Треск Цепей II: Белый Ворон (СИ) - Тихий Даниил

Я знал где в этом мире существует подобная зона. Следовало её исследовать, но вряд ли подобное «исследование» закончится одним днём. Скорее всего я просто упрусь в недостаток энергии или проблему, связанную с изменениями моей нейронной сети… на самом деле, произойти может что угодно, тема почти никем не изученная и делать выводы придётся, ставя эксперименты на собственной шкуре.

Местные поселили меня в пристройке избы, принадлежащей кузнецу. Её внутренняя стена граничила с печью, так что внутри было тепло и уютно. Незнакомая старушка принесла рано утром еды, зашла тихо-тихо, а я сделал вид что не проснулся. Но с помощью одной только еды на ноги не встанешь, невозможность поработать с металлом в кузне меня раздражала, так что перво-наперво нужно было ускорить заживление собственных ран.

Шагая промеж дворов, я чувствовал на себе редкие взгляды. Дважды попадались местные. Женщина поклонилась, парень кивнул и прошмыгнул мимо, оба старались не смотреть на меня. Страх перед тёмной магией смешивался с благодарностью за то, что я вписался против захватчиков.

Кстати, ещё предстояло выяснить кем был тот «варяг»…

Мой путь закончился в южной части деревни. Здесь жила местная повитуха и деревенская травница, я знал об этом, потому что Соня проводила у неё почти всё свободное время. Жрица Енны с радостью делилась знаниями с любым желающим учится. И эта травница как раз была из таких.

Соня рассказывала мне про неё. Говорила, что магического дара у неё нет, но крестьянка компенсирует это трудолюбием и знаниями.

Подойдя к калитке, я несколько раз ухнул кулаком по забору и тем самым спровоцировал сторожевого пса. Гулкий лай заметался по двору на зависть любому системному оповещению. Такой даже если захочешь — не сразу отключишь.

Дверь открылась на крыльцо высунулась малая лет шестнадцати, увидела меня, ойкнула и скрылась за дверью. Я терпеливо ждал, пёс лаял просто оглушительно, так, словно был готов порвать меня в лоскуты. Его поддерживали соседские собаки, в мгновение ока деревня наполнилась лаем. Я смотрел на его белую пушистую шерсть, на развевающуюся пасть, на слюну промеж клыков и взгляд говорящий — только шагни во двор! Загрызу! — и мне хотелось ответить этому псу, отпереть калитку и зайти внутрь, вынимая меч. Ударить клинком как палкой, сверху вниз, да так, чтобы не убить сразу, чтобы визг и испуг в глазах и кровь на сне…

— Хватит! Хватит! Он не со зла! Он охранял!

Женский крик, запах трав, и попавший в поле зрения человек вернули меня к реальности. Интерфейс сбоил и подёргивался помехами, собака выла, забившись под лавку во дворе, а между нами, выставив перед собой руки стояла хозяйка этого места — травница.

Почему-то я представлял её пожилой или старой, сморщенной и согнутой. Но ко мне вышла вовсе не старуха, а взрослая, лет тридцати — женщина. Сглотнув вязкую слюну, я вдруг понял, что держу в одной из рук меч.

Убрал его в ножны без спешки. Не подавая вида что со мной что не так. Интерфейс мигнул и ушёл на перезагрузку, ИскИн спешно восстанавливал свой функционал после сбоя.

— Прости, не знаю, что на меня нашло. Он очень громко лаял.

— Это сторожевой пёс, они и должен лаять.

Кивнув, я признал её правоту и ответил:

— Знаю, я не должен был входить и пугать твою собаку, но мне нужна помощь.

Женщина обхватила себя за плечи. Снаружи было холодно, а она явно выбежала сюда в торопях, с непокрытой головой и без тёплой верхней одежды. Обычное крестьянское платье не могло скрыть таящейся под ним ладной фигуры. Её рыжие волосы были заплетены в тугую косу, и я не мог не признать, что передо мной красивая женщина.

— Я не смогу тебе помочь. То, что с тобой происходит, не в моей власти.

Хм, интересно, это она о моём поведении? Разглядело в нём отголоски душевной болезни… безумия? Или знает, что моя нейронная сеть черным-черна?

— У меня дыра в плече. Стрела попала. Кольчуга выдержала, не пустила её глубже, но наконечник вмял звенья кольчуги в кожу и мясо. И ещё вот это:

Я повернул к ней иссечённую щеку. Не зашитая, а только промытая, рана продолжала сочится сукровицей, которую приходилось промакивать тряпочкой.

Женщина покачала головой глядя на меня с явной опаской и махнула в сторону дома:

— Заходи, но меч у крыльца оставь и не балуй. Договорились?

— Договорились.

Интересно что было бы заруби я этого пса? Контроль стремительно ускользал из моих рук прямо посреди бела дня и это меня… не пугало, но раздражало.

Я послушался травницу, пропустил её вперёд, отстегнул от пояса ножны с мечом и оставил на входе.

— Поговорим здесь, садись к столу, в комнатах у меня дочь и двое пораненных после налёта. — и усадив меня на деревянный табурет спросила — Ты раны промывал?

— Да. Растопил снега.

— А чего не зашил?

Шагнула ближе, заставила задрать голову и повернуть её в сторону подталкивая меня к нужным поворотам лёгкими прикосновениями пальцев. От этих прикосновений по моей коже пробежали мурашки. Как бы там не было, женщины ко мне не прикасалась уже много месяцев. А уж как она пахла…

— Не было иглы под рукой.

На такой ответ она снова покачала головой и отступив сказала:

— Погрею воды и принесу мазь. Будем чистить и зашивать. Раздевайся пока до пояса, вещи сложи на сундук. Из сеней не выходи, напугаешь дочь — прогоню.

В этот момент мне подумалось что при всём желании никто не сможет меня прогнать. И дело даже не в мече, оставленном у крыльца. Я сам по себе — оружие и вполне в состоянии раскатать избу по брёвнышку.

— Я бы рекомендовал вести себя сдержанней и не допускать мысли о доминировании и навязывании своей воли силовым путём.

Травница ушла вглубь избы, а я остался один на один с перезапустившим систему ИскИном.

— Без тебя знаю Ис. Что произошло? Почему ты ушёл на перезагрузку, а я оказался посреди двора с мечом в руках?

— Изменения организма носителя снизили аппаратный контроль над нейронной сетью. Сильные эмоции и желания вызывают сбои. Биотический блок и я, в частности, лишаюсь влияния. В самой запущенной стадии всё это может привести к тому, что сознательная часть разума носителя уступит бессознательной. Нейронная сеть будет подчинятся сильным эмоциям и инстинктам. Насколько при этом изменится поведение и личность носителя не поддается анализу.

Снимая кольчугу я зашипел от боли в потревоженном плече и спросил:

— Рекомендации?

— Судя по последним данным, большая часть эмоций носителя искусственно подавляется из-за изменений в нейронной сети. Но малая часть: ярость, злость, раздражение, жажда убийства — резко выходят на передний план. К сожалению, я не могу найти биологическую причину подобных искажений. Организм носителя в полном порядке, даже в лучшем состоянии чем был в мире-Первоисточнике. Количество нейронных связей на порядок увеличилось, мышечная реакция, выносливость, иммунитет — всё работает на рост, а не на упадок. Единственное что я могу посоветовать, так это усилием воли подавлять возникающие эмоции и стараться действовать обдуманно, просеивая свои решения через призму старого мировоззрения.

Скрипнула дверь, в сени шагнула травница и разговор с ИскИном пришлось прервать.

Её взгляд задержался на мне дольше чем этого требовали приличия. Хотя винить в этом женщину я не мог. Мои мышцы были словно высечены из дерева, постоянная беготня и схватки не очень-то способствуют отращиванию брюха. Я не мог похвастать бицепсами размером с бочонок или грудной клеткой как у быка, зато постоянные физические нагрузки, причём нагрузки зачастую на грани возможных (а в бою только так и бывает) сделали меня похожим на легкоатлета. Низкий процент подкожного жира делал брюшной пресс и косые мышцы живота резко очерченными. Особенно в свете нескольких лучин что освещали сени желтоватым светом.

— Садись, не стой, нужно осмотреть плечо. Рана глубже чем я себе представляла.

Хотелось ответить, что в районе живота у меня ран нет. И нечего туда пялится, но я промолчал, сдержанно улыбнулся и выполнил её команду.