Страх - Маргит Сандему

Агнес ничего не знала об этом. Если она и улавливала какую-то последовательность в своих лихорадочных видениях, то это были большей частью кошмарные переживания, не имевшие ничего общего с действительностью.

За углом старого крестьянского дома завывал ветер, Синглефьорд был таким же свинцово-серым, как и небо, на поверхности воды у берега плавал лед.

Дальше море было полностью сковано льдом, и по судоходной части редко проплывали корабли. Островок Агнес лежал на некотором отдалении от этой судоходной части, находящейся, собственно говоря, вблизи других островков.

Эта фактически безлюдная часть Хвалера представляла собой пустое, насквозь промерзшее пространство. Никому не могла даже прийти в голову мысль о том, что здесь живут люди. И уже на протяжение многих лет фермерские хозяйства зимой пустовали.

Человек, доставивший Агнес на ее остров, даже не предполагал, что она по-прежнему находится там. Сам он жил ближе к шведским островам и фактически не слушал норвежское радио. Кстати сказать, если бы он даже и узнал об объявленном розыске, он никогда бы не подумал, что речь идет об Агнес.

Ветер завывал в зарослях кустарника, почти прижимая ветви к земле.

Других звуков, кроме этого воя, на острове не было слышно.

В восемь часов утра Рикард связался с отделом объявлений «Афтенпостена».

После это дело пошло быстро.

На помощь ему пришла очень энергичная дама и быстро нашла все четыре объявления, опубликованные четвертого января.

В одном из этих объявлений было указано: Йохансен, Фестнингсгатен, Хальден.

— Значит, так, — сказал Рикард своим коллегам, вешая трубку. — Там сказано, что продается ферма на Хвалере. На каком именно острове, не указано. Не обнаружили ли вы какие-нибудь доказательства того, что сестры владели подобной недвижимостью?

— Никаких. Но мы не знаем, где они хранят свои ценные бумаги, возможно, в банке.

— Нам следует обратиться к нотариусу, там все держат свои ценные бумаги.

Но нотариальная контора открывалась только в девять утра, и там еще не было ни одного служащего.

— Хорошо, по крайней мере, что сегодня не воскресенье, — сказал Рикард. — Давайте подождем!

Пока все ожидали открытия конторы, Рикард позвонил в больницу и поговорил с Винни.

Да, она чувствовала себя хорошо, но у тетя Каммы начались боли в спине. С этого дня все были в строгой изоляции друг от друга, поскольку началась критическая фаза инкубационного периода.

Если человек был заражен, должны были уже появиться признаки болезни. И тем самым человек становился источником инфекции, независимо от возможного попадания на него вирусов с одежды и рук Вилли Маттеуса. Теперь этот человек сам становился больным, сам сеял вокруг себя страх и опасность заражения.

Его звонок вызвал у Винни радость, удивление и благодарность. Он выбрал именно ее! А ведь он мог выбрать Ингрид, Калле или кого-то из Соммеров. Даже Камму. Но он решил поговорить именно с ней!

Когда он уже положил трубку, она все еще сидела у телефона, зажав трубку в руке, и на глазах у нее были слезы радости. Иногда человек испытывает такое ликование, которое может быть выражено только потоком слез.

Она рассказала ему об Ингрид и Калле, которые видимо, нашли друг друга здесь, в больнице. Они не могли прикасаться друг к другу, не могли подходить друг к другу близко, но их чувства крепли с каждым днем. Нежность, доверительность, тепло.

Напротив, у супружеской четы Соммеров все шло в противоположном направлении. Винни чувствовала, что его жена хочет уйти от него, но развод был не простым делом. Они с дочерью оказались бы совершенно беспомощными в современном обществе. Если вообще ей удалось бы оставить дочь при себе. В этом никто не мог быть уверен.

Девочка смирилась со своей участью и больше не капризничала. Большую часть дня она пассивно лежала в постели и рассматривала давно прочитанные от корки до корки журналы.

Винни чувствовала страх: в эти дни должно было выясниться, больна она оспой или нет. И каждый раз, когда у нее брали анализ, она дрожала от страха.

Каждый прожитый день был для всех испытанием.

— Ну вот, — сказал Рикард, вернувшись в полицейский участок. — Теперь мы знаем, где расположена их ферма. Нам нужно взять с собой лоцмана, хорошо знающего острова Хвалер, и немедленно отправиться туда.

В половине десятого они, наконец, получили сведения о ферме сестер Йохансен.

— Это может быть ложный след, — сказал стажер, так же как и Рикард не смыкавший всю ночь глаз. — Зачем ей понадобилось отправляться на остров в такое время года?

— Они собирались продать ферму, — напомнил ему Рикард. — Вполне возможно, что директор Брандт отправился туда вместе с одной из сестер, чтобы осмотреть хозяйство.

— Но где же тогда директор? Разве он по-прежнему находится на острове?

— Может быть и так, — ответил Рикард. — Я должен позвонить доктору Посту, он может нам понадобиться. Ведь мы абсолютно ничего не знаем. Возможно, нас ожидает пустой дом. Но это, в любом случае, самый горячий след нашей таинственной, одетой в серое самаритянки.

Около часу дня большое таможенное досмотровое судно отправилось в Синглефьорд. Сначала они плыли по открытой воде, но между Хвалерскими островами льдины кишели возле их корабля, как селедки в стае.

Рикарду и его коллеге удалось соснуть часок на узких нарах. Просыпаться им совершенно не хотелось, поэтому пришлось их взбодрить, брызнув в лицо ледяной водой.

— Мы уже подходим к острову? — крикнул он лоцману. Конечно, этот человек не был настоящим лоцманом, просто он знал Хвалер вдоль и поперек.

— Нет, еще далеко до острова.

Временами они помогали разбивать баграми лед и разбрасывали его в стороны. Один раз они даже наткнулись на прилегающие к острову льды, и им пришлось идти в обход.

Когда, наконец, лоцман указал им на остров, над морем уже опускались зимние сумерки.

С той стороны, куда они причалили, дома видно не было. Лед прилегал вплотную к берегу, но местами были проталины. Они высадились прямо на лед и, осторожно двигаясь вперед, вышли на берег. Всего высадилось восемь человек: Рикард, молодой стажер, доктор Пост, лоцман и четверо санитаров, которым предстояло дезинфицировать ферму. Санитары прибыли на моторной лодке, идущей вслед за таможенным судном.

Если бы только Агнес была здесь…

Судя по всему, ее здесь не было.

— Мы должны были, по крайней мере, услышать лай собаки, — заметил молодой стажер.

— Да.

Остановившись, Рикард сказал:

— Здесь какой-то след.

Все наклонились и стали рассматривать снег.

— Похоже, здесь прошел бегемот, — сказал кто-то.