Легенды о самураях. Традиции Старой Японии - Алджернон Митфорд

Тем временем Тёкити отправился к Гэндзабуро домой и сообщил ему, что О-Коё неожиданно захворала и не может встретиться с ним, поэтому просит его терпеливо подождать, пока она не пошлет к нему весть о своем выздоровлении. Гэндзабуро, не подозревая, что это выдумка, прождал тридцать дней, но Тёкити все не приносил ему никаких известий об О-Коё. В конце концов он встретился с Тёкити и попросил его устроить ему встречу с О-Коё.

– Господин, – отвечал Тёкити, – она еще не поправилась, поэтому будет трудно привести ее на свидание с вашей милостью. Но я много думал об этой любовной связи, господин. Если об этом станет известно, честь вашей семьи будет погублена. Прошу вас, господин, забудьте об О-Коё.

– Очень мило с твоей стороны давать мне советы, – отвечал в изумлении Гэндзабуро, – но я так привязался к О-Коё, что оставить ее будет очень жаль, поэтому я прошу тебя снова устроить так, чтобы я смог с ней встретиться.

Однако тот ни в какую не соглашался, и Гэндзабуро вернулся домой ни с чем. И с того времени он каждый день умолял Тёкити привести к нему О-Коё, но, не получив в ответ ничего, кроме совета оставить ее, пребывал в печали и одиночестве.

Однажды Гэндзабуро, вознамерившись избавиться от тоски, которую он чувствовал от расставания с О-Коё, отправился в веселый район Ёсивара и, войдя в дом развлечений, приказал приготовить ему выпивку и закуску, но и в разгар веселья его сердце тосковало по своей утерянной любви, а его веселье было не чем иным, как завуалированным трауром. Наконец наступила ночь, и, когда Гэндзабуро уходил, он заметил в коридоре мужчину лет сорока, с длинными волосами, который шел ему навстречу, и, увидев его, воскликнул:

– Боже мой! Это, должно быть, молодой господин Гэндзабуро вышел поразвлечься.

Гэндзабуро счел это странным, но, присмотревшись к мужчине внимательнее, узнал в нем слугу, который был у него на службе за год до этого, и сказал:

– Что за странная встреча! Скажи, чем ты занимался после того, как оставил службу у меня? Во всяком случае, могу поздравить, выглядишь ты здоровым и крепким. Где ты теперь живешь?

– Ну, господин, с тех пор как я расстался с вами, я зарабатывал себе на жизнь тем, что предсказывал людям судьбу в районе Канда, и сменил свое имя на Кадзи Садзэн. Я живу в бедном и скромном доме, но если ваша светлость на досуге окажет мне честь и навестит меня…

– Да, действительно нас свела вместе счастливая случайность. И я действительно намерен навестить тебя. Кроме того, я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня. Ты послезавтра будешь дома?

– Конечно, господин. Я обязательно постараюсь быть дома.

– Тогда очень хорошо. Послезавтра я навещу твой дом.

– Я буду к вашим услугам, господин. Однако уже поздно, и я позволю себе откланяться.

– Тогда доброй ночи! Встретимся послезавтра.

И с тем они расстались, и каждый пошел своей дорогой.

В назначенный день Гэндзабуро подготовился и, переодетым, без слуг, пошел в дом к Садзэну, который встретил его у крыльца своего дома и обратился к нему со словами:

– Какая честь! Добро пожаловать, господин Гэндзабуро! Мой дом очень скромный, но позвольте мне пригласить вашу светлость войти в комнату.

– Прошу тебя, – отвечал Гэндзабуро, – не церемонься так. И не беспокойся ни о чем из-за меня.

И он зашел в дом, а Садзэн позвал свою жену, чтобы та приготовила вино и закуски, и они уселись за стол. В конце концов Гэндзабуро, глядя Садзэну в лицо, сказал:

– Есть одна служба, и я хочу, чтобы ты сослужил ее мне. Очень секретная служба, но если ты откажешь, то я потеряю лицо, поэтому, прежде чем открыть тебе, в чем заключается эта служба, я должен знать, желаешь ли ты помочь мне во всем, о чем только я тебя ни попрошу.

– Да, если это в моих силах. Считайте, что я в вашем распоряжении.

– Ну хорошо, – сказал Гэндзабуро, очень довольный, вынимая десять рё из-за ворота кимоно, – это всего лишь небольшой подарок тебе в честь моего первого визита в твой дом, но прошу, прими его.

– Нет, ни в коем случае! Не знаю, что ваша светлость хочет от меня, но в любом случае я не могу взять этих денег. Я действительно должен просить вашу светлость взять эти деньги назад.

Но Гэндзабуро заставил его силой, и в конечном итоге тот был вынужден принять деньги. Тогда Гэндзабуро рассказал ему историю своей любви к О-Коё, о том, как он впервые встретил ее на мосту Адзума, как Тёкити представил ее ему в чайном доме в Одзи, и о том, что потом она заболела, и что он снова хочет ее увидеть, а Тёкити, вместо того чтобы привести ее к нему, только дает добрые советы. Вот так Гэндзабуро изобразил прискорбную картину своего отчаяния.

Садзэн терпеливо выслушал его историю и, немного поразмыслив, сказал:

– Ну, господин, это дело нетрудно уладить, и все-таки оно требует некоторой изворотливости. Однако, если ваша светлость окажет мне честь и придет увидеться со мной послезавтра, я тем временем пораскину мозгами и дам вам знать о результатах своих размышлений.

Услышав такие слова, Гэндзабуро почувствовал огромное облегчение, распрощался и вернулся домой. Тем же самым вечером Садзэн, обдумав все, что сказал ему Гэндзабуро, подготовил соответствующий план, отправился в дом Кихати, главы эта́, и сообщил ему о поручении, которое ему доверили.

Кихати конечно же был сильно удивлен и сказал:

– Некоторое время тому назад господин Тёкити приходил сюда и сказал, что его светлость господин Гэндзабуро, после того как его семья сделала ему выговор за распутное поведение, вознамерился разорвать связь с моей дочерью. Конечно, я понимал, что дочь, пусть даже главы эта́, не ровня господину благородного происхождения, поэтому, когда пришел Тёкити и сообщил мне о поручении, с которым его послали сюда, мне не оставалось ничего иного, как объявить дочери, что она должна оставить все помыслы о его светлости. С того времени она терзается, томится и чахнет от любви. Но когда я передам ей то, что вы сейчас мне сказали, как она обрадуется! Как она будет счастлива! Позвольте мне пойти и поговорить с ней.

И с этими словами он пошел в комнату О-Коё. И когда посмотрел на ее осунувшееся и изможденное лицо, увидел, как она печальна, почувствовал еще больше жалости к ней.

– Ну же, О-Коё, у тебя сегодня настроение получше? Не желаешь ли чего-нибудь поесть?

– Благодарю, но у меня нет аппетита.

– Ну да ладно. У меня есть для тебя новость, которая осчастливит тебя. От господина Гэндзабуро, по которому томится твое сердце, пришел посыльный.

При этом известии О-Коё, которая сидела согнувшись, словно поникший цветок, вскочила и воскликнула:

– Неужели это правда? Прошу, расскажи мне все поскорее!

– История, которую поведал нам Тёкити, о том, что его светлость пожелал разорвать связь с тобой, он придумал сам. Господин все это время желал встретиться с тобой и настаивал, чтобы Тёкити принес тебе от него записку. Но Тёкити все время придумывал какие-нибудь отговорки и препятствия. В конце концов его светлость тайно послал человека по имени Кадзи Садзэн, предсказателя, устроить вам свидание. Поэтому теперь, дитя мое, ты можешь идти на свидание со своим возлюбленным, когда только пожелаешь.

Когда О-Коё услышала эту новость, она была так счастлива, что сочла все сном и не доверяла своим ощущениям.

Кихати тем временем присоединился к Садзэну в другой комнате и, поведав ему о радости, с которой его дочь выслушала добрые вести, поставил перед ним вино и другие угощения.

– Думаю, будет лучше всего, если О-Коё станет тайно жить в доме господина Гэндзабуро, – сказал Садзэн. – Но поскольку никто в мире не должен об этом узнать, все нужно устроить скрытно. Как только доберусь домой, я придумаю план, чтобы усыпить подозрения этого парня Тёкити. О том, как все устроить, я дам вам знать письмом. Но вашей дочери лучше сегодня вечером пойти ко мне домой. И хотя она сейчас в таком подавленном настроении, с господином Гэндзабуро они встретятся послезавтра.

Кихати передал его слова О-Коё, и, поскольку тоска по Гэндзабуро была единственной причиной ее болезни, она сразу же воспрянула духом и, сказав, что немедленно идет с Садзэном, радостно принялась собираться в дорогу. Затем Садзэн, еще раз предупредив Кихати о необходимости держать все это в тайне от Тёкити и действовать согласно письму, которое он ему пришлет, вернулся домой, взяв с собой О-Коё. И после того, как приняла ванну, причесала волосы, накрасилась и надела на себя красивое кимоно, она стала такой привлекательной, что ни одна знатная дама в округе не могла сравниться с ней. И Садзэн, увидев ее, сказал себе: неудивительно, что Гэндзабуро влюбился в нее. Поскольку уже темнело, он посоветовал О-Коё пойти отдохнуть и, проводив девушку в предоставленную ей комнату, пошел к себе и написал Кихати письмо, содержащее план, который он составил. Кихати, получив указания Сад-зэна, преисполнился восхищением перед его изобретательностью и с выражением тревоги и глубокого волнения на лице тотчас же отправился к Тёкити и сказал ему: