Нежная подруга - Кинли Макгрегор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никто и никогда не говорил ему таких слов. Людоед, демон, сын дьявола, лошадиная задница – все, что угодно, но только не «очень недурной собой мужчина с красивыми глазами».
– С красивыми глазами, – повторил вслух Дрейвен.
Неужели у него действительно…
– Черт бы все это побрал! – в сердцах ругнулся он. Какое кому дело, какие у него глаза, он видит ими, и ладно. Он не смазливая девица, у которой голова идет кругом от комплиментов. Он рыцарь, который дал клятву держать свои руки подальше от леди Эмили. И именно так он и сделает.
– Не могли бы вы дать мне руку, милорд?
Услышав голос Эмили, Дрейвен недовольно поморщился. Она ждала, стоя подле своей лошади, чтобы он помог ей сесть в седло.
Что он сказал в замке всего час назад насчет того, чтобы держать руки от нее подальше?
Дрейвен оглянулся в поисках Саймона, но тот словно испарился. Все остальные его люди уже сидели верхом.
Что оставалось делать? И Дрейвен кивнул.
Только нужно представить себе, что это не она, а какая-нибудь толстая, противная монахиня.
Да, монахиня, от которой пахнет жимолостью и солнечным светом. Дрейвен постарался как можно быстрее поднять Эмили, но она не села в седло.
– Что случилось? – резко спросил он.
Она похлопала ресницами и с невинным видом проговорила:
– Я, кажется, не могу сесть.
Дрейвен с трудом подавил в себе желание бросить ее через седло, как куль с мукой.
– Вы делаете это нарочно? – шепотом спросил Дрейвен.
Игривый взгляд Эмили подтвердил его подозрения.
– Я сказала вам, чего хочу, и буду пускать в ход все средства, чтобы добиться своего.
– Должен вас предупредить, миледи. Еще никто никогда не побеждал меня.
– Тогда я должна сказать, что вы просто обязаны быть побежденным.
Дрейвен не успел ответить, так как в этот момент к ним подошел Саймон:
– А, вижу, ты позаботился о леди. Хорошее дело.
– Почему? Ты что, руку тоже вывихнул? – язвительно спросил Дрейвен.
– По правде говоря, да, – ответил Саймон, беря поводья. – Думаю, что на какое-то время буду совершенно ни на что не годен. Никаких галантных поступков.
Да ведь это заговор.
Как же он этого не понял? Но он не пешка, чтобы им манипулировать.
Дрейвен взлетел в седло. Он подождал, пока Эмили простится с Кристиной, державшей в руке большую книгу в кожаном переплете.
– Ты напишешь мне, как только родишь, хорошо? – попросила Эмили.
– Непременно, и тебе придется навестить меня еще раз.
Эмили бросила украдкой взгляд на Дрейвена:
– Посмотрим, что я смогу сделать.
Кристина кивнула и протянула Эмили книгу:
– Это тебе.
– Мне? – Эмили хотела было раскрыть книгу, но Кристина остановила ее и отрицательно покачала головой:
– Будешь читать ее одна в своей комнате.
– Но…
– Эмили, это только для тебя одной, – подчеркнуто произнесла Кристина. – Там написано о том, о чем мы разговаривали сегодня утром.
Эмили понимающе кивнула.
Дрейвен вопрошающе посмотрел на Саймона, но тот недоуменно пожал плечами – мол, понятия не имею, о чем говорят дамы.
Но Дрейвен чувствовал: заговор разрастается. И теперь ему не терпелось завладеть этой книгой, чтобы до конца понять, что здесь замышляется.
Кристина помогла Эмили спрятать книгу в седельную сумку.
– Счастливого пути, – пожелала она подруге.
Эмили простилась с Кристиной и Орриком, а потом сказала, обращаясь к Дрейвену:
– Я готова, милорд. И благодарю вас за ваше терпение.
Дрейвен коротко кивнул Оррику, тронул лошадь и вывел свой отряд за пределы замка. По крайней мере несколько дней он может не опасаться оказаться рядом с этой леди. Она поедет на своей лошади, он – на своей.
Наконец-то он обретет желанный покой.
– Лошадь леди захромала? Что ты хочешь этим сказать? – спросил Дрейвен своего рыцаря Арнольда.
– Поглядите сами, милорд, – ответил тот и отступил в сторону.
Дрейвен поднял заднюю левую ногу лошади и увидел, что она повреждена.
Неужели все участвуют в заговоре против него?
Он мог заподозрить, что это дело рук Эмили, но он все время наблюдал за ней и наверняка знал, что она не сделала ничего, чтобы навредить лошади.
Это просто случайность.
– Хорошо, – сказал Дрейвен, опуская ногу лошади. – Сними с нее седло. Поручаю тебе привести лошадь в Рейвенсвуд. Поведешь медленно, чтобы не поранить ее еще больше.
– Да, милорд.
– Саймон, – позвал брата Дрейвен. – Леди поедет с тобой.
Эмили подошла к Дрейвену и тихо, но твердо произнесла:
– Я не поеду с ним, милорд.
– Вы сделаете так, как я сказал, – резко оборвал ее Дрейвен.
– Не разговаривайте со мной таким тоном, – с вызовом ответила Эмили.
– Женщина, – крикнул Дрейвен, – я не шучу!
Эмили стала серьезнее, но страха, который Дрейвен привык видеть на лицах своих людей, она не выказала. Напротив, его рявканье она, похоже, восприняла как вызов.
– Вы совершенно правы, милорд. Какие могут быть шутки? Либо я поеду с вами, либо пойду пешком.
– Вы что, потеряли разум, что так давите на меня? – продолжал сердиться Дрейвен.
– У меня разума достаточно.
– Тогда поезжайте с Саймоном.
– Нет.
Судя по тону, Эмили не собиралась уступать.
– Если вы самая покладистая из дочерей Хью, то мне остается только порадоваться, что я не имел чести знать ваших сестер.
Поняв, что спорить с Эмили бесполезно, Дрейвен решил уступить.
– Садитесь, черт вас возьми!
Эмили почувствовала, что перегнула палку. Наверное, не стоило выказывать такую смелость. Но ведь отец считает, что смелость – одно из лучших ее качеств. Хотя лорд Дрейвен вряд ли согласился бы с ним.
Эмили села в седло впереди Дрейвена и попыталась было извиниться.
– Не болтать, – оборвал он ее. – Ни единого слова.
Эмили плотно сжала губы и поклялась не раскрывать рта до тех пор, пока он, Дрейвен, не извинится перед ней за свой резкий тон.
Дрейвен почувствовал, что обидел Эмили. Ну и пусть. Вряд ли он сможет выдержать, чувствуя, как она прижимается к нему, если к тому же он будет слышать этот ее нежный голос. И без того он весь сгорал от желания, а впереди еще довольно длинный путь.
Если им попадется городок, деревня или усадьба, он остановится и купит ей лошадь, сколько бы за нее ни запросили. Честно говоря, сейчас он обменял бы все, что у него есть, на самую упрямую клячу.
Путь проходил в молчании. Дрейвен всячески старался не думать об Эмили. Но это было невозможно. При каждом резком движении лошади она придвигалась к нему, и эта близость лишала Дрейвена самообладания. И с каждым часом его возмущение нарастало, а вожделение становилось все сильнее.