа, другой раз — психиатру из «бюро по удушениям» при прокуроре штата. Ди Наталь был первоклассным полицейским, к тому же обладал вызывавшей доверие внешностью — он походил на плюшевого медвежонка. Если бы Де Сальво сознался, власти смогли бы провести самое сенсационное в истории Соединенных Штатов расследование и судебный процесс по делу об убийстве.

Было лишь одно маленькое «но» — Ди Наталь на один день опоздал.

Кроткий убийца

Пообщавшись с Альбертом Де Сальво всего с полчаса, любой мог бы спокойно пригласить его к себе домой и познакомить с семьей. В истории Бостонского удушителя это оказалось одним из кусочков головоломки, точно вставшим на свое место, и в какой-то степени объясняло, каким образом в течение почти трех лет ему удавалось уходить от преследования. Де Сальво был доктором Джекилом; полиция же искала мистера Хайда.[5]

Уже при первом свидании с Де Сальво меня поразили его учтивые, даже мягкие манеры. Я смотрел на него, не веря, что этот человек может быть тем самым Удушителем, и испытывал нечто, похожее на трепет. Время от времени Де Сальво застенчиво опускал глаза.

Джордж Нассер познакомил меня с Де Сальво в одной из маленьких пустых комнат в Бриджуотере, где адвокаты встречаются со своими клиентами. Де Сальво было тридцать три года, довольно высокий, широкоплечий, мускулистый. Темные волосы взбиты и зачесаны назад, крупный нос, обаятельная белозубая улыбка.

Коэффициент умственного развития Де Сальво был несколько ниже нормы, но я заметил, что он быстро схватывает суть разговора. Мы начали осторожно, не употребляя слово «удушение».

— Мне известно, — сказал я, — что вы хотели бы обсудить со мной нечто важное.

Альберт кивнул. Я предупредил Де Сальво, что, поскольку при разговоре присутствует Джордж, ему следует избегать прямых признаний в совершении им действий, которые могут считаться преступными.

— Какую именно помощь, — спросил я, — вы хотели бы от меня получить?

Он ответил в форме предположения.

— Если человек сделал что-то ужасное, если он болен и хочет, чтобы узнали про то, что он сделал, хочет, чтобы ему помогли, и тогда он, возможно, сумеет принести какую-то пользу обществу, может адвокат помочь ему в этом?

— Да, — ответил я, — но это не простое дело.

— Я очень хочу этого, — сказал Де Сальво, — и поэтому попросил Джорджа повидаться с вами и узнать, не могли бы вы приехать поговорить со мной. Мне нужно обсудить с вами несколько серьезных вопросов.

Я спросил, почему он в конце концов решил заговорить. Он объяснил, что хочет сделать это для жены и детей, двухлетнего сына и семилетней дочери.

— Я знаю, — сказал он, — что остаток жизни проведу под замком, где-нибудь взаперти. Я только надеюсь, что это будет настоящая больница, а не такая дыра, как эта. Рассказать бы свою историю человеку, который ее запишет, и наверняка удастся заработать немного денег для семьи.

Я объяснил ему опасность печатного признания в совершении преступления, в случае если не было никакого суда.

— И все же, — сказал я, — наверное, можно найти способ рассказать эту историю, не отправив вас на электрический стул.

Я решил проверить на Де Сальво те данные, которые получил от бостонской полиции. Я не мог определить, правильны ли все его ответы, но скорость, с какой он отвечал, произвела на меня большое впечатление. Вся встреча длилась немногим более часа. По дороге домой в Бостон я позвонил лейтенанту Шерри и попросил его зайти ко мне в контору.

Как адвокат Де Сальво я должен был прежде всего установить, является ли он убийцей или человеком, считающим себя убийцей, или же обманщиком, по какой-то причине выдающим себя за убийцу. Выяснить это я мог только с помощью полиции.

Лейтенант Донован пришел ко мне в контору вместе с Шерри. Рассказывая о беседе с Де Сальво, я видел, как растет их интерес.

— На основании того, что вы рассказали, — сказал Донован, — я не могу исключить его из списка подозреваемых. Нет-нет, я ни в коем случае не стал бы этого делать. Если вы собираетесь в ближайшее время встретиться с ним, мы могли бы дать еще несколько вопросов, чтобы можно было поточнее определить, тот ли это парень.

— Я могу поехать к нему послезавтра, — ответил я, — записать часть разговора на магнитофон и дать вам послушать. Но с одним условием. Все будет делаться с единственной целью — установить личность этого человека, и ничто сказанное им перед микрофоном не может быть использовано против него. Я не намерен просить его о каком-то отказе от своих прав, а поскольку в настоящее время он к тому же признан неспособным предстать перед судом, сомневаюсь, что такой отказ сочли бы действительным. Больше того, я изменю скорость записи так, чтобы впоследствии никто из слушающих не мог бы официально опознать мой голос или голос моего клиента. Вы согласны?

Донован взглянул на Шерри.

— Боюсь, что у нас нет выбора, — сказал он. — Если это тот самый парень, мне кажется, наша главная забота — суметь сделать так, чтобы он уже никогда не вышел на свободу, даже если мы не сможем использовать его слова как доказательство.