Солнце в кармане - Вячеслав Перекальский

Дед зыркнул вострым белым взглядом. Кажется, всё понял, но молча, уселся во главе стола. На свое место — кряжистый стул со спинкой повитой, будто стянутой гнутым стволом молодого дерева. Ни чего не сказал, два раза размеренно вкусил подстывших щей и лишь, потом негромко молвил:

— Не выйдет матушка к столу. Недужится ей.

Принесли кашу, дед её также раздал с приглядкой, и налил по второй кружке браги.

После как доели кашу, повариха принесла и поставила на стол блюдо с бараньим остовом, где на костях еще было мясо, и махнул рукой Петру Андреевичу и сказал, как старшему.

— Ну наливайте, ребятки. Потом в баню. А я полежу пока.

И ушел из-за стола. Сгобленый, на палку тяжело опиравшийся. Будто сдули его, выпустили завременные силы и молодечество.

Тут изрядно выпив и закусив жареной на открытом огне бараниной, все "застоловщики" цепляясь за стены и от того дурашливо над собой гогоча перебрались в просторную русскую баню. Откуда выбегали нырять в холодную речку и опять же гоготали.

Из бани вышли никакие. Сев на завалинке перед "теремом" приняли еще по кружке браги. После чего их, никаких, растаскивали по комнатам и кроватям местные егеря да конюх.

Егор среди ночи проснулся, выбрался на двор и спустил лишнюю жидкость с пригорка. А в дверях столкнулся с хозяином.

— Присядем, Георгий.

Егор тупо сел. Дед протянул ему кружку и молвил:

— Выпей-ка. Мне надо, что бы ты меня услышал.

Егор выпил, и хмель не исчезла совсем, но ушла из головы, придавилась где-то внутри тела. Фальшивый Старовер сел рядом.

— Зря вы это дело затеяли. Зря.

— Про какое вы, такое дело? — Все еще ничего не понимал Егор. А Дед и сказал:

— Да с Фонариком Солнечным.

Егора обдало жаром, мир завертелся и начало теряться ощущение реальности:

— Откуда…. Да вообще…

— Молчи. — Дед прикрыл ладонью его рот, — Я в этих лесах хозяин. Без меня тут, если что и деется, так- то вон тех, что в погонах. — И он кивнул на дом, верно намекая на майора Мальцева. — Ну, так мне все равно: всё известно.

Сороки мне вести на хвостах носят. Медведь — бирюк записки под корягой оставляет. Белки в орешках малявы подкидывают…. Зря, говорю, вы затеяли шебуршню вашу. Недоросли — все вам баловство.

Так Мишке и передай. А то подумаю еще, что зря его тогда из болота вынул.

Так мне, что? Времечко вспять воротить? Тьфу — да что б захлебнулся он той тиной болотной, паршивец! Спроси у него.

Дед хлопнул его по плечу и ушел. И Егор с пустой головой лунатиком отправился следом — спать.

Егор проснулся от тягучей боли в шее. Открыв глаза, понял, что спал не естественным образом. Быком, упершись в стенку, так и застывшим в стремлении прободать бревно. Выползши из дома, Егор уселся на привычную уже завалинку и тяжко вздохнув, посмотрел на здешний пейзаж.

С пригорка видно было, как в утреннем тумане два человека вышли на заливной лужок. На стык двух речушек ли, ручьёв. Как посмотрели куда-то ввысь, прикрывая ладонями — козырьками глаза. Перекинулись парой фраз отдававшими веселящим эхом в утренней тиши и взялись за косы. Соприкасания двух острых полосок металла с сочной плотью жизни сопряжено вплетали в девственно чистый воздух звуки человеческой сути — рушить жизнь, ради жизни. "Вжиг, вжиг!". И мир окружающий не противился этому насилию — принимал его как должное, обязательное и неотъемлемое от себя.

В этом кружащимся мире должны быть точки опоры бытия.

Из дня в день, вставая с первыми лучами солнца, вознося руки в хвале Его свету, человек выходит на одно и тоже поле, клочок его и Его земли, и совершает над ним действа, диктуемые цикличностью дней года, урожайностью, сменой культур. И эти действа в своей вековой осмысленности, в кажущейся бездумности — обряд Божественной силы и значения — момент постоянства, — точка вневременности, — проявление сил вселенских.

И, как результат их противоборства, — устойчивость этого, кажущегося хрупким бытия.

Человек выходит в поле. Человек смотрит в небо. Человек берет косу…

Два человека накосившись, но, не подобравши в стог сено, возвращались с поля. Это был Степан Алексеевич и молодой человек. Они заметили его, млеющего в целебной смеси полевых, лесных, да и речных флюидов. Похмелье даже не успело, и вякнуть о себе, — вот уж и незаметно улетучилось вместе с поганым привкусом во рту. Косари подошли, и лишь в близи Егор понял, что молодой человек, это девушка, стриженная под "каре".

— Познакомьтесь Георгий — моя дочка: Ольга.

— А что она тоже в тайге скрывается, как ваш дед — колчаковец?

Тут, засмеявшись, вставила свое слово девушка,

— Нет, я из города сюда Дипломную писать приехала. В городе невозможно же — друзья, попойки, — сплошная личная жизнь!

— А-а! Вот и продались за глоток тишины прадедушке в рабство. Что он, мироед, пашет на вас, бедной? Спозаранку в поле гонит горбатится!

Девушка Ольга опять залилась смехом:

— Это физкультура. По крайней мере, прекрасная замена шейпингу. Очень полезно для тазобедренного сустава и для всего позвоночника. Сейчас с утра в баню, потом в речку и пробежка до дому — и будет полный фитнесс!

— Красавица, наверно медик по образованию?

— Красавица: и медик, и будущий археолог. Если вы не заметили — очень совместимые, близкие занятия. И всё от стремления: в чем ни будь покопаться.

— Сударыня, у вас неугомонные ручки. Девушка, — я вас боюсь!

А если честно: как может быть связаны поиски причин болезни и их устранение, то есть хирургия, с археологией? Археология сродни вивисекции или бабочку на иголочку и в коллекцию. Всё это мертвечина, всё и так уже давно ясно. Разве что поиски пиратских сокровищ. А так историческая правда давно установлена, не смотря на пырканья всяких щизонутых индивидов. И археология, добавляет лишь утерянные камешки в керамику известного изображения.

— Вы сказали "Правда". Не "истина", не "научный факт". А как известно Правда у каждого своя. И это так верно в свете теории Времени одного ученого.

Время не линия, как мы её привычно чертим в графиках, а скорее полотно. И точка "Личного Времени", для каждого объекта-субъекта — своя. Но это точка больше похоже на лунку. Чем весомей, плотней объект — тем глубже лунка. Событийный ряд стекается к этой точке, лунке — и из будущего, и из прошлого. Тут только одна беда для нашего восприятия — этих точек бесконечное множество. Но отсюда есть очень важный вывод. И Будущее и Прошлое стекается к конгломерату точек нашего континуума. То есть, сама ткань не только Будущего, но и Прошлого формируется сейчас. Здесь и сейчас.

— Я понимаю так — интерпретируется Сейчас. Но каждый раз по-разному. "Новая метла по-новому…"