С огнем не шутят - Джулия Тиммон

Ева захохотала заливисто и заразительно.

Секунду спустя рассмеялся и Себастьян, и с этим беззаботным смехом из него вышли остатки страха, которым он так тяготился.

Ему показалось вдруг, что более естественного продолжения их разговора, чем объяснение в любви и предложение не расставаться, невозможно и придумать. Он ощутил странную уверенность в том, что Ева не рассердится, не замкнется в себе и не отвергнет его.

— Ева, милая моя… — шепотом начал Себастьян, проводя рукой по ее волосам, и она, перестав смеяться, затихла у его груди, — если я не скажу тебе сейчас всего, что должен сказать, то никогда не прощу себе этого. — Он удивлялся той легкости, с которой жизненно важные слова слетают с его губ. — Я был покорен твоей красотой очень давно. Еще в тот день, когда мальчишкой-первокурсником увидел в окружении Уэстона и его дружков…

— Себастьян… — произнесла Ева, резко поворачивая голову и явно намереваясь прервать его.

Он прижал ее к себе и звучно поцеловал в губы.

— Умоляю, не перебивай меня. Выслушай до конца. Пойми, я просто обязан поведать тебе обо всех тех чувствах, которые в тот или иной период ты во мне вызывала.

Ева тяжело вздохнула, но больше не добавила ни слова.

— Так вот в тот день, когда я увидел тебя впервые, мой мир как будто перевернулся. Мне захотелось стать лучше и чище, даже не знаю для чего. — Он усмехнулся. — О том, что в один прекрасный день у меня появится возможность целовать тебя, обнимать, я не смел и мечтать.

Ты казалась мне в ту пору недосягаемой звездой, настоящей королевой…

— И большой поклонницей титулов и роскоши, — с грустным смешком вставила Ева.

Себастьян снова поцеловал ее, на этот раз в висок.

— Я ведь попросил не перебивать меня.

— Да-да, извини, — пробормотала Ева.

— Я буквально бредил тобой до тех пор, пока примерно на третьем году обучения не научился скрывать свой восторг даже от самого себя. Кстати, поверить в сплетни и россказни о тебе, признаюсь честно, мне было на руку: так легче получалось справляться со своей безумной увлеченностью. Сейчас я понимаю, что вел себя недостойно и, по большому счету, трусливо. Грегори в этом смысле гораздо выше и благороднее меня.

Ева посмотрела ему в глаза с благодарностью и восхищением.

— Как замечательно, что ты не боишься сказать все это сейчас, — произнесла она еле слышно.

Себастьян вновь поцеловал ее в висок и продолжил:

— Когда я увидел тебя среди членов нашей группы в прошлом году, то внезапно открыл для себя, что отнюдь не освободился от многообразия вызываемых тобой эмоций. Они всегда жили во мне, просто были загнаны куда-то в самые далекие уголки души. Я старательно прикидывался, что ты ничего особенного для меня не значишь, воспроизводил в памяти все, что в изобилии слышал о тебе в университете. Почему? Сам не понимаю. Скорее всего, как ни ужасно это признавать, опять же из трусости. Из нелепой боязни, за которую презираю себя…

— Боязни чего? — тихо спросила Ева.

Себастьян облизнул пересохшие от волнения губы.

— Я множество раз задавался тем же самым вопросом, Ева. И никак не решался честно на него ответить. А теперь устал до чертиков от этих страхов, этой нерешительности. Я прямо скажу тебе, чего боялся все это время и чего теперь ни капли не боюсь…

Глаза Евы расширились, рот чуть приоткрылся.

— Своей любви к тебе, — сказал Себастьян хрипловато. — Я люблю тебя, Ева, и ради этой любви готов свернуть горы. Сегодня, когда судьба подарила мне эту встречу, я хочу рассказать о своем светлом огромном чувстве тебе и всему миру.

Ева шире приоткрыла рот, будто порываясь что-то сказать. Но Себастьян осторожно приложил указательный палец к ее губам.

— Я мечтаю, чтобы ты стала моей женой, Ева. Я хочу купить для нас новый просторный дом и обустроить его таким образом, чтобы в любую непогоду, при любых неудачах нам было бы в нем тепло и уютно. Нам и нашим детям.

— Детям? — Ева вскинула брови и умиленно улыбнулась.

— Да, детям. Если ты согласишься выйти за меня замуж, жить со мной в одном доме, у нас непременно появятся дети. Или… ты не любишь детей?

Ева торопливо покачала головой.

— Еще как люблю!

— Вот и прекрасно. Я тоже. — Себастьян с облегчением вздохнул, как будто вопрос о браке и продолжении рода уже считал для себя решенным.

Несколько минут оба молчали. На Себастьяна, ощущающего себя так, будто долгие годы он нес в душе тяжкий груз и наконец от этого груза освободился, нашло состояние счастливого умиротворения.

Он медленно, с удовольствием вдыхал аромат волос Евы и уже видел себя в мечтах ее мужем, отцом рожденных ею малышей, главой семейства, хозяином дома. На сердце было так светло и радостно, как, наверное, бывает лишь в беспечном детстве…

Но ведь она ничего не ответила мне, подумал вдруг Себастьян и вздрогнул.

— Ева!

Она взглянула на него с испугом.

— В чем дело?

— Ты так ничего и не сказала. Ты согласна? Согласна выйти за меня замуж?

Ева приподняла голову и на протяжении нескольких мгновений, за которые Себастьян успел передумать бог знает о чем, хранила молчание. Потом порывисто обняла его за шею и прижалась к его груди своей — теплой и мягкой.

— Я отвечу тебе, — горячо зашептала она ему на ухо. — Только сначала тоже кое о чем расскажу. Это важно, очень важно.

Себастьян слышал, как ее сердце забилось чаще и беспокойнее, как дыхание сделалось прерывистым и глубоким. Ему хотелось крепче прижать ее к себе, забрать ее тревогу, сотворить что-нибудь такое, отчего явное волнение, внезапно на нее нашедшее, исчезло бы.

Ева собралась с духом и заговорила быстрым сбивчивым шепотом:

— Я тоже… тоже помню тебя еще студентом.

Тогда ты всего лишь… всего лишь нравился мне… Симпатичный стройный паренек с умным целеустремленным взглядом… О тебе отзывались, как об одном из лучших студентов, говорили, что тебе обязана команда своими победами в соревнованиях по футболу…

— Ева, милая моя, неужели ты все это помнишь? — удивленно спросил Себастьян.

— Помню. Только, пожалуйста, тоже не перебивай меня.

— Хорошо.

— Тогда я боялась засматриваться на кого бы то ни было, — продолжила Ева. — Август страшно ревновал меня ко всем, следил буквально за каждым моим вздохом. — Она сглотнула и нервным движением поправила волосы. — Сейчас мне кажется, что, имей я тогда больше свободы, еще в ту пору увлеклась бы тобой…

Себастьян приоткрыл рот, собираясь опять вслух выразить свое удивление, но, вспомнив о просьбе Евы, лишь ласково провел рукой по ее спине.