Чистилище. Грань - Дмитрий Янковский

– Не знаю. Андрей, мне показалось, задумался. Непонятно только, над чем.

– Если эта форма сумасшествия будет распространяться, если умом тронется кто-то из начальства, так могут и шлюзы открыть… – Кирилл покачал головой. – И ведь мы ничем не сможем им помешать. Нам дали свободу перемещения, но отгородили от остального бункера. Знать бы, что у них в головах…

– Мне кажется, это можно узнать, – неожиданно заявила Рита. – Я вообще за этим к тебе пришла, если честно.

– О как! Ну, выкладывай.

– Ты только в обморок не падай. Я сопоставила сегодня ряд фактов. Смотри сам: Андрей вчера сказал, что прибыл без отца. Но отец его крупная шишка, поэтому парню и выдали такие хоромы. При этом въехало в бункер всего семь машин. В шести были мы и наши ровесники, в одной Влад с двумя мужиками, не разглядывала их. А в седьмой были две женщины за сорок и водила. Значит, его отца быть в бункере не может. И что ему, хоромы по телефонному звонку выдали? Какой бы шишкой ни был отец Андрея, тут в бункере никого нет рангом выше Измайлова. И на любые приказы он плевать хотел.

– Ну… В качестве предположения сойдет. Но фактом я бы это не назвал.

– Ладно, смотри еще. Именно Андрей выступает против этого идиота-майора на занятиях с костюмами. Причем вспомни, задает он совершенно идиотский вопрос. Мол, зачем нам нужны костюмы? Это ведь и дураку понятно. А Андрей не дурак.

– Погоди… Ты намекаешь, что Андрей с Грохотовым были в сговоре?

– Ну да. Есть у меня такое предположение. Они как бы сцепились, а потом спели дуэтом песню, предназначенную для всех остальных. Вот ты бы задал такой вопрос?

– Сам? Нет, конечно.

– Я не задала бы. И никто из стариков. Получается, что Андрей мог задать вопрос нарочно, чтобы поднять тему взаимоотношений начальства и прибывших, расставить все точки, указать нам наше место, а заодно загнать нас в определенные поведенческие рамки. А?

– Ну… В принципе, все три факта имеют место быть. Но я пока не вижу единого стержня, на который их можно было бы нанизать, – признался Кирилл.

– А ты не думал, что Андрей может оказаться сыном Измайлова? И тогда все сойдется!

Кирилл присвистнул.

– Ни хрена себе интрига… – задумчиво произнес он. – А какой ему смысл шифроваться?

– Да он не особо и шифруется. Как-то половинчато. Если бы он всерьез шифровался, не жил бы в таких хоромах, что я балдею. Дали бы ему комнату как у нас. А так – палево голимое.

– Да. Но, похоже, им нужны были хоромы, чтобы нас туда заманить.

– Влад тогда тоже с ними заодно? Это же он придумал по вентиляции ползать.

– На вентиляцию никто не рассчитывал, – подумав, ответил Кирилл. – Они думали нас там собрать не вчера, а сегодня вечером, когда разрешат свободные перемещения по сектору.

– Да, возможно, – согласилась Рита. – Для этого придумали легенду с каким-то нереально крутым папиком, о котором никто не знает, кто он и что. Но придумывали наспех, поэтому вышел косяк с машинами.

– Это лишь предположения. Хотя… Да. Факты тоже есть. И лучше держать эту версию в голове. Может, и Владу стоит сказать. Он мне показался нормальным.

– А тебе не кажется, что он того… – Рита замялась. – Ну, гей?

– Гонишь! – напрягся Кирилл. – С чего бы?

– Ну, волосы длинные, на меня не особо пялился…

– Волосы длинные в Питере многие мужики носят. Это фигня. А насчет пялился… Тебе, конечно, виднее, но я на тебя вроде тоже не очень пялился?

– Ты не пялился?! – Рита не удержалась от короткого смешка. – Я с тебя балдею! Да я боялась, что у меня на бедрах синяки от твоего взгляда останутся!

– Ой, не преувеличивай… Ну, посмотрел пару раз. Ты красивая.

– Да ты тоже ничего. Ловкий, подкачанный в нужных местах… Ладно, наверное, ты прав. У вас тут, в Питере, и мода другая, и манеры. Наверное, я насчет Влада погорячилась. Но ты, если хочешь, с ним сам поделись.

– Поделюсь, – ответил Кирилл. – А как тебе здоровяк?

– Никак. – Рита поморщилась. – Мне кажется, он жирдяй, а не здоровяк. Зовут Стасом. Молчит все время и жрет неопрятно. Фу. Сегодня вечеринки не будет, у Андрея тоже бодун и дурное расположение духа. Но на следующие посиделки Олег со Стасом обещали прийти. Познакомитесь. Не хочешь со мной пройтись?

– Сектор осмотреть? – уточнил Кирилл.

– Ага. Где что. Разве не интересно?

– Полезно уж точно. – Он поднялся с кровати и надел кроссовки. – Но я как представлю, что нам тут всю жизнь сидеть… Дурно становится.

– Тебе еще ладно, ты парень. А мне каково?

– Есть разница?

– Конечно, есть! – Рита недовольно надула губы. – Мне хочется нравиться, быть любимой, замуж, детей… Представляешь, какой был выбор там? Можно было найти и доброго, и нежного, и богатого, и щедрого, и честного, и верного… А тут только то, что есть. Давай руку!

Усмехнувшись, Кирилл позволил взять себя под руку, и они с Ритой выбрались в коридор. Запирать дверь не имело смысла, все равно нет никакого имущества. Это было непривычно, но Кирилл от отсутствия барахла ощущал не разочарование, а скорее легкость. Отдав смартфон Владу, он ни разу даже не вспомнил о нем.

Впрочем, осматривать оказалось особо нечего. С одной стороны коридор заканчивался наглухо запертой снаружи стальной дверью, которая вела, скорее всего, прочь из сектора. Другой конец коридора уводил в столовую, но перед этим расходился на несколько ответвлений, уводивших в функциональные зоны. Среди них обнаружились не только баня с парилкой и душевыми кабинами, но без бассейна, не только прачечная, но и неплохой тренажерный зал. К удивлению Кирилла, один из коридоров вывел к запасному шлюзу. Тот был значительно меньше основного, транспортного, и выходил сразу в коридор, а не в технический ангар. Но все равно это был шлюз, ведущий наружу.

– Это то, о чем я подумала? – глухим голосом спросила Рита.

– Если ты подумала о шлюзе, то это он, – кивнув, ответил Кирилл.

– Страшно, – призналась Рита. – Как подумаешь, что там, снаружи… Оторопь берет.

Кирилл поразился, какой двойственной оказалась натура Риты. С одной стороны, напускное, как она выразилась, хабальство, жаргонные словечки, подчеркнуто московские манеры, а с другой – просто напуганная девчонка, нуждающаяся в защите.

– Ты мне без масок своих больше нравишься, – без обиняков выдал Кирилл. – Без напускного цинизма, без вульгарности. Правда. Ты лучше, чем хочешь казаться.

– Ну… Я же говорила. Не хочется, чтобы кто-то топтал душу. Отсюда и привычка не открываться, а выставлять вперед себя куклу для битья. Пусть критикуют, ненавидят, принимают за свою. Нет разницы. Это же не я. Вот только я уже порой начала забывать, где кончаюсь я и где начинается кукла.