Танцующие на каблуках - Юлия Фёдоровна Ивлиева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Соображай, следователь! Если тебе нужна танцовщица, где ты будешь ее искать?
Лекс состроил физиономию активного мыслительного процесса. А действительно, где у нас танцуют?
– На танцплощадке? – выпалил он, цыкнул языком и исправился. – В клубе? Ночном?
– Какая танцплощадка? Они вымерли вместе с мамонтами, – хохотнул Егерь. – Пошли.
Они расплатились, оставив внушительные чаевые. Погрузились в авто Лекса. Навигатор Егерь не одобрял. И если Серега и пользовался им, то без шефа. Лексом в роли водителя Егерь тоже командовал сам – направо, налево, там развернись. Лекс, разговаривая с другом, ведя машину, еще пытался рассматривать окрестности. Позади, словно приклеенная, следовала служебная машина Егеря. Водителю надо было отдать должное, он будто бы знал маневры Лекса наперед.
Они приехали в спальный район. Миновали арку, очутившись в жилищном комплексе «Счастливая жизнь», как вещала табличка. Явно элитный. Многоэтажек мало, дома стильные и красивые, окна большие, террасы и кафе с респектабельной публикой.
Трехэтажное здание, у которого они припарковались, на первом этаже приглашало в магазин с экопродуктами и элитным алкоголем. Корзинки аппетитного муляжа в сене, бутылки мутного стекла и хрустальные шарики украшали огромные витрины. Изысканно и просто. Лекс любил большие витрины, панорамные окна. Не только красиво и дорого, еще и признак безопасности. Он немало времени провел в районах и даже в странах, где окна стараются делать маленькими, с решетками. В таких не разглядеть дорогой техники и ценных предметов, а стало быть, не появится желания за ними полезть. В маленькие окна не залезть, разбив камнем, не спалить помещение, попав бутылкой с зажигательной смесью в окно. Окна из гигантских стекол – красивая визитная карточка легкомыслия, праздности и безопасности.
Второй этаж красовался еще больше. Потолки выше и окна тоже. Стекло блестело золотом, тонким покрытием, от солнца или лишних глаз. Бело-фиолетовые гирлянды. В тех же цветах фигурная вывеска. Световой короб с названием «Студия танцев „Вилисы“». Рядом с надписью красовалась девушка в изящном па и на высоченных каблуках, и чуть пониже перечислялись направления. Бесполезный для Лекса набор слов. Третий этаж напоминал стилизованную башню, узкую и главенствующую над всем зданием, без вывесок. Но золотые окна и фиолетовые гирлянды обозначали его принадлежность к студии танцев.
В огромных окнах мелькали тени, доносилась музыка. Егерь повел его в соседнее здание. Они поднялись на третий этаж по отделанной мрамором, украшенной цветами в горшках, лестнице. Сразу понятно, дом жил в достатке и спокойствии. Егерь пикнул электронным ключом, и они вышли на балкон. Лекс оторопело замер, перед ним, словно сцена, раскинулся зал, завешенный зеркалами по трем стенам и утыканный шестами. Десять полуобнаженных девушек с разной степенью остервенения штурмовали хромированную трубу.
Некоторые романтично кружились, кто-то выписывал гимнастические номера наверху, другие, изгибаясь, ползали вокруг и задирали ноги.
Лекс ошарашенно пялился на извивающееся, кружащееся и выписывающее кульбиты месиво из гибких полуобнаженных тел. Он, словно бандерлог, застыл, опьянённый танцем Каа. Наверное, и вид у него был дебиловатый: с открытым ртом, выпученными глазами, хорошо, если без высунутого языка, как у тех мартышек. Вот только сделать он ничего с собой не мог.
– Если красотка была так хороша, как ты рассказываешь, то она точно из этой студии. Это лучшая студия и лучшие танцовщицы, – спокойным голосом ценителя произнес Егерь. – Ну и лучший вид на нее, найденный твоим другом, – мужчина развел руками жестом фокусника, предлагающего оценить зрелище. – Ладно, вид нашел Дикий. И на девок из этой студии он ездил пялиться, как мальчишка.
– Точно, он же по танцовщицам с ума сходил, – рассеянно вспомнил Лекс. От окон студии он не мог оторвать взгляда.
– Да, но ключи сделал я, – Егерь ждал похвалы и заслуженных дифирамбов, Лексу оказалось не до этого.
Зрелище действительно захватывало. Все больше и больше. Эмоции и ощущения наслаивались одно на другое. Он чувствовал себя вуайеристом, тайно подглядывающим за купальщицами. Будто он вторгался в чужие сексуальные тайны. Видел то, что смотреть стыдно, неприлично. Рисковал быть застуканным. Обнаружить свой тайный грех. И одновременно он ощущал себя восторженным зрителем, которому артисты являют чудеса представления нереального, восхитительного, захватывающего. Он видел и сцену, и репетицию. Лицо и изнанку. Оборотную сторону легкого и воздушного порхания вокруг шеста. То, что скрывалось за легкостью и кажущейся простотой. Секрет, который невидно уже в сложенном танце, спрятано от посторонних глаз. Как умытая актриса в гримерке, на лице которой видны следы усталости, старости и сожалений. Будто он разоблачал секреты мастерства, разрушая чужое волшебство.
Все чувства разом наполнили его. Лекс не мог оторвать взгляда от стройных извивающихся фигурок, и одновременно его заливало смущение. Будто он бесстыже влез во что-то сокровенное и неприличное, лицезрел чью-то тайну. Словно школьник на показе порнофильма, трепетал от манящего зрелища и страха, что застукают.
– В клубе «Сток» танцуют профессионалки. На общих занятиях здесь они бывают редко, – продолжал посвящать в тайну Егерь. Будто взрослый наставник учит сосунка неписаным правилам.
Лекс заметил, что друг сам не сводит взгляда с окон студии, хотя держался вальяжно и спокойно.
– На сайте студии посмотри расписание групповых занятий, остальное время здесь репетируют те, кто тебе нужен. Ставят программы, готовятся к соревнованиям, иногда просто танцуют, – Егерь замешкался, будто размышлял говорить или не говорить. – Они другие. И танцуют по-другому. Они танцуют, так… так, будто просто живут в танце. Всегда танцуют. Ты сразу поймешь, когда увидишь. Твою барышню искать надо здесь. В баре «Сток» она может раз в неделю танцевать, а может раз в месяц. Не будешь же ты за стойкой все вечера просиживать? Хотя тоже нормально.
Егор рассмеялся.
– Каждый день заканчивать таким расслабоном – бар будет доволен выручкой. Главное, самому не спиться.
– Они видят, что за ними наблюдают? – Лекс хоть и не мог оторвать от окон взгляда, поймал себя на мысли, что из чувства неловкости пытается повернуться, сделать вид, что здесь он совсем не за этим и вообще покурить вышел. Он следил за девчонками одним взглядом, развернувшись всем телом к Егерю и сильно скашивая в сторону глаза. Того гляди косоглазие разовьётся.
– Что, чувствуешь себя вуайеристом?
– Есть немного, – признался Лекс.
– Я думаю, они не видят, заняты танцами. Они знают наверняка. Студию специально открыли здесь. Среди домов, среди окон. Чтобы от этих шестов, пилонов, как
