История Киева. Киев руський - Виктор Киркевич

рукоположение от патриарха Игнатия. Архиепископ, прибыв в страну названного народа, был принят доброжелательно. Князь этого народа, собрав подданных и во главе старейшин из его окружения, которые по давней привычке были более склонны к суеверию, и, размышляя по поводу своей веры и веры христиан, стал расспрашивать архиепископа. Когда тот положил перед ними книгу Евангелия и засвидетельствовал некоторые чудеса Спасителя нашего и Бога, поведал им о некоторых чудесах, сотворенных Богом в Ветхом Завете, то русы без промедления сказали: „Если мы не увидим чего-то подобного и особенно того, что ты говоришь о трех отроках в чаще, то ни капельки тебе не поверим и не будем слушать твоих речей”. Он ответствовал: „Хотя и не стоит праздно искушать Бога, но, когда от сердца решили приступить к нему, просите, что хотите, – Бог непременно сделает по вере вашей, хотя есм смиренный и малый”. Они попросили божественное и святое Евангелие бросить в пылающий огонь, пообещав при его неповрежденности податься под Бога, которого оно прославляет. Иерей поднял глаза и руки к Богу и воскликнул: „Прославь имя Твое святое, Иисус Христос, Боже наш, и ныне перед глазами народа этого”. И кинута в огонь печи книга святого Евангелия. Спустя продолжительное время, когда печь погасла, был вытащен священный список, он оказался цел, и от огня не было никаких повреждений, даже кисти на концах веревки, что связывала книгу, не получили никакого вреда. Увидев это, потрясенные чудом, варвары без колебаний начали креститься». И хоть рассказ Константина содержит традиционную историю с чудом, но тем не менее подтверждает основание на Руси епархии в ранге архиепископии.

Руськие источники сообщают о ранней христианизации Руси нечетко и расплывчато. Очевидно, это результат более позднего редактирования. В «Повести…» есть упоминание о походе Аскольда на Константинополь, но о принятии христианства не сказано, хотя греческие тексты, которыми пользовались летописцы, об этом сообщают. В летописях прослеживаются следы правок. Так, в тексте договора от 911 г. выражение «Бога нашего» заменено на «Бога вашего», то есть греческого, но в одном месте первичный текст не исправлен, что компрометирует редакторов. Текст договора 944 г. оказался не исправленным, поэтому в нем засвидетельствовано наличие христиан среди приближенных Игоря и действующая церковь Св. Ильи на Подоле. Читателю остается догадываться, откуда в языческом Киеве взялась церковь и паства, а вот о появлении христианской общины в летописи не сказано. Под 882 г. об убийстве Аскольда рассказывается о строительстве церкви Св. Николая на его могиле, а о том, что убитый был христианином, не упомянуто. Таких неточностей много: христианское имя Ольги (Елена), которое она носила до официального крещения; откуда взялись христианские храмы, которые рушил Святослав; как появились первые христианские мученики Иоанн и Феодор, принесенные в жертву языческим богам в 983 г., и т. п.

В Никоновской летописи есть специальное отступление, имеющее заголовок «О князе руськом Оскольде», где после рассказа о походе Руси на Царьград в 874 г. читаем: «Василий же много воинствовал на Агарян и Манихен. Сотвори же и мирное устроение с прежереченными Русы, и приложи сих на христианство, и обещавшееся креститися, и просиша архирея, и посла к ним царь». Густынская летопись сообщает о пяти этапах в христианизации славян. Первый – миссия апостола Андрея, второй – в Болгарии и Моравии, а третий – во времена Аскольда. Остальные – при Игоре и Владимире. В Иоакимовской летописи Аскольда назвали Блаженным, так что он имел какие-то определенные заслуги перед церковью.

Есть свидетельства об основании в IX в. на Руси епархии, подчиненной Константинопольскому патриарху. Это происходило не только в идеологической сфере, но и в политической жизни. Архиепископа, посланного в Киев патриархом Игнатием, очевидно, звали Михаилом. Это имя находим во многих источниках. Уверенно называет его и В. Татищев. М. Берлинский, уверенный, что первое Крещение было при Владимире, считает, что Михаил прибыл в Киев после 988 г., но прибывшего тогда архиепископа звали Леон (Левон). Киевская (Руськая) епархия имела определенный юридический статус. Скорее всего, это был «Церковный устав Аскольда», не дошедший до наших дней, но следы его существования явно прослеживаются в «Церковном уставе Владимира». Тенденция для создания нового документа – брать за образец предыдущий – существовала и тогда.

Прогрессивное значение введения на Руси христианства определяется следующими моментами:

1) монистическая религия способствовала социально-экономическому развитию Руси;

2) христианство укрепляло молодое государство под властью киевского князя;

3) усилилось значение Руси, при этом Византия лишилась важного идеологического оружия, а имперская администрация – религиозной демагогии;

4) полученное доскональное мировоззрение имело большое влияние на дальнейшее культурное развитие Руси;

5) христианство стало заметным рубежом в развитии морально-этической концепции. Раннее (дохристианское) средневековье культивировало грубую физическую силу, воинскую доблесть. Прав тот, кто сильнее. Этот простой тезис отражен в таких замечательных литературных памятниках, как «Песнь о Роланде», «Песнь о Нибелунгах», былины киевского цикла… Христианство видит главным противником человека не внешнего врага, который идет против него с мечом, а внутренние собственные импульсы, его соблазны, инстинкты и стремления.

Древний христианский миф о Киеве-Иерусалиме, воскрешенный в начале XVIII в. Димитрием Ростовским и Феофаном Прокоповичем, через полтора столетия превратился в общее место, перешел в религиозную литературу, приобрел вид устойчивой формулы «Киев – Иерусалим земли русской» как «Днепр-Славутич» или «Киев – мать городов русских» и подобные расхожие клише. В советское время миф был развенчан и разнесен на куски тем же динамитом, которым взрывались киевские храмы. Паломник Климентий Фоменко: «Иерусалим приблизительно равен «старому Киеву» в древних границах этой части Киева, то есть от Десятинной церкви до «Золотых ворот» и от памятника св. Ирины до «Сенной площади» включительно». Киевские ландшафты, вся история и топография города шли навстречу желанию видеть идеализированный образ Киева-Иерусалима. Были Золотые ворота, Пещеры, Нижний (Подол) и Верхний город, Андреевский спуск, как Голгофа для многих странников Средневековья и тому подобное. Это насыщение города святыми местами, которые пытались если не уничтожить, то хотя бы нивелировать многие завоеватели, если не тела города, то его духа. Основное сходство со Святой землей – там также пытались содеять подобные кощунства.

Уникальный ландшафт города – его живая история. В Киеве, расположенном на крутых, вздыбленных над Днепром холмах, прямая дорога – редкость. Преподнеся горожанину малую свободу от виляний влево-вправо, киевская улица тут же с лихвой вознаграждает себя, то вздымаясь вверх, то скатываясь вниз, одаривая путника неповторимыми видами.

Великолепные пейзажи, красота и гармония родной природы сформировали у славян определенную эстетику, хорошо прослеживаемую в национальной одежде. На одеянии славян, особенно женском, с давних времен присутствовало множество ритуальных символов, все они живописно вышиты на особо заметных местах. Это привело к почитанию рисунка и живописи и, соответственно, к иконе. Так она становится одним из объектов почитания, появляются школы, где на дереве