Подельник века - Денис Нижегородцев

Сергей Васильевич Зубатов считался создателем всей российской системы политического сыска. А начальником Московского охранного отделения он пробыл с 1896 по 1902 год.

– Да, при Сергей Васильиче все иначе было, – пробурчал Монахов нечто неопределенное, хорошо иначе или плохо иначе, решив не уточнять.

Затем выпили еще квасу, закусили баранками, и Георгий продолжил:

– Что сейчас слышно о Зубатове?

Монахов лишь пожал плечами – ничего, мол, не слышно.

Но из истории Ратманов, а вернее, даже Бурлак, знал следующее. Десять лет назад Зубатов возглавил Особый отдел в Петербурге, то бишь начал рулить всей политической полицией в стране. Однако продолжалось это недолго. И уже в 1903-м после ссоры с министром внутренних дел Плеве его отправили в ссылку во Владимир. Когда год спустя самого Плеве убили террористы, Зубатова реабилитировали и звали обратно на службу, но Сергей Васильевич предпочел в 40 лет выйти на пенсию, чтобы вести тихую частную жизнь в Москве…

Ученики гения политического сыска не обошли учителя своим вниманием. Ведь все лучше розыскные офицеры корпуса жандармов прошли через его школу. Зубатов получил огромную по тем временам пенсию – пять тысяч рублей. Но жизнь его трагически оборвалась в марте 17-го. Когда от престола отрекся сначала Николай Второй, а потом и великий князь Михаил Александрович. Узнав об этом, Зубатов вышел из-за стола во время обеда и застрелился… Он хорошо понимал, что скоро представители новой власти придут за ним, и решил не дожидаться этого.

Ратманов и Монахов помолчали, словно почтив память известного деятеля полиции. После чего наконец перешли и к основной теме.

– Что там по линии охраны государя? И что… вообще в мире делается?

Монахов пригнулся ближе. И убавив свой и без того негромкий голос, сообщил, словно это была сверхсекретная информация:

– Необычайный подъем переживает революционное движение в империи, ждем целого ряда крупных эксцессов, в том числе террористических актов в отношении особ императорского дома, некоторых других высших представителей правительственной власти, а также и низших агентов ее…

– А поподробнее?

– Стремление парализовать преступные замыслы революционеров привели к учреждению Районных Охранных отделений, но районные они только по названию. На деле же их цель – согласовать границы своей деятельности с такими же границами революционных организаций, имеющих местные, областные и окружные комитеты. Таким образом мы движемся параллельными курсами и смотрим друг на друга. Много убежденных революционеров, увидев, на чьей стороне сила, уже разуверились в прежних идеях и частью отошли от своих движений, а частью примкнули к правительственному курсу, предложив свои услуги соответствующим органам…

– Тогда вас можно с этим только поздравить!

– Не совсем. Охранные и полицейские структуры точно так же подпитывают революционеров знаниями, тренируют их быть более умелыми и организованными, указывают на дефекты, послужившие причиной сравнительно легкого подавления протестов в предыдущий период. Мы учим их, а они нас, – заключил Монахов.

А Ратманов отчего-то не выдержал. И скорее пошутил, чем сказал серьезно, но вышло все равно не очень:

– Александр Александрович, вы так хорошо обо всем осведомлены, что заговорщики с удовольствием бы вас перекупили…

Жандарм кашлянул и будто даже обиделся…

Глава 9. Свой – чужой

Безопасность императора и его семьи оставалась темой номер один и на особом совещании, собравшем вместе представителей силового блока, чиновников и царедворцев. Председательствовал экс-министр внутренних дел Булыгин. Тон по-прежнему задавал московский губернатор Джунковский, со дня на день ожидавший обнародования в газетах своей следующей должности. А Булыгин так и вовсе говорил о ней как о деле совершенном:

– Давайте заслушаем генерала Джунковского, нового товарища министра внутренних дел, назначаемого также и командиром корпуса жандармов. Именно ему по должности предстоит заниматься охраной августейшей фамилии во время всех предстоящих торжеств. Владимир Федорович, у вас действительно ответственное положение, извольте!

Все дружно повернулись к докладчику. Помимо губернаторства, Джунковский был известен как друг действующего «внутреннего» министра Маклакова, а также свитский генерал-майор, лично и хорошо знакомый государю, с которым, к слову, когда-то даже служил в одном полку, знаменитом лейб-гвардии Преображенском. С другой стороны, это еще не повод назначать дилетанта в охранных делах на должность старшего жандармско-полицейского начальника всей империи. Человек, никогда не командовавший даже ротой, вдруг взлетел на должность командира корпуса…

Кроме прочего, он был адъютантом и любимчиком покойного великого князя Сергея Александровича, взорванного террористами в 1905 году. Любимчиком или любовником? На сей счет в обществе ходили вполне определенные слухи. Великий князь придерживался особых отношений с приятелями и даже не очень это скрывал. А Джунковский в молодости славился еще и как умелый распорядитель на балах. В общем и целом, как-то несерьезно для новой должности…

Думал об этом и сам генерал, прочитав в глазах собравшихся сомнения в собственной компетентности. А потому резко перешел в атаку:

– По нынешней своей службе московским губернатором я провел юбилейные торжества в память столетия Бородинской битвы. Там проблем с охраной его величества было более чем достаточно! Сотни тысяч населения приходили выразить свои патриотические чувства и увидеть государя-богоносца. На самом поле, и в Москве, и в Можайском уезде народу было не протолкнуться. Однако все прошло благополучно, государь удостоил меня своим портретом в драгоценной раме и с дарственной надписью, в которой благодарил за труд. Так что опыт имеется, и вполне себе немалый…

Кто-то из находящихся в зале усмехнулся, некоторые отвернулись. А Монахов, сидевший позади Штемпеля и начальника московской охранки Мартынова, как назло, начал кашлять. Было похоже, что жандарм людей не убедил. Тогда уже Булыгин, опытный царедворец, сориентировался и направил разговор в нужное русло:

– Государь просто так никого не выдвигает! А Владимира Федоровича я прошу доложить о принятых мерах. До начала торжеств осталось не так уж много времени. Ваше превосходительство, мы вас внимательно слушаем!

Джунковский тронул густой ус, хмыкнул для порядка – хотя до зашедшегося в кашле Монахова ему было далеко – и начал обстоятельный доклад. До ключевых мероприятий оставалось еще полгода или всего полгода. Во всяком случае, ответственные за безопасность царской семьи уже составили подробнейший маршрут и «афишу» на каждый день торжеств:

– Как известно, основные события начинаются шестнадцатого мая во Владимире. Оттуда их величества с наследником и великими княжнами наведаются в Суздаль, но ненадолго. Уже вечером на поезде от станции Боголюбово они проследуют в Нижний Новгород. Там тоже один день, соответственно семнадцатого мая. Все празднества в пределах города, прием судовладельцев и биржевиков – на барже, а торжественный обед намечен на пароходе. И – в Кострому. Эта часть поездки пройдет по Волге. Плыть до Костромы будем с отдыхом, целые сутки…

– По Волге? – вскинулся Булыгин. – Почему же не по железной дороге? И как августейшая семья поместится на судне со свитой, охраной и сопровождающими?

– Пароходов будет восемь, –