Ведьмак (сборник) - Анджей Сапковский

– Сумеешь отбрехаться?

– Не думаю.

– Что так?

– Я ж обворовала Соловья, сбегая из ганзы. Этого они мне не простят. Но попытаюсь. Вы помалкивайте. Держите ушки на макушке и будьте готовы. Ко всему.

Конники приблизились. Впереди ехали двое – длинноволосый седой тип в волчьей дохе и молодой верзила с бородой, несомненно, отпущенной, чтобы скрыть безобразившие его прыщи. Они прикидывались равнодушными, но Геральт заметил тщетно скрываемые искорки ненависти во взглядах, которыми они дарили Ангулему.

– Светлая!

– Новосад, Йиррель! Здравствуйте. Хороший нынче денек. Жаль только, дождь идет.

Седой слез, вернее, соскочил с лошади, размашисто перекинув правую ногу над конской головой. Остальные тоже слезли. Седой передал поводья дылде с бородой, которого Ангулема назвала Йиррелем.

– Как вам нравится? – сказал он. – Наша сорока болтливая. Получается, ты жива и здорова?

– И ногами дрыгаю.

– Соплячка языкастая! Шел слух, что и верно, дрыгаешь, да на коле. Шел слух, подергал тебя крепко Фулько одноглазый. Шел слух, пела ты на пытках горлицей, все выдала, о чем спрашивали!

– Шел слух, – фыркнула Ангулема, – что твоя матушка, Новосад, требовала от клиентов всего-то четыре тынфа[31], а ей никто и больше двух-то не давал.

Разбойник сплюнул ей под ноги с презрительной миной. Ангулема снова фыркнула, совсем как кошка.

– Новосад, – сказала она нахально, взявшись под бока. – У меня к Соловью дело есть.

– Интересно. Потому как у него к тебе тоже.

– Заткнись и слушай, пока мне говорить не расхотелось. Два дня тому в миле за Ридбруном я и эти вот други мои зарубили того ведьмака, что был у Соловья на мокром контракте. Усек?

Новосад многозначительно глянул на спутников, потом подтянул рукавицу, оценил взглядом Геральта и Кагыра.

– Твои новые други, – протяжно повторил он. – Ха, по мордам видать, не попы. Ведьмака рубанули, говоришь? А как? Кинжалом в спину? Или во сне?

– Это не важная подробность. – Ангулема состроила обезьянью мордочку. – А важная подробность та, что названный ведьмак землю грызет. Послушай, Новосад. Я с Соловьем тягаться не собираюсь и наперехлест ему идти. Но дело есть дело. Полуэльф дал нам аванс на уговор, о нем я молчу, это ваши монеты на расходы и за хлопоты. А второй взнос, который полуэльф пообещал после работы, по закону – мой.

– По закону?

– Именно что! – Ангулема не обратила внимания на саркастический тон Новосада. – Потому как мы контракт выполнили, ведьмака пришили, доказательства чему можем тому полуэльфу показать. Значит, возьму я, что мне полагается, и пойду в синюю туманную даль. С Соловьем, как я сказала, конкурировать не хочу, потому как для меня и для него на Стоках слишком тесно. Так ему и передай, Новосад.

– Только-то и всего? – снова съязвил Новосад.

– И поцелуй, – прыснула Ангулема. – А еще можешь ему вместо меня задницу подставить per procura[32].

– У меня появилась мысль получше, – сообщил Новосад, зыркнув на спутников. – Я ему твою задницу в оригинале доставлю, Ангулема. Я ему тебя, Ангулема, в путах доставлю, а уж он тогда с тобой все обсудит и обо всем договорится. И урегулирует. Все. Спор о том, кому полагаются деньги за контракт полуэльфа Ширри. Да и плата за то, что украла. Ну и то, что Стоки для вас слишком тесны. Все таким манером уладите. В подробностях, как ты выражаешься.

– Есть одно «но», – опустила Ангулема руки. – Как ты собираешься меня к Соловью доставлять, а, Новосад?

– А вот как! – Бандит протянул руку. – За загривок!

Геральт мгновенно вытянул сигилль и подсунул Новосаду под нос.

– Не советую.

Новосад отскочил, вытащил меч. Йиррель с шипением выхватил из ножен за спиной кривую саблю. Остальные последовали их примеру.

– Не советую, – повторил ведьмак.

Новосад выругался. Глянул на дружков. Он не был силен в арифметике, но у него все же получилось, что пятеро – гораздо больше, чем трое.

– Бей! – рявкнул он, кидаясь на Геральта. – Бей-убивай!

Ведьмак полуоборотом ушел от удара и рубанул Новосада наотмашь в висок. Еще прежде чем тот упал, Ангулема наклонилась в коротком замахе, нож свистнул в воздухе, нападавший Йиррель покачнулся – из-под подбородка у него торчала костяная рукоять. Разбойник выпустил саблю, обеими руками выдернул нож из шеи, из раны хлынула кровь, а Ангулема в подскоке ткнула его ногой в грудь и повалила на землю. В это время Геральт рассек другого бандита, Кагыр зарубил следующего, под могучим ударом нильфгаардского меча от черепа разбойника отвалилось что-то вроде куска арбуза. Последний бандит ретировался, прыгнул к коню. Кагыр подбросил меч, схватил его за клинок и кинул на манер копья, попав бандиту точно между лопаток. Конь заржал и дернул головой, присел, забил ногами, таща по красной грязи труп с запутавшейся в ремень повода рукой.

На все пришлось не больше пяти ударов сердца.

– Лю-ю-юди! – крикнул кто-то между домушками. – Лю-у-уди-и-и! На помощь! Убивают, убивают, убивают!!!

– Армию! Армию вызвать! – крикнул другой горняк, отгоняя детей, которые по извечной привычке всех детей мира явились неведомо откуда, чтобы глазеть и путаться под ногами.

– Кто-нибудь бегите за армией!

Ангулема подняла свой нож, вытерла и сунула за голенище.

– А пусть его бежит, пожалуйста! – крикнула она в ответ, оглядываясь. – Вы что, подзёмы, слепые иль как? Это ж была самооборона! На нас напали, сволота! А вы будто их не знаете? Мало вам плохого наделали? Мало от вас дани набрали?

Она крепко чихнула. Потом сорвала у Новосада кошель с веревочки, наклонилась над Йиррелем.

– Ангулема!

– Чего?

– Оставь.

– Это почему же? Добыча ведь! У тебя что, денег куры не клюют?

– Ангулема…

– Эй, ты, – вдруг раздался звучный голос. – Поди-ка сюда!

В раскрытых дверях барака, который служил складом инструментов, стояли трое мужчин. Два – коротко остриженные здоровяки с низкими лбами и, несомненно, низкой смекалкой. Третий – тот, что их окликнул, – был необычно высокий, темноволосый, представительный мужчина.

– Я невольно слышал разговор, который предварял происшествие, – сказал мужчина. – Не очень-то мне хотелось верить в смерть ведьмака, я думал, это пустая похвала. Теперь уже так не думаю. Войдите сюда, в барак.

Ангулема громко втянула воздух. Взглянула на ведьмака и едва заметно кивнула.

Мужчина был полуэльфом.

Полуэльф Ширру был высок – заметно больше шести футов росту. Длинные темные волосы носил перехваченными на затылке в падающий на спину конский хвост. Смешанную кровь выдавали глаза – большие, миндалевидные, желто-зеленые, как у кошки.

– Итак, вы убили ведьмака, – повторил он, недобро усмехаясь. – Опередив Гомера Страггена по прозвищу Соловей? Интересно, интересно. Одним словом, именно вам я должен уплатить пятьдесят флоренов. Второй взнос. Выходит, Страгген получил свои полсотни за здорово живешь. Ведь не думаете же вы, что он их добровольно отдаст?

– Как я с Соловьем полажу, это уж мое дело, – сказала Ангулема, сидя на ящике и болтая ногами. – А договор относительно ведьмака касается дела. И мы это дело сделали. Мы, а не Соловей. Ведьмак в земле. Его дружки, все трое, в земле. Получается – контракт выполнен.

– Во всяком случае, так утверждаете вы. Ну и как же это происходило?

Ангулема не перестала болтать ногами.

– Под старость, – известила она свойственным ей наглым тоном, – запишу историю моей жизни. Опишу в ней, как происходило то, да сё, да это. А пока наберитесь терпения, господин Ширру.

– Неужто так уж неловко об этом говорить? – холодно бросил метис. – Стало быть, так паршиво и предательски все было сработано?

– Вам это мешает? – спросил Геральт.

Ширру внимательно взглянул на него и, немного помолчав, ответил:

– Нет. Ведьмак Геральт из Ривии не заслужил лучшей судьбы. Это был тип наивный и глупый. Если б его постигла более красивая, приличная честная смерть, возникли бы легенды. А он легенд не заслужил.

– Смерть всегда одинакова.

– Не всегда, – покрутил головой полуэльф, все еще пытаясь заглянуть в прикрытые тенью капюшона глаза Геральта. – Уверяю вас, не всегда. Догадываюсь, что именно ты нанес смертельный удар.

Геральт не ответил. Его терзало невыносимое желание схватить метиса за конский хвост, повалить на пол и выдавить из него все, что тот знает, по одному выбивая ему зубы головкой меча. Однако он сдержался. Рассудок подсказывал, что затеянная Ангулемой мистификация могла дать лучшие результаты.

– Ваше дело, – сказал Ширру, не дождавшись ответа. – Не буду настаивать на изложении хода событий. Скорее всего вам почему-то не хочется говорить об этом. Вероятно, нечем особенно хвалиться. Если, конечно, ваше молчание не вызвано чем-то другим… Например, тем, что вообще ничего-то вы не сделали. Может быть, сумеете представить какие-то доказательства истинности своих слов?