За кулисами. Москва театральная - Марина Райкина

– Вы знаете, я даже на себя иногда раздражаюсь: почему я в жизни все время хожу в брюках? С одной стороны, вроде как удобно, а с другой – я мучаюсь от этого. Может быть, даже в характере что-то изменилось. Не могу сказать, что моя личная жизнь сложилась очень удачно: мы разошлись с мужем, но у меня есть дочь, внучка… Я привыкла отвечать за все и за всех – в этом, может быть, проявилась неженская суть. В общем, дефицит женского счастья ощущаю.

10

Несмотря ни на что, женщины, и особенно на Западе, продолжают осваивать мужской репертуар. Английский режиссер Дебора Уорнер в 1995 году поставила «Ричарда II», где Ричарда играла замечательная актриса Фиона Шоу. Это был успешный спектакль. Боб Уилсон – знаменитый американский режиссер – выпустил «Короля Лира», где Лиром выступила немецкая актриса. А в Австрии в этой же пьесе четыре основные мужски роли – Шута, Лира, Глостера и Кента – были отданы женщинам. Тем более что Шута в шекспировской трагедии традиционно исполняли женщины.

Великий итальянец Джорджо Стрелер в своем «Лире» шутом сделал не абы какую женщину, а любимую дочь Лира – Корделию. Одно время по миру странствовал «Гамлет» известного режиссера Петера Цадека, где Принца Датского замечательно играла Анжела Винклер.

Почему же женщины так тянутся к мужскому на сцене?

Многие склонны объяснять это тем, что происходит в жизни: размываются границы между полами. Вполне возможно, что это так, но актрисы, попробовавшие на вкус мужские роли, вряд ли согласятся с таким мнением.

Алексей Бартошевич:

– В жизни женщины давно освоили мужские профессии, что же говорить о театре.

Ученый муж прав, но…

Подход к мужскому вопросу явно изменился. Если в конце XIX века Сара Бернар делала своего Галета мужественным и решительным и серьезно искала в себе мотивацию его мужских поступков, то для некоторых современных актрис вопрос, как играть мужчину, вообще лишний. Например, Алла Демидова, которая готовилась вывести на международные подмостки сразу два мужских образа – Гамлета из одноименной трагедии и Поприщина из «Записок сумасшедшего», – уверяет, что она собиралась играть не Принца Датского, а идею – идею столкновения реального и нереального миров, воплощенную во встрече Гамлета с Призраком. Гамлет на пенсии – помним, был. Гамлет в виде панка – сколько угодно. Но Гамлет как идея? Замечу, что идея – женского рода. Такое может прийти только в хорошенькую головку.

Взрослые женщины выходят на сцену пионерами, мальчиками со срывающимся дискантом, капризными девочками в бантах. Они, которые еще вчера делали аборты и гуляли с возлюбленными в ресторанах, сегодня лазают по деревьям, свистят и если отдают честь, то только пионерскую.

Кто они – эти странные женщины? И женщины ли они? Это – травести, представительницы самого редкого актерского амплуа. Можно сказать, сегодня почти умершего. Впрочем, смерть его оказалась кроткой, как детский вздох. И панихида с похоронами не были объявлены. Потому что, как в заповеднике, на московских подмостках еще трудятся эти нежные, эти очень детские существа, не без иронии называющие себя

Бабушка-малыш

1

Ровно 40 лет Тамара Мурина играла в Театре сатиры Малыша из легендарного спектакля «Малыш и Карлсон, который живет на крыше». Ровно 40 лет, в 11 утра по выходным, она натягивала короткие штанишки с широкими помочами. Причесывала коротко стриженные волосы, взъерошивала их.

– А грим – круглые детские глазки, пухлые губки?

– Нет, никакого грима. Немножко тона для загара.

Тамара смеется, и я не очень понимаю, кто смотрит на меня из трехстворчатого зеркала – 58-летняя актриса или мальчишка-сорванец восьми лет с не по-детски грустными глазами.

– Вообще я скажу тебе: травести – это очень грустно.

2

А откуда и когда взялись травести? В переводе с французского «травести» означает просто «переодевание»: переменил юбку на штаны – и готово. И первопроходцами в этом деле были, естественно, женщины, без мук расставшиеся с кринолинами. На это их толкали, естественно, мужчины. Так, композитор Гуно в опере «Фауст» написал мужскую партию Зигфрида не для тенора, а для контральто (низкий женский голос). Так же как и Римский-Корсаков, который заставил своего Гусляра в «Садко» запеть контральто. Певицам с низкими голосами пришлось рядиться в мужчин. Но заметим, что вокалистки с удовольствием распевали арии в мужских платьях под балконами возлюбленных.

Сложнее было с ролями детей, коих в пьесах было немало. Поначалу малолеток обоих полов играли дети артистов и служащих театра. Но в этой жизненной правде, превращавшейся на сцене в театральную, таилась страшная опасность. Во-первых, театр становился заложником детских капризов. Вспоминают, как в начале ХХ века в Петербурге за два часа до спектакля юная артистка устроила истерику: «Не хочу идти, ненавижу играть». Родители были в отчаянии. На квартиру к ней примчался режиссер. Посулил пуд конфет.

– Да откуда же у вас пуд? – надула губки девочка. Ее все же уломали. Когда она вошла в гримуборную, на столе аккуратной стопочкой стояли коробки монпансье.

– Так и есть – пуд, – довольно протянула она. – Так и быть, буду играть.

Вторая опасность – органика детей, справедливо приравненная к органике животных. В дореволюционном театре (никто не помнит уже в каком) в семейной сцене родители на глазах ребенка бурно ссорились: отец швырял подушки, стул. И вот на одном из спектаклей пятилетняя девочка, до этого послушно-молчаливо сидевшая на репетициях, вдруг сползла со своего кресла и стала молча наводить порядок. Зал покатывался, глядя на нее, и совершенно не обращал внимание на взрослых артистов.

Но то было до революции. Именно октябрьскому перевороту 17-го года русский театр обязан появлением амплуа травести.

3

– Тамара, почему ты решила стать травести? – спросила я Тамару Мурину, которая теперь живет в Австралии и изредка наезжает в Москву.

– Я не собиралась ни в какие травести. Поступала в ГИТИС. Но когда на отборочных турах меня попросили показать зубы, я сказала, что я не лошадь, и ушла. Поступила в студию при Центральном детском театре, играла и мальчиков и девочек, только животных не играла. Выпускалась же со взрослой ролью Софьи Зыковой в пьесе Горького «Зыковы», а первая роль была – Питер Пэн, ему было 9 лет.