Она мне не невеста - Анна Леманн

Майя

— Лимонад с клубникой? — хмыкаю, взглянув на его напиток с сомнением.

— Извращение, знаю, — позволяет себе коротко рассмеяться. — Но так любила моя любимая женщина, — делает глоток и опускает бокал обратно на столик.

— Любимая? У вас была жена? — искренне интересуюсь, потому что не я занималась его делом. Дан говорил, что оно было ещё до того, как я появилась в его команде.

— У меня была любовь всей моей жизни. Но женой она мне никогда не была, — рассказывает с тяжёлым вздохом.

— Не решились на этот шаг?

— Решился, но она передумала.

— Мне жаль, — от всего сердца сочувствую ему, потому что он, и правда, её любил. По глазам видно. — Можно мне тоже? Составлю вам немного компанию? — спрашиваю, указав на пустой бокал. — Попробую это… извращение.

— Пожалуйста, — тянет и сам, перевернув бокал, наливает мне в него лимонад и протягивает блюдце с клубникой. — Я туда ещё мяту кладу обычно. Но она закончилась. А идти в сад и рвать новую мне было ужасно лениво.

— Без неё обойдёмся, — бросаю и кидаю в свой бокал пару долек клубники.

— Дай пару минут лимонаду и клубнике полюбить друг друга, — советует Медляков.

— Звучит забавно.

— И красиво, — добавляет он за меня. — Вкус этого напитка у меня всегда ассоциируется с моей любимой. Я был словно эта клубника. А она как лимонад. Освежает, кружит голову и… завораживает своим видом.

— Не расскажите мне о своей любимой? — спрашиваю, проведя пальцем по своему бокалу, дожидаясь, пока в нём произойдёт магия любви.

— А это останется между нами? Дану не расскажешь? — прищуривается.

— Вы не моё задание, господин Медляков. Наш с вами разговор будет конфиденциален, и только нашим, — подмигиваю ему.

— Хорошо, красавица, — цокает языком. — Так и быть, — соглашается, но отчего-то вместо того, чтобы говорить, замолкает. Кидает взгляд на свой бокал и словно выпадает из этой реальности.

— Господин Медляков? — аккуратно дотрагиваюсь до его руки через минуту молчания. — Вы в порядке?

— Ах, точно! — вспоминает. — Часто в голове воспоминания возникают, и я утопаю в них, — оправдывается. — Я был её другом. Росли в одном дворе, наши родители дружили, но я на два года её старше. В то время не было всех этих гаджетов, мобильных телефонов, компьютеров. Дети на улице сидели. Там дружили, там ссорились, там мирились, там встречались. Я был в неё влюблён с самого детства. Защищал её от всех, помогал во всём, о чём она только меня не просила. Отец всегда говорил, что ТВОЯ женщина должна быть королевой рядом с тобой. Мы были едины с моей… королевой, и я был полностью уверен, что мы поженимся, когда вырастем. Я пошёл учиться, она следом туда же. Я настоял, чтобы она в нашем городе осталась, а не уехала в другой. Понимал, что не могу её отпустить. Боялся потерять или допустить того, что её тронет кто-то, а я не успею спасти, — описывает всё, а в моей голове возникает понимание, что Дан для меня делал и делает то же самое. Наши истории схожи чем-то. — Наши родители уже вовсю обсуждали нашу свадьбу. Все считали нас женихом и невестой. Но не судьба. В училище, ещё на первом курсе, я познакомился с парнем. А когда любовь моя поступила в училище, то мы с тем парнем уже были на третьем курсе. Я думал, что хорошо его знаю, что ничего ужасного не случится, и познакомил своего друга и свою невесту друг с другом. Почти сразу же я заметил, как он на неё смотрит. Словно съесть хочет.

— Он увёл её у вас? — догадываюсь.

— Да. Она металась. Между любовью и страстью. Между спокойствием, что ей давал я, и огнём, что мог дать он. Она не знала, что делать. Не знала, куда бежать и куда податься. Где спрятаться от своих чувств.

— И вы ей позволили? Метаться? И уйти от вас?

— А что я мог сделать, Майя? Это не был мой выбор. Свой выбор я сделал сразу, решив быть с ней всю жизнь. Я хотел быть лишь с ней. И тогда выбор оставался за ней. Кого она хочет больше. Меня или этого… чудовища.

— Чудовища? — повторяю.

— Да. Именно чудовища. Но она тогда не знала об этом. Моя любовь сделала выбор в пользу страсти. Честно мне в этом призналась и… И я её отпустил, дурак! — прикрывает глаза, а по щеке скатывается слеза. — Не надо было этого делать! Не надо было её отпускать!

Залпом выпивает лимонад и отворачивается от меня, чтобы я не видела его эмоций.

— Она стала ему женой, — продолжает свой рассказ. — И лишь тогда она узнала о его ненависти, ярости, злости и презрении ко всем женщинам. Она стала для него рабыней. Инкубатором для его наследников. Он бил её, насиловал, терзал и уничтожал всё прекрасное в моей любимой женщине. Но я этого не знал, Майя! — произносит, взглянув в мои глаза. Смотрит в них, словно прощения просит. — Я сбежал от неё и бросил её! Я виноват в том, что с ней случилось!

— Она сделала выбор!

— Майя, Майя… если бы я их не познакомил. Если бы я уберёг её и позволил уехать в другой город. Этого бы не было!

— Вы не можете знать наверняка! — восклицаю. — Она могла сбежать. Она могла сама себя спасти! Не вините себя в этом!

— Не могла. Её муж стал влиятельным человеком. И держал её рядом с собой детьми. Она могла стерпеть всё, но не разлуку со своими малышами. Тот и детей эксплуатировал. Он был чудовищем! Мучил всех! И жену, и детей своих! Но моя любимая… если бы не я…

— Мне так жаль! — беру его за руку в попытке успокоить.

— В конечном итоге она не стерпела, — шепчет, не в силах это вслух сказать. — Она убила себя и своего мужа. Лишила жизни тирана, что мучил её и её детей. И себя…

— О боже! — прикрываю рот свободной рукой, не ожидая такой концовки.