Сирахама - Артур Прядильщик

— Всего лишь настроился на того человека… не знаю, как это объяснить — как-то само собой…

— Наверно, твои родовые навыки. — С умным видом покивала Миу. — Мастерам похвастаешься? Как купил спиртное, продемонстрировав студенческий билет… А чем ты ее так в краску вогнал? В самом конце?

— Что-то неприличное себе напредставляла, наверно, — Я все никак не мог выйти из роли «служащий чуть выше среднего достатка со второй женой» и поэтому говорил устало и вяло. — Сигурэ-сэнсэй! Вы ведь все видели?

Из-за спины вздрогнувшей Миу вышла Сигурэ:

— Молодец… Кенчи! Тебя… похвалят… — Сигурэ, кажется, уже хотела снова исчезнуть, но остановилась и сказала внятно. — Чтобы снять маску… сделай необычное…

Через пару секунд озадаченного обдумывания до меня, наконец, дошло! Ведь действительно! Гениально просто! Чтобы «выйти из роли», надо сделать нечто нехарактерное для этой роли! Под любопытным взглядом Миу я поставил сумки на землю и сделал «колесо» с выходом и сальто назад…

Отпустило!

Мастера собрались в додзе, окружив электрический обогреватель и, буравили бытовой электроприбор требовательными взглядами. Попав в такое окружение, бедный аппарат был вынужден работать на износ и совершить невозможное (иного в присутствии мастеров просто не ожидалось) — прогреть огромное додзе!

— Хо-хо-хо! Я же говорил, что Кен-чан что-нибудь придумает!

— Молодец, Кенчи! — Повторил Акисамэ. — Я знал, что ты справишься!

— Доставай, ученик! — Поторопил Сакаки.

— А вот и нет! — Возмутилась Миу. — Сначала я приготовлю закуску. А то будет, как в прошлый раз!

— Ап-па-па-орешки?

— Как же мы будем на трезвую голову наблюдать за тренировкой Кенчи?! — Возмутился Сакаки. — На нее ж без слез смотреть невозможно! Только по пьяной лавочке!

— Кен-чан, таки не забудь про старого больного китайца! Ти таки даже не представляешь, какие они мелочные и обидчивые, эти больные и старые узкоглазые!

Под недовольными взглядами мастеров и под добродушное «Хо-хо-хо!» мы отнесли сумки на кухню, и принялись быстро их разгружать.

— Миу, а мы брали семь бутылок «Темной Богини» или восемь?

— Ты о чем? А-а-а, понятно! Возьми во-о-он тот бокал для вина и всполосни его… — Миу показала пальчиком.

Я снял бокал, всполоснул его и вопросительно посмотрел на девушку. А та обратилась в пространство кухни:

— Сигурэ-сан! Возьмите бокал для вина! Из горлышка пить — неприлично для девушки!

В следующую секунду ополоснутый бокал из моих пальцев… испарился.

— Закуски… дашь… Миу? — Сигурэ висела вниз головой над центром кухни. В одной руке держала бутылку, в другой — штопор и бокал… — Минута у тебя… ученик…

— Беги, Кенчи! Дальше я сама справлюсь.

— Я готов, Ма-сэнсэй!

— Таки мы еще не готовы, Кенчи! Акисамэ?

— Еще сорок три секунды, Кэнсэй! — Акисамэ вытащил откуда-то немаленький такой бумбокс и теперь возился с удлинителем, распутывая провод.

Сакаки открепил колонки и разнес их подальше от музыкального центра, направив в сторону татами.

— Таки сегодня позанимаемся с музыкой, Кенчи! Как у тебя с чувством ритма?

— Хорошо, Ма-сэнсэй!

— Хорошо, что хорошо, Кенчи! Посмотрим, насколько хорошее чувство ритма — «хорошо» для твоего кэмпо!

Мастер Ма отвернулся к Акисамэ, нажимающего на кнопки. А я почувствовал сзади знакомую пустоту…

— Сигурэ-сэнсэй. Вы сзади. Вы одеты. От вас приятно пахнет сливами… Хочу заметить, что вино «Темная богиня» просто идеально вам идет! Как по названию, так и по букету.

— Тц! — Цокнули недовольно за спиной. — Шесть цифр… назови… угодник… дамский.

— Шесть пятерок!

— Пф! Не играть… тебе… в спортлото… шкет!

Сзади послышались звуки тонального набора.

— А почему Сигурэ уже налили?! — Возмутился Сакаки.

— Отрастите себе такие же, батенька! И вам всенепременнейше будут наливать в любое время дня и ночи!

— А старым больным узкоглазым вообще противопоказано…

Что там противопоказано китайцам, услышать не удалось, так как в этот момент Акисамэ вывернул ручку громкости до упора:

— О! Ренка-чан! — Мужской голос. — Твой любимый абонент!

— «Белый дракончик»? — Голос Ма Ренки. — Ну-ка, ну-ка… Оля-ля… Да это же «Шкетик»!

— Реночка ты пока сгони с лица эту непонятную зловещую улыбку, а я зачитаю сопроводительный текст… Сопроводительный текст… хм… тут всего три слова: «Кабинет. Кушетка. Массаж» Хо-о-о… Рен-чан, тебя преследует маньяк? Ну, что ж… Еще один самоубийца ходит по улицам Токио! Именно так я думаю, когда вижу это прекрасное в гневе лицо нашей богини, нашей Ренки-тян! Или не в гневе…?

— Кхм… Да, мальчик сильно рискует! Но вернемся к нашей игре «Счастливчик»! Трек «шесть пятерок». Абонент «Шкет» не страдает оригинальностью и предпочитает запоминающиеся и простые цифровые комбинации!

— Будь внимателен, Шкет! Если у тебя такие простые пароли, то Ренка взломает твою почту и опубликует твои письма на каком-нибудь форуме! Берегись, Шкет! И сотри, пока не поздно, весь компромат! Ну, а мы слушаем трек «шесть пятерок»! Исполнитель — неизвестен, название — неизвестно… Обычное дело, когда дело касается «Счастливчика»! Ренка-тян, ты что-то хочешь добавить?

— Да. Всего три слова, Шкет-кун: «Храм. Священник. Кольца»

Раздались начальные аккорды…

— Сигурэ… а при чем тут массаж? — Перекрикивая музыку, удивился Кэнсэй. — И почему «храм, священник, кольца»? Вы чего это удумали, молодежь? Кен-чан?

— Я готов, Ма-сэнсэй!

— Готов? И таки к чему же? «Кушетка — массаж» или «Свяще…»

В следующее мгновение мастер Ма исчез, потом появился уже вплотную ко мне и сделал выпад, ткнув большим пальцем точно в рану на бедре:

— «…нник — кольца?»

От резкой неожиданной боли перед глазами заплясали разноцветные круги. Недоумение, обида, злость… эти чувства прошли почти мгновенно. И меня захлестнуло. И накрыло бы с головой, если б не четкий ритм высокочастотной музыки из колонок, а так… крышу мне хоть и сорвало, но не полностью.

Как не спешила Миу, но «начали без нее». После непродолжительного бормотания, в котором она с удивлением услышала знакомый голос Ренки (а ведь молочная сестра должна сейчас быть на работе!), неожиданно грохнула ритмичная музыка с мужским вокалом-речитативом на английском языке. Мастера расположились компактно, возле музыкального центра.

Миу раздала всем бокалы, поставила на невысокий столик закуску, разлила вино (начать было решено со «Светлой Богини») и села между дедом и Акисамэ.

Схватка была очень интересной. Мастер Ма методично проходил по «звериным» стилям — богомол, тигр, змея, дракон. И Кенчи — не отставал! В некоторые связки Ма он вполне удачно вписывался, двигался столь же стремительно и — удивительно! — появлялось чувство, что он себя сдерживает!

Миу даже залюбовалась на синхронность движений двух бойцов, да еще и под ритмичную быструю музыку. В один момент ей почему-то показалось, что Кенчи вновь окутался едва заметным темноватым туманом, но в следующую же секунду наваждение прошло.

— Какая мощная и неожиданно длинная адреналиновая композиция! — Послышался мужской голос из колонок, когда песня закончилась. — Жаль, что мы пока не знаем исполнителя! Ренка-чан, а ты что скажешь?

Что-то заговорила Ренка, но Акисамэ выключил музыкальный центр…

Бойцы на татами одновременно застыли, выпрямились, не спуская друг с друга глаз и, цепко фиксируя взглядом противника, синхронно выполнили приветствие бойцов кун-фу…

— Ну… уже получше, Кенчи. Немного, но кое-какие подвижечки имеются… — Лениво оценил Ма Кэнсэй, но Миу прекрасно видела, что мастер Ма очень доволен.

В следующую секунду мастер Ма преобразился — он осунулся и, кажется, даже постарел на десяток лет:

— А теперь Кенчи-кун… мы сделаем то же самое, но без музыки… постарайся не умереть, Кенчи — я не люблю убивать своих учеников.

— Хай!

Лицо Кенчи было заострившимся, белым, бескровным… Казалось, откровения мастера Ма его совершенно не тронули — Что? Не умереть? Как скажете, мастер Ма! Фигня-вопрос!

Глава 11

Меня так часто отправляли в нокаут, что голова, видимо уже привыкла возвращаться к нормальному состоянию без раскачки и сопутствующих «приятных» ощущений — головной боли, дезориентации, потери координации и прочих прелестей. Так что в сознание я пришел рывком. Просто — щелк! — и Сирахама Кенчи снова в строю! Встречайте! Издевайтесь над попаданцем дальше!

Я лежал в своей комнате в «гостевом доме» Редзинпаку… Под одеялом, раздетый. На лбу — влажная тряпочка. Руки, ноги на месте. Неприятных ощущений, кажется, нет.

Лежу, не шевелюсь, глаз не открываю — чтобы в очередной раз не нарваться на недовольное цоканье языком… Осторожно «ощупываю» комнату на предмет живых организмов. А вот и знакомая, чуть ли не родная, «пустота»: