Изумрудный шторм - Уильям Дитрих

– Ну, тогда вы счастливчик. – Окуэн тоже произнес это не слишком уверенным тоном. – Но, знаете ли, соблазнить можно кого угодно. Чего на свете она желает больше всего? Рошамбо непременно узнает и исполнит это ее желание.

«Сын», – сразу же пришло мне в голову.

– Я не собираюсь добровольно совершать вылазки и нарываться на неприятеля, – ответил я вслух.

– И еще не стоит так уж безоговорочно верить жене или хотя бы одному слову нашего почтенного генерала. Нет, я вовсе не проявляю к ней неуважение. Это просто дружеский совет, мсье, потому как здесь на острове процветает предательство. Страх толкает людей на самые чудовищные поступки.

– Я нисколько на вас не обижен, полковник Окуэн. Генерал Рошамбо честно предупредил меня самой своей манерой поведения. Он что, так ненасытен?

– Думаю, это человек, который просто не знает, что делать. Поэтому убивает и мучает негров, из страха, что они могут сделать с ним то же самое. Он понимает, что все это рано или поздно плохо кончится, но остановиться не в силах. Думаю, генерал идет этой проторенной дорожкой, чтобы по ночам его меньше мучили кошмары. Слуги слышали, как страшно он кричит во сне.

Мне нравился реалистичный взгляд на мир моего спутника. Но самые разумные люди редко остаются в выигрыше.

– Надеюсь, вы понимаете, что этот наш разговор следует держать в тайне, – продолжил Окуэн. – Я солдат и всего лишь исполняю приказы. Но все же пытаюсь говорить правду, чтобы защитить невиновных.

Возможно, и мне придется через какое-то время занять ту же позицию.

– По той же причине вы не должны говорить ему правду обо мне, – добавил полковник.

– Ну, разумеется, я очень ценю ваше доверие.

Габриель пожал плечами.

– Боюсь, что и я тоже. Впал, знаете ли, в настроение, когда вдруг захотелось исповедаться…

Восточные окраины города располагались на равнине, и это, казалось, так и подстегивало противника к вторжению, но французы постарались укрепить территорию наилучшим образом. На небольшом возвышении справа от главного окопа Рошамбо приказал возвести форт из камня, глины и бревен, расположенный достаточно высоко, чтобы оттуда можно было заметить приближение противника. Он так плотно угнездился у подножия крутой горы, что ни одному человеку не удалось бы проскользнуть на равнину с этого направления. Именно этот форт, решил я, и является ключевым оборонным сооружением.

Окуэн провел меня по деревянному настилу к верхней части бастиона.

Ни одного врага в поле зрения. Равнина, где некогда находилась плантация, казалась вымершей – в бинокль я различил черные остовы сгоревших домов и мельниц по переработке тростника. Высокие стебли этого растения покачивались на ветру: целое море стеблей высотой до десяти футов, где мог укрыться кто угодно. Неухоженное теперь поле, на котором собрали урожай, снова заросло диким тростником, а на горизонте поднимался дымок.

– Так где войска Дессалина? – спросил я своего спутника.

– Наблюдают за нами, как и мы за ними, надеются, что болезнь прикончит всех наших солдат и сделает за них всю работу. Дессалин пытался предпринять несколько атак на наши редуты, и нам удалось доказать этим дикарям, что вуду не защищает от пуль. Сражаются они фанатично, все, даже женщины, отчего битва больше походит на бойню. Чувствуете, чем здесь пахнет? Трупами.

Да, в воздухе витал тошнотворный сладковатый запах гниения. Тела убитых разлагались в траве, слишком близко к французским орудиям, чтобы можно было забрать их оттуда и захоронить.

– И вот теперь он выжидает, зализывая раны, – продолжал свой рассказ Окуэн. – Я бы предпринял на него атаку, но, как считает генерал, сил у нас недостаточно, чтобы отвоевать прежние позиции.

– Так что сложилась патовая ситуация.

– Да. Дессалин не может нас победить, мы не можем его захватить. Не имея осадной артиллерии, не имея опыта в сооружении окопов, позволяющих приблизиться, ему этот наш форт никогда не взять. Он будет ждать, пока мы все не вымрем от голода или болезней.

Я кивнул. Линии огня французов были выстроены безупречно: имелись несколько пушечных батарей, пороху было достаточно. Так что война может продлиться долго.

– Восхищен вашими инженерами, – сказал я полковнику.

– Вы были в Акре, и поэтому мы очень ценим ваше мнение, – отозвался тот.

Он преувеличивал мои инженерные знания, но глаз у меня был острый, наметанный – я натренировался, когда был артиллеристом на Святой земле. А потому заметил складку на местности, которую можно было увидеть только с высокой точки, но Дессалину с его позиций она была наверняка не видна. Это был овраг, который, змеясь и извиваясь, уходил в тростники и был направлен прямо к стенам французских укреплений, точно осадный окоп. Он был достаточно глубоким, дна его я не видел. Прекрасное естественное укрытие, особенно в темное время суток. Да, это уже что-то…

– А у вас достаточно артиллерии, чтобы перекрыть все подходы? – задал я новый вопрос.

– Не думаю. Но выручает одно. Мы знаем, что собираются предпринять черные, еще до того, как они сами это решат. Стоит им начать двигаться, и мы тотчас заметим это: верхушки тростника начнут колыхаться и выдадут их местонахождение.

– Клебер и Наполеон тоже отслеживали движение стеблей на овсяном поле, и это дало им преимущество в битве у горы Табор на Святой земле, – заметил я. – Что если они решат окружить вас с флангов?

– Горы и леса вокруг непроходимые, там сможет пробраться разве что небольшая группа людей. А полк завязнет в болотах, и люди погибнут от укусов ядовитых змей. Все решается здесь, на открытом пространстве, на твердой земле. Если на помощь подоспеет хотя бы один французский эскадрон, мы сможем продержаться еще какое-то время.

Я окинул взглядом горы. Да, слишком крутые склоны, атакующие просто попадают с них и разобьются прежде, чем французы расправятся с ними. Организованное наступление с этой стороны невозможно.

И еще я увидел небольшой ручей: он протекал по каньону в джунглях и водопадом низвергался в небольшое озеро прямо за французскими батареями.

– Смотрю, у вас и источник воды тут имеется, – пробормотал я.

– Да. В колодцах вода здесь солоноватая, а возить бочки из Кап-Франсуа – занятие слишком трудоемкое. Наши инженеры специально расположили оборонительные сооружения поближе к источнику. В жаркий день этот ручей – просто спасение. Воды на стороне противника нет, если не считать реки, которая тоже помогает держать их на расстоянии. Но и там вода соленая.

Я увидел тропинку в красноватой земле: она вилась вдоль ручья и уходила в джунгли.

– А там у вас что? – указал я в ту сторону. – Наблюдательный пункт?

– Да. Сверху видно все, как на карте. Идемте, покажу. Выпьем там по глотку вина.

Мы спешились, оставили лошадей и начали подниматься вверх по тропинке, страшно потея на жаре. С площадки с высоты в несколько сот футов открывался вид на все французские укрепления. Ручья отсюда видно не было – он нырял в ущелье, горные склоны тесно обступали его со всех сторон, а тропинка терялась где-то дальше, в джунглях. Невидимая отсюда вода огибала выступ, на котором мы стояли, а потом устремлялась вниз, в озеро рядом с лагерем французов. Я видел змеящиеся по земле линии укреплений и зловеще притихшие поля сахарного тростника, вдали вырисовывались очертания городских зданий Кап-Франсуа, а еще дальше к небу поднимались горные хребты.

– Ну, что доложите своему правительству, Гейдж? – Окуэн, видимо, ждал, что я скажу ему нечто утешительное, хоть и понимал, что дела их плохи.

– Все зависит от численности и подготовленности армии противника, – уклончиво ответил я. – Скорее всего, я скажу, что и та и другая сторона имеют шанс победить.

– Я думал, вы человек честный. Теперь не уверен, – сказал полковник и протянул мне флягу.

Я отпил глоток, снова огляделся, и тут мне пришла в голову идея. Возможно, я все же смогу дать Джубалю схему, что, в свою очередь, откроет мне доступ к Дессалину, его колдунье мамбо и легендам о сокровищах Монтесумы.

– У вас очень умелые и опытные инженеры, – продолжил я и ничуть не покривил при том душой. – При наличии провианта и пороха вы, возможно, сможете удерживать эти позиции вечно. – Мне не давала покоя идея, связанная с моим сыном Гарри. Я взглянул вверх на гору. – Географические особенности местности вы использовали наилучшим образом. В Америке мы называем такие высокие горы «землей, вставшей на дыбы».

Мой спутник улыбнулся.

– Что ж, подходящее описание.

– Думаю, можно поздравить генерала с правильно выбранной позицией. И лично я во время боевых действий предпочел бы оказаться на вашей стороне, а не наоборот.

Полковник сухо улыбнулся.

– Надеюсь, Дессалин разделяет эти ваши взгляды.

Я спустился к ручью, зачерпнул воды и плеснул в разгоряченное лицо, все это время продолжая изучать и запоминать окрестности.