Гарем чужих мужей - Мария Жукова-Гладкова

Но ей пришлось отвлечься. Из прихожей послышался крик:

– Эй, вы все, идите сюда!

Лешкин знакомый стоял на табуретке перед антресолью, открывающейся у Верки из коридора и расположенной над кухней. Афганец стоял внизу, держа доску, которой Верка и закрывала антресоль. С антресоли свешивались ноги до боли знакомой мне мумии.

Потом мумию фотографировали, мне задали несколько вопросов, но, к счастью, к Верке никаких претензий не было: в таком состоянии труп не мог сохраниться на антресолях. Если они лежат в квартире, то выглядят несколько по-другому, тем более в такую жару. Да и бабка видела, как в парадное вносили черный мешок на молнии. То есть два черных мешка.

– Вызывай Верку, – шепнул мне Афганец. – Пусть приедет, ответит на несколько вопросов. Так лучше для нее. Пусть валит на происки конкуренток. А дальше я сам разберусь. Людям же нужны звездочки. А Веркино отсутствие как раз вызовет ненужные подозрения.

Я кивнула, позвонила подружке на мобильный и после отъезда основной части группы (с мумией) начала убирать Веркину квартиру. Афганец о чем-то тихо беседовал на кухне со своим знакомым, оставшимся ждать Верку.

Ее и в самом деле долго не задержали. Она, правда, посокрушалась из-за бардака, но убедилась, что из драгоценностей и небольшого количества денег, лежавших в квартире, все осталось на месте. Пропал только самый большой фаллос из Веркиного набора. Я сказала ей, где, по всей вероятности, его следует искать.

– Дарю, – сделала широкий жест Верка. – За наблюдательность и соколиный глаз. Если бы не бабка, кто бы доказал мою невиновность?

– Да уж доказали бы как-нибудь, – хмыкнул Афганец.

– Вера Николаевна, последний вопрос, – откашлялся следователь или кто он там был.

Верка улыбнулась ему с профессиональной ласковостью.

– А зачем вам это… эти приспособления? Ведь вы, насколько я понял, как бы это сказать… Не по женщинам, – родил следователь. И покраснел. Какие стеснительные пошли сотрудники органов, как я посмотрю.

– Котик, – Верка нежно провела у мужика по рукаву летнего мятого пиджака, от чего бедняга покраснел еще сильнее, – мужчины любят смотреть, как женщина играет сама с собой. Некоторых это дико возбуждает. Хочешь посмотреть на меня? Бесплатно, – добавила Верка и провела рукой у мужика по шее. Шея стала пунцовой.

Афганец тем временем многозначительно взглянул на меня.

– Я предпочитаю только натуральный продукт, – твердо сказала я. – По-моему, он гораздо приятнее. Или мне просто не семьдесят лет?

Глава 14

Санкт-Петербург, 3 августа, вторник

Следователь от Веркиных услуг отказался, а я предложила нашей компании заехать в квартиру Марины, полить там цветы и спросить у тамошних аборигенов, не происходило ли какого-то нового развития событий. К сожалению, в том дворе мы не узнали для себя ничего интересного, и Афганец повез нас с Веркой в свои апартаменты.

Я так привыкла, что тут меня встречает «двустворчатый шкаф» Вовчик… Где-то он сейчас? Судьба Вовчика, признаться, беспокоила меня не меньше, чем несколько дней назад судьба Кости, но я знала: Афганец своих людей не бросает в беде и приложит все усилия, чтобы освободить верного соратника.

За ужином, поданным неизвестным мне типом, Лешка рассказал о том, что ему удалось выяснить по своим каналам, правда, вначале огорошил нас другой новостью. Я оказалась права: с памятью Андрея Евгеньевича, чей дом расстреляли из танка, на самом деле поработали.

Лешка сегодня с трудом уговорил Андрея съездить к гипнотизеру Альберту Михайловичу. Андрей, протрезвев к утру, сопротивлялся, почему-то считая это унизительным. Но затем, прослушав свой голос, записанный на магнитофонную пленку, просто раскрыл рот. Под гипнозом он рассказал о приезде трех симпатичных девчонок, которыми он поделился со своими верными охранниками. Девчонке, с которой сам Андрей Евгеньевич улегся на ложе, он в подробностях рассказал о нашей компании, Афганце и наших общих планах. То есть непреднамеренно сдал всех.

Андрей Евгеньевич слезно просил у Афганца прощения, затем в праведном гневе заявил, что он с этих амазонок потребует компенсацию. Афганец напомнил, как, стоя на развалинах, Андрей Евгеньевич желал заставить баб собственноручно отстраивать ему дом. Ведь ничто не доставляет большего удовольствия, чем наблюдение за тем, как трудится другой…

– И деревенских всех на смотрины приглашу! – закивал Андрей. – Дам каждому по хворостине. Пусть амазонок подгоняют, если сачковать начнут!

Андрей Евгеньевич распылялся все сильнее и сильнее. Но у Афганца имелись и другие вопросы. И благодаря способностям мага Альберта всплыла еще более любопытная информация.

Опять оказались правы жительницы старорусской деревни. На конях скакали женщины, а не мужчины, как совсем недавно был уверен Андрей Евгеньевич. Бедняге внушили, что именно он решил отомстить жителям деревни за то, что поймали всех его лещей – ну, например, растоптав огороды, и что именно он отправил своих парней на лошадях проскакать по грядкам.

– Ничего не понимаю, – призналась Верка, выслушав Афганца.

– Да чего тут непонятного?! – взвился Лешка.

Мне самой, в принципе, все было понятно. Вернее, обладая женской логикой и стервозностью одновременно, я могла понять ход мыслей амазонок.

Им следовало отвести от себя подозрение – на всякий случай. Андрей Евгеньевич давно воюет с деревенскими. Тут деревенские как раз позарились на его добро. Он, в свою очередь, топчет им огороды (не своими ногами, а лошадиными – но важен сам факт). Ему следует ожидать от них ответного удара. И деревенские нанимают танк… В принципе, Андрей Евгеньевич ведь именно так и решил.

Если смотреть с точки зрения деревенских, то получается следующая картина. Пальнул кто-то по дому давнего врага – и прекрасно, поделом ему, этих гадов надо уничтожать. Теперь лещей можно будет спокойно ловить, никто мешать не станет. Милицию, скорее всего, вызывать не будут. А если и вызовут? Что решат органы? Это разборки Андрея Евгеньевича с конкурентами. То есть наоборот. Андрей Евгеньевич станет доказывать, что это деревенские? Ну и пусть доказывает. Скорее всего, ему не поверят, деревенские перевесят большинством голосов, а если и поверят… Да даже если бы деревенские в самом деле арендовали танк, они же горой стояли бы друг за друга против экспроприатора.

Но вмешался его величество Случай в лице бабки Никифоровны, гнавшей ночью самогон. А потом мальчишки увидели, как из замка выезжает танк…

Может, если бы амазонки не растоптали деревенским огороды (вот ведь негодяйки!), те не пошли бы грабить замок. И вообще зачем было уничтожать труд стольких людей? Из-за того, что тетки прослышали про профилакторий и хотели сдать своих мужей на излечение? Чтобы больше не совались? В таком случае амазонки не учли психологию деревенских жителей. Или все было предпринято ради того, чтобы схлестнуть деревенских с Андреем Евгеньевичем и отвлечь его (и заодно и нашу компанию) от повышенного внимания к замку? Пожалуй…

В эту схему укладывались и трупы, подкинутые Верке, и звонок с угрозами мне.

Не лезьте, куда вас не просят. Отстаньте. Все отстаньте: Лана с Верой, Андрей Евгеньевич с компанией и деревенские. Не мешайте. Лезете – вот вам проблемы, занимайтесь ими.

– Кстати, ты сказал милиции, что первый труп – Карен Мовсесян? – посмотрела я на Афганца.

Он кивнул и как раз попросил меня вернуть платок и зажигалку мумии с инициалами. Ведь мумию еще не опознали.

– Странная складывается картина, – медленно произнесла Верка. – По крайней мере, мы можем быть уверены, что в замке не лечат от алкоголизма.

– Да уж, Карен-то ведь не пил, – напомнил нам Лешка.

«Скорее бы пятница, – подумала я. – Вернется Марина – получим ответы хоть на какие-то вопросы. Ее обманули? Она ведь могла искренне верить, что отправляет Витю в профилакторий лечиться от алкоголизма. Кстати, а ведь Витя тоже считал, что его за этим самым и сдали. И другие мужики, с которыми он томился в замке. Или он сразу говорил: в подземелье?»

Но зачем тогда взяли Карена? Зачем взяли мумию, когда С.В. не был мумией?

– Может, в самом деле мужевоспитательная ферма? – посмотрела на меня Верка. – Одна сдает мужа лечить от пьянства, другая…

– Жена Карена исключается! – рявкнул Афганец. – Мои ребята проверили! Она, кстати, даже плохо говорит по-русски и сидит дома практически безвылазно. Не могла она этого сделать! Она восточная женщина, а не эмансипированная стерва, как некоторые.

– А любовница? – спросили мы с Веркой хором.

– У него не было постоянной любовницы, – поспокойнее сказал Афганец. – Вспомните: он поставлял в город цветы. Масса ларьков. Девочки-продавщицы…

– А эти девочки-продавщицы не могли? – опять спросили мы с Веркой, потом сами поняли, что сказали глупость.

По всей вероятности, для того, чтобы сдать амазонкам мужика (для каких целей, нам еще предстоит выяснить), требовались деньги. Ведь даже для доставки в замок клиента нужно приложить усилия – и рисковать. Стали бы амазонки заниматься этим бесплатно? Поскольку никто из нас в благотворительность не верил, ответ был однозначным: нет.