Ведьмы замуж не выходят (СИ) - Токарева Ольга "molishna"

– Не сам ты решил убить ее и своего ребенка, над тобой стоял родственный человек, скорей всего отец.

Дарин закрыл глаза от бессилия, сделанного, не воротишь, но видят Боги, ее он не хотел убивать. Был глупцом, испугался, узнав, что она хочет уехать. Будто разум помутился, повелся на требование отца, убил родную дочь. После того, как понял, что не может пройти к избе Вириди, срывался в злобе, привозил ведьм, чтобы помогли, только смотря на лес, шарахались они, словно врата бездны видели. Шли года. Он приезжал каждый день к лесу, смотрел на безжизненные дерева, и его все больше пожирало ожесточение оттого, что не может прикоснуться к белоснежному бархатному телу, увидеть, как горят черные глаза в страсти, когда он зависает над ней. Может, и напоил тогда ее вином, только потому, что хотел подчинить, увидеть ее надломленность и покорность, которую он не видел в последние месяцы их встреч. Только сейчас, сидя на полу перед ведьмой, пришло осмысление своих поступков, запустив пальцы в свои русые волосы, простонал.

– Что я натворил…ее бы я никогда, не убил.

– У меня в ногах и не о таких грехах вспоминают. Хорошо, что раскаялся, только изменить уже ничего нельзя. Ведьма, которая делала заклятье на ведьму и ее ребенка, уже смерть ищет. А вот что мне с тобой делать? Скажу честно, хочется мне самой увидеть, ту, которая даже мысленно не дает к себе прикоснуться.

Дарин приподнял голову, с непониманием смотрел на верховную ведьму.

– Не смотри так, задела она мое самолюбие. Поеду с тобой. Поднимайся.

Оцепенение с Дарина схлынуло, он с трудом поднялся на ноги.

– Я так ничего и не понял. Вириди –жива? – он тяжело сглотнул. – Или нет?

– Мне самой хочется разобраться с этим вопросом. Ведьмы с таким именем нет, так что приворожить к тебе, я ее не могу. А вот в остальном, думаю разобраться уже на месте. Ступай, я пока дам указания на время моего отсутствия, а ты иди – оплати портальный артефакт. На метле я лететь не собираюсь, да и трястись в дороге тоже.

*****

Дарин вышел из гостиной, твари, изображенные на картинах и вырезанные из камня, теперь уже не пугали, сердце бешенно стучало от бушевавших противоречивых чувств и надежды. Артефакта на такое дальнее расстояние, пришлось купить два, за них он выложил мешочек золотых. У них в королевстве такие артефакты стоили еще дороже, поэтому он не стал тратиться на них, а использовал экипажи.

Вернувшись в замок верховной ведьмы, он стал дожидаться ее в холле. Оскалившие свои пасти зубастые каменные твари, стоящие у стен, поглядывали на него своими черными бусинами глаз. В какой-то момент Дарину показалось, что они пристально наблюдают за ним. Поежившись, он передернул плечами, и в душе обрадовался, увидев спускающуюся по главной лестнице верховную ведьму.

Оказавшись возле него, Серафима хмыкнула.

– Надеюсь, не сильно испугался моих верных слуг, – она бросила взор на каменные изваяния. – Порой мне самой кажется, что они живые. Давай уже активируй артефакт.

Дарин вытащил из кармана перстень с крупным красным камнем, надев его на палец, закрыл глаза, представив свои владения, лес в котором проживала ведьмочка.

Золотистый вихрь окутал их тела и понес через пространство, к горлу подкатывала тошнота, внутренности сдавливало, тело стало легким и безвольным.

Дарин успел подхватить под локоть Серафиму, когда их вышвырнуло из портала.

Посмотрев на него с благодарностью, ведьма скривилась, подавляя внутреннюю дрожь и слабость. – Вернусь, я им самим кишки выкручу, за такой комфорт…Серафима замолкла, с изумлением смотря на поникшие ветви деревьев. Мертвый лес затих, затем заворочался от взгляда чужой ведьмы, воронье взлетело с крон деревьев, закаркало в тревоге, беспокойно закружило над лесом.

Верховная ведьма попятилась, испуганно смотря под ноги, машинально схватив Дарина за руку, потянула за собой, шепча.

– Быть такого не может…

Ноги верховной ведьмы подкосились, она упала, с безумными глазами вонзала пальцы в промерзшую почву, пытаясь добраться до незамерзшей земли. Вскоре ей это удалось, схватив землю, она прижала ее к себе, закрыв глаза, зашептала.

– Мать-земля – прошу милости. Отдай свое дыханье, разреши посмотреть твоими глазами, позволь коснуться заклятья наложенного на лес.

Серый туман стал подниматься из глубин земли, медленно, словно побитый пес пополз к лежащей на земле ведьме, «лизнул» ее своим холодным языком, окутал землистого цвета маревом.

Тело ведьмы выгнулась, когда что-то липкое черное коснулось ее дыхания, она пыталась сопротивляться, не впускать в себя смерть, но та лезла своими темными щупальцами, захватывая в свои сети маленькие участки тела Верховной ведьмы.

Серафиму стошнило, она тяжело задышала, попыталась встать, руки задрожали от бессилия, подогнулись от слабости, упав на землю, она захрипела. Сотня черных игл, впились в ее живот, зашевелились, царапая своими острыми концами ее чрево.

– А-А-А…

Гортанно заорала ведьма и стала кататься по земле, хватая руками живот, пытаясь скрученными от боли пальцами разорвать свое нутро и вырвать из себя черную смерть поедающую ее.

– Ы-Ы-Ы-А-А-А-Ы-Ы…

Выла и переходила на крик Серафима, задыхалась, не в силах справиться с раздирающей внутренней болью и единственной мыслью умереть и не мучиться.

Дарин, вначале ошеломленный, от вида мечущейся по земле Верховной ведьмы в беспамятстве, сбросил оцепенение и набросился на нее. Обхватил руками в захвате выворачивающееся в судорогах женское тело, прижал к себе, стал медленно отдавать свою магию рода.

Крик и рыдания постепенно стали затихать. Серафима обессиленно затихла в крепком захвате мужских рук, безжизненный взгляд черных глаз застыл на сером от туч небе. Вскоре пелена слез заволокла ее глаза, боль пережитого сдавила горло в тугом захвате, сначала две крупные слезинки скатились по ее вискам, за ними потекли соленые ручейки горя. Всхлипнув, она зарыдала, уткнувшись в мужскую грудь, застучала по ней своими грязными от земли кулачками, приговаривая раз за разом.

– Что же ты натворил, загубил такие светлые души…что же ты натворил….

Серое небо, прочувствовав душевную боль Верховной ведьмы, заплакало вместе с ней, роняя на землю крупные холодные капли дождя.

Дарин не чувствовал мук ведьмы скорчившейся на земле, не чувствовал ее горя разрывающее нутро и душу, но понял он одно – это сейчас не Верховная ведьма билась в его руках, а Вириди – теряла их дитя. Капли дождя, бегущие по его лицу, переплетались со слезами, стекали солеными ручьями по щекам, вытягивая любовь. Он не мог найти оправдания своим деяньям, только что горевшая от любви душа – обросла льдом. С этих дней – пустота будет ему домом, пустота – будет качать его на своих руках, окутывать своим саваном одиночества.

Серафима вскоре успокоилась, вытерла лицо, оставив на нем грязные разводы. Высвободившись из рук Дарина, она встала, едва устояла на трясущихся ногах, посмотрела на бесчувственное лицо повзрослевшего лорда, его побелевшие виски – вздохнула.

– Думаю, мне нечего тебе объяснять, ты и сам все понял. Среди нас встречаются разные ведьмы, одни – черны душой, другие – светлые, живут силой природы и Матери-земли. Твоя Вириди из таких ведьм. Ее сила, была сильней ведьминой силы, которая заклятье смерти творила. Если бы ты не подавил ее волю…да что теперь об этом говорить, все и сам видел, понял, надеюсь. Практически, всю свою силу Вириди отдала на заклятье. От потери дочери в таком горе была, что и на лес мертвое марево накинула, словно в паутине он стоит. Не могут дерева расправить свои ветви к дневному светилу, чахнут крохотные листочки, не успев пробиться сквозь твердые чешуйки почек, страшит зверье и птиц, звенящая тишина. И твою мужскую силу вытянуло из тебя заклятье, чем больше ты стоишь на этой земле, тем все меньше в тебе их остается. Хочешь жить – не приходи больше к этому лесу, дай покой своей нерожденной дочери.

Дарин поднялся с земли, сутулый, поникший, посмотрел бесцветными глазами на Серафиму.