«Если», 1999 № 08 - Журнал «Если»

Особняком стоят гигантские роботы — так называемые гигроботы, которых очень любят японские кинематографисты. Впрочем, за редкими исключениями речь все же идет о трансформерах, управляемых людьми, чтобы победить очередного Годзиллу. В этом ряду находятся так же и всяческие боевые роботы.

Но все эти изделия, как правило, местного производства. А вот с чужаками и разговор другой…

Тема битвы роботов с человечеством в кинофантастике тоже вполне отработана. Справедливости ради отметим, что поначалу Землю захватывает робот-одиночка, правда, очень большой. В американском фильме «Кронос» (1957) режиссера Курта Нойманна гигантский робот возникает на Земле невесть из какой космический дали.

И начинает высасывать энергию из всего, что придется. Любопытен тот факт, что этот космический «вампиризм» найдет своеобразное продолжение через сорок с гаком лет а фильме «Матрица» (1999), в котором планета наша захвачена роботами практически с той же целью. Известно, что у режиссеров братьев Вачковски идея этого фильма бродила в умах с глубокой юности. Вывод очевиден.

В английском фильме режиссера Теренса Фишера «Когда Земля вскрикнула» (1964) (возможно, адекватный перевод названия «Earth dies screaming» — «Всхлип умирающей Земли» — парафраз финала известного стихотворения Эзры Паунда») роботы, нагрянувшие на Землю, в борьбе против горстки уцелевших людей используют оживленных покойников.

Но все же борьба с врагом внешним — сущая ерунда по сравнению с врагами внутренними. Инопланетные роботы — враги явные, а вот свои могут так глубоко замаскироваться, что сразу и не поймешь — где человек, а где робот. Вот и герои фильма Брайена Форбса «Степфордские жены» (1975) тоже Поначалу не догадывались, что в их городке, который расположен недалеко от секретного научного Учреждения, происходят странные вещи. В итоге выяснилось, что жены горожан медленно и методично заменяются их андроидными двойниками. И, что характерно, электронные жены гораздо лучше относятся к своим благоверным. Впрочем, благолепие вскоре сменяется кровавой кутерьмой…

А чего стоит боевая техника, наделенная способностью к самообучению? Фильм Кристиана Дюгуэйя «Крикуны» (1995) — мрачное повествование о вышедшем из-под контроля оружии на одной из земных колоний. Смертоносные железки могут принимать вид даже обворожительной девушки и долго морочить голову своим жертвам.

Перечисление фильмов, в которых в той или иной степени задействованы роботы, — дело безнадежное. Эти человекоподобные (и не очень) аппараты так основательно вросли в плоть фантастического кинематографа, что сейчас даже трудно представить себе времена, когда появление на экране железного ящика на колесиках или неуклюжих тумбах-ногах вызывало бурю восторга.

Заметим, что мы сознательно оставили в стороне не только литературных прототипов роботов и андроидов (для краткого обзора потребовался бы объем всего номера журнала), но и «классово близких» к ним киборгов и клонов. Впрочем, киборги, по определению, роботами не являются — это всего лишь человеческий мозг в нечеловеческом теле; по сути, киборги — такие же люди, как мы, только наделенные особыми возможностями. Мы оставили за пределами обзора также бионтов типа Франкенштейна и многочисленных клонов — их биологическая основа и, главное, мозги все же человеческого происхождения, а не электронные.

Компьютеры тоже стоят особняком, поскольку еще не в состоянии приделать себе глаза, руки и ноги. Хотя, с другой стороны, если учесть, как они распоряжаются нашими судьбами и какое место занимают в человеческой цивилизации, то невольно задумаешься — а зачем компьютерам руки-ноги, когда у них есть люди?

В различных исследованиях по кинофантастике, когда речь идет о роботах, авторы, как правило, сходятся на мысли, что эти искусственные создания всего лишь своеобразные носители человеческих качеств, этакое причудливое зеркало нашей натуры, в которой контрастно отражаются наши пороки и достоинства. Такой антропоцентристский подход вполне оправдан, тем более, что роботы и впрямь наше порождение.

Они действительно почти такие же, как мы. Они давно уже являются не только эпизодическими персонажами, но и главными героями произведений фантастов.

Но роботы кинематографические гораздо сильнее влияют на массовое восприятие, нежели их книжные собратья. Дело не только в количестве зрителей. По эмоциональному воздействию зрелище всегда эффективнее повествования. В этом смысле фантастика и жизнь, действительно, тесно переплетаются, вымысел стремится к реализации, а конкретные разработки будят воображение сценаристов и режиссеров. Эволюция кинороботов тому наглядное подтверждение. А впрочем — была ли эволюция?

От железной девы Фрица Ланга мы пришли к андроидам, а в итоге получили внешне того же человека, а внутренне… Да все того же человека! Некоторые усматривают в попытках воспроизвести разумное искусственное существо проявление гордыни, дьявольского соблазна уподобиться Творцу всего сущего. Другие — провозвестие грядущего торжества компьютерного Антихриста. Третьи уверены в скором исчезновении человека и возникновения новой расы robot sapiens. Четвертые полагают, что виртуальная реальность сольет в экстазе и тех, и других…

Скорее всего, ошибаются все.

Будущее может оказаться намного проще и скучней. А кинематографические суперэффекты так и останутся сказкой — страшной или смешной, только роль злодеев и героев будут играть… нет, даже не роботы, а оцифрованные изображения, не имеющие никаких реальных прототипов.

Константин ДАУРОВ

Проза

Грег Бир

Все имена можжевельника

Плюшевый медвежонок великолепно изъяснялся на мандаринском наречии китайского языка. Крупный, толстый, с близко посаженными глазками и неожиданно длинным носом — обычно у медвежат приплюснутые носы, — он расхаживал вокруг меня, беседуя сам с собой.

Я перевернулась на спину, чувствуя, как по телу бегают мурашки. Мне было трудно шевельнуть рукой. Что-то произошло с моей волей: я не могла заставить себя встать. Поведение мышц настораживало, нервная система тоже барахлила. Не говоря о глазах: они якобы наблюдали нелепого черно-белого зверя. Простейшее объяснение заключалось в том, что я сильно надавила во сне на глазные яблоки, а тут еще обрывки детских воспоминаний и кое-какие языковые навыки, усвоенные на курсах лет десять назад…

Медвежонок тем временем заговорил по-русски. Я решила не обращать на него внимания и сосредоточилась на других вещах.