Прощай, Лоэнгрин! (СИ) - "Voloma"

Во времена когда каждый школьник воспринимал мир только через экран смартфона или планшета, где, так называемые, «сэлфи» вытеснили старую добрую фотографию на бумажном носителе, а серверы мировой паутины пухли от миллиардов неудачных фото, Лора полностью игнорировала современную модель поведения своих сверстников, выказывая тем самым приличные умственные способности.

Ее не смогла переманить на свою сторону Тереза Бьюрон. Эта старая ведьма до сих пор не оставляла попыток очернить Гроссмахтов, даже после того, как получила урок на всю жизнь.

И надо признать, что Диони обладала определенной проницательностью, потому что девушку едва ли не передергивало от елейной улыбки старой карги.

Полдень не добавил света в ватно-серый воздух, наполненным мелким снегом.

Тишина в воскресение, после непрекращающегося шума ремонта, поистине оглушала, отчего тревога все сильнее укоренялась в груди. Рэгворда, как обычно, засел на третьем этаже, глубоко внутри замка, куда и в обычные дни, практически никто не заглядывал.

С укором посматривая на крохотного зайчонка, которого прятали Полссон и Диони в коробке за камином, Элеонор покачала головой. Зверек быстро наедал бока, но по прежнему боялся человека. Значит, девчонка не стремилась его приручить и через пару месяцев выпустит в лес. Но сегодня его никто не удосужился покормить.

Если бы Рэгворд знал, что Диони не вернется до вечера, подобного бы не случилось. Следовательно, сегодня творилось нечто из ряда вон выходящее и пока никто об этом не догадывался.

В глубокой задумчивости, Элеонор сходила на кухню и оторвала от кочана капусты лист потолще, чтобы отнести зайчонку перекус.

Дверь в мастерскую внезапно распахнулась и от неожиданности женщина вздрогнула. Рэгворд стоял в проеме насупив брови.

— А, нашелся, — без тени смущения протянул он, и как обычно опустил в пол глаза.

Деловито посапывая Полссон подошел к верстаку, перебирая инструмент, а когда нашел нужный снова направился к выходу. Кажется, на этом, разговор о питомце был исчерпан. Но мужчина в нерешительности снова застыл в дверях, и с прищуром оглядел двор, который медленно но уверенно засыпало снегом.

— Лора еще не вернулась?

— Нет, — Элеонор пожала плечами, но тревога еще больше укрепила свои позиции. — Переживаешь за нее?

Повисла пауза, в которой так и витало желание оставить вопрос без ответа.

— Пожалуй, — ответил Рэгги и тут же запнулся, словно, за ним кто-то подсматривал, когда он мылся в душе.

— Она в это время, обычно, уже возвращается. Привычки за человека многое могут рассказать, а из этого нелепого экземпляра тисками лишнего слова не вытащить, даже Бронель это подметил. Поэтому она тебе нравится? — хмыкнула Элеонор, пытаясь скрыть, то что разгадала почему неприметная девушка так быстро отогрела сердце Полссона.

— Как и тебе…, - криво усмехнулся Рэгги, даже не собираясь отнекиваться. — Сделай одолжение, Элеонор, позвони Хильде. Снегопад к вечеру усилится.

В этот момент в воротах показалась тонкая фигура, в которой собеседники безошибочно угадали Агнес Мунд.

Рэгворд недовольно закряхтел и бесцеремонно направился к лестнице, которая вела в основной корпус замка. Там, мужчина ориентировался безошибочно, даже в темноте он мог скрыться за секунды в лабиринте коридоров. Но Агнес ускорила шаг.

— Мистер Полссон, добрый день! — в голосе женщины звучали мягкие нотки, а на лице заиграла самая нежная улыбка. — Как удачно, что я встретила Вас.

Присутствие Элеонор было явно нежеланным, но Агнес нехотя поздоровалась со смотрительницей, на ходу сдергивая с руки дорогие меховые перчатки. Однако это было сделано не для того, чтобы пожать фрау Гроссмахт руку. Словно крохотный, но очень мощный буксир, Агнес подплыла к громадной фигуре Рэгворда и любовно провела тонкой рукой по замусоленной поверхности овчинного тулупа реставратора.

— Здравствуй, Агнес! Чем помочь? — безразличие сквозило, едва ли не откровенное, но Рэгги, чуть наклонил голову в бок на свой манер и хитро прищурился.

— Рада тебя видеть, Рэгворд. Фрау Гроссмахт, — поздоровалась красавица, не сводя трепетного взгляда с Полссона. — Мне нужно все проверить в главном зале… И ты, как реставратор, должен высказать свое мнение. Ммм… установленное освещение не сильно повлияет на экспонаты?

— Простите, что прерываю. Агнес, Вы случаем, не видели по дороге сюда нашу уборщицу?

Бледное лицо фрау Мунд превратилось в правдоподобную маску удивления.

— В такую погоду, кто-то ходит пешком? Нет, не видела. Ни одной живой души.

Элеонор не стала дослушивать и молча отправилась к воротам, чтобы поговорить с Курцвиллем. Может он видел Лору?

Женщина услышала как тяжело вздохнул Рэгворд, и кинув краткий взгляд через плечо она только и увидела, как эти двое скрылись за массивными дверями.

Нужно было отдать должное Агнес. При всем своем высокомерии и гордости, эта дама имела хороший вкус на мужчин и тот факт, что Мунд в свое время отшила Мартина Дэнглера, только подтверждало это. За Рэгворда, Агнес вцепилась, практически, мгновенно, едва случилось их знакомство. И натуральная симпатия к Диони, со стороны реставратора, как оказалось, тоже не была помехой, хотя половина деревни откровенно потешалась над бесплотными попытками элитной белошвейки, одержать верх над грубоватой девицей, которую Полссон не особо интересовал.

Грубость, была для Диони не более чем ширмой. Девчонка явно обладала тонкой душевной организацией и с жадностью относилась к книгам, ведь Бронель тайком перетаскал ей личную домашнюю библиотеку, которая состояла сплошь из этрусского эпоса и собраний древних философов, в частности Гераклита и Парменида. При этом, Лора умудрялась сохранять почти детскую непосредственность и простоту, полное отсутствие тяги к склокам и спорам, а главное в ней отсутствовало качество, которое в людях Элеонор просто ненавидела — демонстративную гордость. Но обладала чувством собственного достоинства, которое невероятно подкупало.

Елка, которую эта девица дотащила на своей спине, с самого Швангау красовалась на кухне и каждый день на ветвях появлялась самодельная игрушка из сосновых шишек, обрывков упаковочной бумаги и лент, которые в изобилии водились у Хильды в магазине под конец года.

Сегодня, явно сюрприза ради, на ветвях обнаружилась вырезанная из дерева лисица. Искусная вещица, которой Элеонор залюбовалась на добрых десять минут была проработана до мельчайших деталей таких, как шерстка и коготки, и могла принадлежать только Рэгворду, да и пятна рыжеватой краски на пальцах реставратора только подтверждали эти предположение.

Впервые за долгое время, Элеонор ощутила, как сердце запело давно позабытые мотивы рождественских песен, и краткими вспышками возникало ощущение беззаботности и счастья.

Спустя час. Элеонор не удержалась и позвонила дочери, чтобы справиться о том где носит Диони, на что получила ответ, что девушка отправилась в Нойншванштайн по своему обычному маршруту, через кондитерскую.

Фрау Гроссмахт поднялась на обзорную башенку, где обычно ошивался ее муж каждое утро. Мелкий снежок, занявшийся с самого утра уже припорошил следы Бронеля. Натужно вглядываясь в зыбкую, мутную дымку, женщина неустанно повторяла самой себе, что ничего страшного не случилось, как вдруг из ворот, вылетел пикап, который был в свободном пользовании обитателей замка.

За рулем только и можно было рассмотреть мощную фигуру облаченную в овчинный тулуп.

Странное ощущение, словно меня старательно укутывали одеялом и старались не беспокоить малейшим шумом, нарушилось совершенно заурядным прикосновением маленького языка к участку обнаженной кожи чуть выше основания ладони. Чтобы отмахнуться, я пошевелила пальцем и вот тут началось «веселье».

Я не почувствовала не то чтобы своего пальца, а всей левой руки в целом. Глаза тоже открыть, не представлялось возможным. Сознание возвращалось лениво и неохотно, будто получивший двойку отличник. Подобное со мной случалось редко!