Я стану твоим врагом - Ольга Погожева

— Я всё понимаю, миледи, — мягко проговорил лекарь.

Ответить Марион не успела: боковая дверь распахнулась, впуская Кешну в холл, и они отпрянули друг от друга, точно застуканные вместе любовники.

— Как хорошо, что вы тут, миледи, — всплеснула руками Кешна, озабоченно разглядывая незнакомого мужчину. — Сэр Эйр говорит, убегали ночью-то! А наутро пришли, молчком, никому ничо не сказавши… А днём и работать не вышли, лежат обое, стонуть… Плош любезничать не стал — вломился в комнату, проверил… а на их живого места нету! Кровью-то все постели изгваздали, вредители! А раны всё не заживляются, кровоточат, вот и решила я весточку-то вам послать, чтоб, значит, лекаря прислали…

— Где? — прервал словесный поток Януш. С такими людьми он давно научился обращаться без лишних сантиментов: всё внимание доктор отдавал больным, а окружавших их людей быстро разделил на две категории: тех, кто может помочь, и тех, кому всё равно. К чести Кешны, её Януш отнёс к первой.

Служанка заторопилась, проведя их в боковую дверь, где располагались комнаты их с Плошем и Феодора с Флорикой, и распахнула дверь одной из них.

Лежавшие на животах близнецы обернулись на стук, и издали два совершенно непохожих звука: нечто среднее между рычанием и цыканием у Фео, и горестный стон у Фло: рыцарь её мечты пришёл к ней, исполнив самые заветные мечты, и в каком виде она его встречает! В братской потной, запыленной одежде, со спутанными волосами, избитая, как собака, и совершенно неготовая к подобной встрече. В глаза леди Марион Фео и Фло смотреть не стали, уткнувшись носами обратно в подушки.

— Воды принесите, — распорядился Януш ещё с порога, ставя сумку на стол. — Чистой кипяченой воды. И побыстрее.

Кешна метнулась исполнять поручение, и он присел к Флорике, встряхнув кистями рук. Жгучая, острая боль — вполне естественно для рассеченной ударами плети спины. В том, что тут поработала именно плеть, лекарь не сомневался: слишком характерными оказались вспухшие красные дорожки на оголенной коже.

Он провел руками над спиной, сосредоточился, отстраняясь от внешнего мира, начал читать молитву. Девушка расслабилась, слушая его голос, и прикрыла глаза, впадая в полудрёму.

Януш отвёл каштановые пряди от лица, слушая мерное дыхание, удовлетворенно кивнул, пересаживаясь к Феодору. Парнем хотелось заняться в первую очередь: его спина пострадала не в пример больше, и лекарь уже видел, что без наложения швов не обойдётся.

— Эт-то ты-ы… — прохрипел Фео, подозрительно вглядываясь в лицо незнакомого лекаря, — тот самый… дохтор… из Ренны? Тронешь… сестру… прибью…

Януш не стал слушать горячечный бред больного: провел руками над оголенной спиной, задержал раскрытые ладони, принимаясь читать очередную молитву.

Присутствие Марион за спиной он ощущал почти физически — чувствовал её запах, дыхание, шелест платья. Почему, ну почему всё так сложно? Разве виноват он, что из всех женщин на свете полюбил именно эту — ту, которой его патрон так горячо клялся отомстить?

Марион наблюдала за быстрыми, сосредоточенными действиями молодого лекаря, размышляя о том, в какую неприятность могли вляпаться эта неугомонная парочка, Фео и Фло. Она почти не сомневалась, что близнецы будут молчать на её допросе, потупив виноватые взгляды — так всегда бывало, когда она пыталась докопаться до истины. Могут придумать какую-нибудь пестрящую несостыковками отговорку — вот и всё, чего она добьётся, попытавшись надавить на эту странную пару. Она надеялась только, что удача, так долго хранившая близнецам жизнь, не отступит от них и на этот раз. И что если случится что-нибудь действительно плохое — они догадаются попросить её о помощи.

— Я пойду, — тихо сказала баронесса, пропуская в комнату Кешну с тазом воды, — проведаю Михо, пока ты…

— Ступайте, — отозвался лекарь, устало встряхивая занемевшими руками: дорога вымотала его, и такую сильную, как у этого юноши, боль снять оказалось очень сложно. — Миледи, я задержусь здесь, вы можете возвращаться во дворец. Как только закончу, я отправлюсь за вами следом — незачем, чтобы нас видели вместе.

Марион помолчала, дожидаясь, пока Кешна не покинет комнату. Затем быстро подошла к лекарю, сжала его ладонь.

— Спасибо, Януш.

Знала ли она, как сильно ранила его каждым своим прикосновением? Как сводила с ума от ложных надежд и безумных поисков ответной любви в каждом жесте, слове, улыбке?..

Януш отвёл горящий взгляд.

— Ступайте, миледи. Время дорого.

Марион закусила губу, развернулась, быстрым шагом покидая комнату. Януш ещё несколько бесконечно долгих мгновений смотрел на захлопнувшуюся дверь, затем коротко выдохнул, и повернулся к задремавшим близнецам.

— Вы уверены?

— Более чем, ваша светлость. Я видел своими глазами, как к указанному дому подъехала карета графа Хэсского, из которого вышла Синяя баронесса, а следовавший за ними лекарь подал ей руку. Они скрылись в доме, ваша светлость, и я долго их не видел.

— А граф?

— Он уехал тотчас, как они ушли.

— Из дому они вышли тоже вместе? — быстро поинтересовался герцог.

— Нет… Баронесса уехала одна, затем, задержавшись в доме около часа, уехал лекарь. Думаю, ожидавшие его слуги смогут вам подтвердить. Всё было, как я говорю.

Нестор нахмурился, поджимая губы: уж в ком-ком, а в Януше генерал был уверен. До этой самой минуты…

Терять друга оказалось болезненно. Но он даст ему шанс — если Януш расскажет ему обо всём первым… а граф и опрошенные слуги подтвердят…

Нет, герцог просто отказывался верить в то, что Януш мог оказаться предателем.

— Что-то не так? — полюбопытствовал шпион. — Ваша светлость?

— Держи, — в протянутую руку лёг кошель с деньгами. — Продолжай слежку, и не задавай лишних вопросов.

— Будет сделано, ваша светлость.

На главной площади у храма Единого было не протолкнуться. Они пришли сюда задолго до начала церемонии, успешно сбежав из-под бдительного ока сэра Эйра, но даже они не смогли подобраться ближе второго ряда столпившихся вдоль красного коридора горожан. Выстроившиеся по обе стороны прохода стражники оттесняли напиравший народ, не позволяя и шагу ступить тем, кому повезло оказаться в первом ряду, и не позволяли приблизиться к входу храма, оставляя пространство свободным для августейших посетителей.

К долгожданному браку между двумя державами, заключившими мир, готовились неделями. Город украсили, вычистили, горожане одели свои лучшие одежды, точно каждый был приглашен на пышную свадьбу будущих монархов.

Первыми на церемонию прибыли король Харитон и Северина — оба едва ли терпящие друг друга, но вынужденные отныне сосуществовать мирно — за ними принц Орест, появление которого вызвало шквал восторженных приветствий среди народа, и наконец — крон-принц Андоим, махали которому горожане не менее усердно, заручаясь его добрым отношением по приходу к власти.