Тайны еды - Игорь Прокопенко

Дело в том, что буквально в последние годы люди не могут пить молоко. Есть ли связь между этим фактом и современными биотехнологическими разработками? Может ли непереносимость молока напрямую зависеть, к примеру, от наличия антибиотиков в продуктах питания? Известно, что производителям выгодно торговать едой длительного хранения. Кроме того, антибиотики — хороший стимулятор роста для животных и птиц. Но есть одна проблема — в нашем организме тоже живут бактерии, отвечающие за усвоение пищи. Под воздействием антибиотиков они погибают, пища не усваивается, и нарушается обмен веществ, в результате чего поражается щитовидная железа и разрушается иммунитет. В Советском Союзе Министерством здравоохранения были разработаны нормы безопасного суточного поступления антибиотиков с продуктами питания. Однако, как только Россия вступила во Всемирную Торговую Организацию, эти жесткие требования были пересмотрены. Нормы ВТО позволили отменить у нас обязательную сертификацию продуктов питания и увеличить присутствие антибиотиков в молоке в 10 раз!

Как убедиться, что в молоке есть антибиотики? Очень просто. Налейте его в стакан и оставьте на ночь. Хорошее молоко к утру превратится в простоквашу, а то, в котором присутствуют антибиотики, будет «свежим» еще хоть целую неделю, разве что начнет горчить.

Можно ли в повседневной жизни обезопасить хотя бы детей от некачественного молока? Да, достаточно с помощью лакмусовой бумажки проверить кислотно-щелочной баланс молочного продукта. Натуральное молоко имеет показатель около семи pH. Почему такое внимание уделяется кислотно-щелочному балансу? Дело в том, что молоко, которое мы пьем, да и любой продукт, который мы употребляем в пищу, всасывается в кровь и изменяет кислотно-щелочной баланс нашего организма. Когда происходит сдвиг в сторону чрезмерной кислотности, начинают быстро разрушаться клетки, ферменты теряют способность выполнять свои функции, магний и кальций вымываются из костей, наступает преждевременное старение.

Когда-то считалось, что основное назначение пищи — утолять голод и жажду, быть источником энергии для организма. Но сегодня это понятие явно устарело. Еда давно уже стала биологическим оружием и политическим инструментом — для захвата власти, например.

Мало кто знает, что вооруженный переворот в Чили в 1973 году был результатом продовольственной спецоперации Госдепа и ЦРУ, которой руководил лично госсекретарь США Генри Киссинджер. Когда осенью 1970-го к власти пришло социалистическое правительство, Америка и союзники объявили Чили экономические санкции. Президент Сальвадор Альенде призвал элиту своей страны к «импортозамещению», однако правые богатые чилийские землевладельцы, поддерживаемые Госдепом США, саботировали производство собственных продуктов, ратуя за увеличение импорта из стран, которые не объявили бойкот. Высокие налоги, подкупленные чиновники и завербованные спецслужбами США чилийские банкиры не давали развернуться малому и среднему бизнесу. Продукты попросту не доходили до прилавков. В результате такой внутренней продовольственной политики чилийские валютные резервы быстро истощались. Прошло около двух лет, и денег на закупку импортной еды стало не хватать.

Генри Альфред Киссинджер — американский государственный деятель, дипломат и эксперт в области международных отношений. Советник по национальной безопасности США в 1969–1975 годах и Государственный секретарь США с 1973 по 1977 год.

Дефицит продовольствия вызвал недовольство среднего класса. Страну охватила так называемая «национальная забастовка», инициатором которой выступили дальнобойщики, опасавшиеся национализации. В ответ на это президент Альенде ввел чрезвычайное положение и отдал приказ конфисковать неработающие грузовики. Ситуация стремительно накалялась, и вскоре в Чили произошел военный переворот. Американцы тут же организовали продовольственную помощь правительству Пиночета.

США «убили двух зайцев» одновременно. Во-первых, установили в Чили нужный им режим. А во-вторых, с помощью поставок продовольствия высвободили деньги для нужд армии Пиночета. В те годы Чили стала девятым крупнейшим импортером американского оружия! Можно ли провести аналогию между тем чилийским «импортозамещением» и сегодняшней ситуацией в России? Вряд ли — география, история, менталитет, у каждой страны они свои.

Однако выделим некоторые до боли знакомые моменты. Несмотря на враждебную политику США, члены кабинета министров Чили до последнего момента лелеяли надежду, что с американцами можно договориться об отмене санкций, и даже просили у них кредиты на погашение внешнего долга, в чем, естественно, было отказано. И еще одно важное обстоятельство: несмотря на то что прожиточный минимум в стране поначалу вырос, в дальнейшем он был сведен на нет ростом цен на продукты, товары и горючее на триста процентов. Наконец, третий момент: в те годы упали цены на медь, а для Чили добыча меди сопоставима с добычей нефти в России. Добавим, что в такой непростой ситуации бегство капитала было неизбежным, а кредиты для населения стали просто неподъемными.

Президент требует диверсификацию экономики, требует создавать предприятия импортозамещения. Но давайте посмотрим, какая у нас кредитная политика. Давайте посмотрим на ставку рефинансирования. Можно при такой ставке брать кредит? Это какую надо иметь рентабельность? 60–70 %. Где вы видели такую рентабельность на производствах?

Но это не единственное препятствие для развития частных предприятий и перехода на импортозамещение в нашей стране. В 2014 году на пресс-конференции президента России Владимир Маматов из Кирова задал вопрос: почему такой качественный напиток, как «Вятский квас», игнорируют крупные торговые сети? После этого проблема была решена. Но не может же каждый подобный вопрос решать лично Президент?! А где структуры, поддерживающие предпринимателей? И почему нет государственных кооперативов по приему у мелких собственников продуктов питания, с дальнейшей их реализацией в крупных торговых сетях?

Мало кто знает, что политик Александр Руцкой имеет десятки изобретений, относящихся, в том числе, и к сельскому хозяйству. Много лет назад Руцкой разработал технологию, позволяющую из сельскохозяйственных отходов создавать питательный корм для скота. Специальная струйная пушка измельчала траву на молекулярном уровне. Исследования показали, что в таком корме есть все необходимое для роста и развития животных: белок, протеин, клетчатка, витамины. Но внедрить ему свое изобретение не удалось.

Почему же производством натуральных продуктов питания не занимаются транснациональные компании, причем сознательно и целенаправленно НЕ занимаются? Транснациональная корпорация «Монсанто», являющаяся крупнейшим мировым поставщиком всякого рода генетически модифицированного зерна, судя по рассекреченным материалам, обладает хорошими навыками внедрения своих людей на ключевые правительственные посты, и не только в США. Для начала обратимся к Америке и посмотрим на ее прототип коррупционной схемы и способ захвата власти.

Всемирная Торговая Организация агрессивно принуждает все страны импортировать генетически модифицированные посевные культуры. В этом нет ничего удивительного. ВТО, как и Международный валютный фонд, и Всемирный Банк, встроена в коррупционную схему по защите интересов США и транснациональных компаний. Первым делом они стремятся уничтожить небольшие фермерские хозяйства, производящие натуральную еду. Это легко удается, поскольку себестоимость химической еды на порядки ниже себестоимости натуральных фермерских продуктов питания.

Несколько поколений клана Рокфеллеров посвятили свою жизнь выстраиванию схемы по выдавливанию мелкого частного аграрного бизнеса как в Америке, так и на международном уровне. И ВТО в этой схеме играет немаловажную роль. Для Всемирной Торговой Организации Россия стала одним из самых привлекательных рынков, где можно выгодно продать любой непригодный товар — своего рода свалка, где деньги за захоронение продуктов питания не берут, а отдают.

Об этой ситуации мне говорил вице-президент РФ 1991—1993 гг. доктор экономических наук Александр Руцкой: «Я с самого начала и до конца был против вступления России в ВТО. Прежде, чем идти в ВТО, надо иметь экономическую самодостаточность. Но с тем состоянием экономики, которое было у нас, идти во Всемирную Торговую Организацию — это просто самоубийство, и, к глубокому сожалению, я оказался прав».

В России по нормам обязательно контролируются только 5 пестицидов. Остальные 418, перечисленные в «Гигиенических нормативах», контролируются лишь в том случае, если к товару приложен сертификат, где указывается, какие именно пестициды применялись при производстве продуктов. Но чаще всего такой сертификат отечественные производители так называемой экологически чистой продукции не прикладывают вовсе. А если нет сертификата, значит, нет проблем.