Письмо Россетти - Кристи Филипс

– Наш следующий лектор прибыл сюда из Англии, из Тринити-колледжа Кембриджского университета, и хочет поделиться с нами своим открытием, как всегда, в присущей ему оригинальной манере. Но прежде мне хотелось бы дать слово моему фавориту, знатоку культуры и искусства Габриэлле Монализе Ариане Гризери, ведущей популярнейшей телевизионной программы “Поступь времени”.

Судя по грому аплодисментов в зале, Клер поняла, что присутствующим хорошо знакомо это имя. Или, возможно, им просто импонировало, что о культуре и искусстве будет говорить женщина, причем даже с заднего ряда Клер разглядела, что она сногсшибательно хороша собой. Стройная и вместе с тем соблазнительная фигура в безупречно сидящем платье без рукавов, в таком платье можно выглядеть элегантной без всяких видимых усилий. Лицо как у модели с обложки глянцевого журнала, роскошные черные волосы зачесаны гладко и собраны в низко уложенный пучок.

– Как ее звать? – спросила Гвен.

– Не знаю. Габриэлла с чем-то там, не расслышала.

– Благодарю, Маурицио, – сказала Габриэлла и легко и грациозно вспорхнула на трибуну. – Спасибо всем вам. Мне выпала редкая честь представить вам следующего лектора, я благодарна судьбе за это. Мы с Эндрю Кентом познакомились шесть лет тому назад в Сорбонне, нас пригласили тогда выступить на семинаре, посвященном семнадцатому веку. Темой его лекции являлась смерть короля Карла, а также противоречивые взгляды на престолонаследие этого поборника Реставрации. И затем я имела громадное удовольствие следить за успешной карьерой этого талантливейшего ученого. Та лекция в Сорбонне, как многим из вас, несомненно, известно, легла в основу его книги “Король Карл и заговор "Ржаного дома"” [16], которая стала бестселлером в Великобритании и была затем опубликована еще в тринадцати странах. – Она взглянула направо, где возле трибуны стоял Эндрю Кент, явно испытывающий некоторое смущение. – Все правильно?

– Да, – скромно кивнул Эндрю, затем заложил руки за спину и потупил взгляд.

– Итак, книга была опубликована в тринадцати странах, а затем адаптирована для популярного телесериала производства Би-би-си под названием “История заговора – попытка устранения короля Карла Второго”. Эндрю строго-настрого запретил мне оглашать тему не только сегодняшней лекции, но и второй, что состоится в субботу. Но я не могу не отметить: эта новая его работа произведет эффект разорвавшейся бомбы, можете мне поверить!

Ораторша перевела дух.

– Впрочем, что еще ожидать от столь неординарного и смелого ученого, коим, без сомнения, является Эндрю Кент. Помимо сочинительства, он занимается преподаванием в Тринити-колледже в Кембридже и читает лекции по истории в самом университете. Он лауреат премии Уиллера-Коршака за исследования в области истории, также был дважды удостоен приза Прескотта. Он желанный гость на всех исторических конференциях и семинарах, объездил с лекциями все города, в том числе Стокгольм, Неаполь, Варшаву, Токио, Барселону, Дублин и Санкт-Петербург. И теперь впервые прочтет лекцию здесь, в Венеции. Надеюсь, вы все присоединитесь ко мне и поприветствуете нашего дорогого гостя Эндрю Кента!

Клер вежливо зааплодировала вместе со всеми присутствующими в зале. Во время вступительного слова Габриэллы настроение ее все ухудшалось и ухудшалось, бойцовский дух был сломлен полностью. Кто она такая, чтобы соревноваться с Эндрю Кентом? Он написал бестселлер. Он лауреат премии Уиллера-Коршака. Дважды лауреат приза Прескотта! Автор целого сериала на Би-би-си!…

Эндрю Кент не просто историк, он полубог среди историков, один из немногих, кому удалось подняться – нет, вернее, воспарить – над башней из слоновой кости и обрести чуть ли не всемирную славу. Она же из другой весовой категории. Если точнее – она вообще еще не игрок на этом поле.

Но вот Габриэлла сошла с трибуны, и к микрофону шагнул он. Популярная звезда телеэфира одарила его ослепительной улыбкой. Он поблагодарил ее, затем отпил глоток воды из стакана и успел несколько раз откашляться, пока продолжали греметь аплодисменты. Держался он уверенно, но не вызывающе, как могла ожидать Клер от человека, чья блестящая карьера только что получила столь восторженные отзывы. И уж определенно не как автор бестселлера, ведущий консультант Би-би-си, выдающийся во всех смыслах историк, крупная рыба в мелком пруду.

Клер продолжала внимательно изучать его и вдруг почувствовала: что-то не так. Эндрю Кент не был похож на самого себя, сверхсамонадеянного педантичного господина, с которым ей довелось сталкиваться уже дважды. Нет, вид у него был даже какой-то виноватый, точно он стеснялся, что отнял у присутствующих столько времени. Возможно, это наигранная скромность – чисто английская черта. Или же просто он чувствует себя неважно. Как бы там ни было, но Клер показалось, что господина Кента не слишком радует перспектива прочесть здесь лекцию. Но вот он еще раз откашлялся и заговорил:

– Сто лет тому назад Джулиан Корбетт писал: “Из всех загадок истории Италии не было более драматичной или же трудно поддающейся исследованию, нежели события, известные в Венеции как Испанский заговор”. Я согласен с Корбеттом в том, что эти события так и остались самым загадочным и темным пятном в истории Венеции и во многом стали сродни легенде, выросшей из мифов и сплетен. Надеюсь, что мне удалось отделить мифы от реальности, заставить раз и навсегда умолкнуть сплетников. Почему это так важно? Да потому, что, как отмечал Горацио Браун, история Испанского заговора “самым беспощадным образом высветила причины, приведшие к коррупции в республике, а затем и вовсе разрушившие ее”. Впрочем, я немного забегаю вперед. Темой сегодняшней лекции является прежде всего источник этого заговора. И я намерен рассказать о событиях тысяча шестьсот восемнадцатого года, сыгравших тут немалую роль, о том, что напряженные отношения между Венецией и Испанией складывались десятилетиями.

Клер слушала и ничего не записывала, пока Эндрю Кент давал общую картину расстановки сил в те времена, – эта “территория” была достаточно хорошо ею исследована. В шестнадцатом столетии Венецианская республика пребывала в упадке. Однако, несмотря на это, к началу семнадцатого века Венеция была, пожалуй, единственным уголком независимости в Италии, поскольку все остальные ее территории находились под контролем Испании, и доминанта эта была возможна благодаря военной мощи Испании, ее богатству и контролю над папским престолом. В 1606 году, когда папа Павел V отлучил от церкви дожа и венецианский сенат и подчинил все территории республики прямому контролю Римской церкви и двух своих ставленников, Венеция вошла в прямой конфликт с Римом, а следовательно – и с Испанией.

– К тысяча шестьсот восемнадцатому году недоверие, существовавшее между Венецией и Испанией, достигло своего пика, – продолжал меж тем Эндрю Кент. – Хотя между этими двумя странами были подписаны договоры, в реальности, если верить записям венецианского посла в Мадриде, “отношения свелись к откровенной вражде и войне”. В своем докладе дожу посол писал о “яростных схватках и вызывающих беспокойство инцидентах”, что имели место между Испанией и Венецией. Но достаточно ли было оснований для Испанского заговора? Существуют ли какие-либо доказательства тому? Ответить на эти вопросы нам помогут известные события тысяча шестьсот восемнадцатого года. Доподлинно известно, что венецианский сенат писал своим послам: “Оскорбительные действия испанцев продолжаются… они пускаются на невиданные прежде уловки и выходки”. Известно также, что посол Испании маркиз Бедмар был вызван во Дворец дожей, где получил официальную ноту протеста. Известно также, что герцог Оссуна, наместник Неаполя, активно строил в это время флотилию военных кораблей. Мы знаем, что в письме, написанном венецианской куртизанкой Алессандрой Россетти, содержались обвинения в адрес группы наемников, готовивших переворот в Венеции. Мы знаем, что трое мужчин – двое испанцев и один француз – были задушены в тюрьме, а тела их выставлены для устрашения на площади Сан-Марко. Но связаны ли эти события, и если да, то каким образом, с так называемым Испанским заговором?

С так называемым Испанским заговором? Клер удивилась. К чему это он клонит?

– О событиях этих рассказывалось немало историй, но точных свидетельств, указывающих на то, что они действительно имели место, нет. А потому верить им можно не больше, чем сказкам, которые рассказывают детям на ночь. – Для пущего эффекта Эндрю Кент выдержал паузу. – Мои исследования со всей убедительностью показывают: то, что на протяжении почти четырех столетий считалось Испанским заговором, на самом деле являлось заговором Венецианским.

– Что? – воскликнула Клер так громко, что люди, сидевшие в соседних рядах, дружно обернулись взглянуть на нее.