Проект «Конкистадор» - Сергей Самаров

Следующий привал сделали, когда перешли горный участок и углубились в сельву. Сухой паек в специальной посуде, которая при вскрытии подогревает содержимое, венесуэльская армия закупала в России. Странно только, что в самой российской армии такого «сухпая» солдаты не видели. Видимо, работал тот же принцип, по которому в стране до дикости поднялись цены на дизельное топливо. Нефтяные компании объясняли все просто – в Европе большой спрос на дизельное топливо, и компаниям выгоднее отправлять его туда. Чтобы не работать себе в убыток, на внутреннем рынке цены тоже взвинтили до неприличия. А на дизельном топливе работает все сельское хозяйство. Следовательно, сельхозпредприятиям приходится или объявлять себя банкротами, или поднимать цену сельхозпродукции до такого уровня, что питаться в стране скоро смогут только нефтяные магнаты…

В этом, как считал Лукошкин, просматривался уже не просчет бездарного правительства, а умышленное доведение до банкротства всей страны. Можно подумать, что те же Арабские Эмираты не поставляют в Европу дизельное топливо! Поставляют. Однако в самих Эмиратах в переводе на российские деньги литр солярки после недавнего повышения стоил чуть больше двух рублей ву переводе на наши деньги. Но там правители о своем народе худо-бедно, но пекутся…

Эти мысли портили аппетит, и с сухим пайком майор справился последним. Но поднялся первым.

– Пора. До рассвета осталось немного.

В этом майор оказался прав. Рассвет наступил сразу после того, как группа преодолела еще один участок сельвы. А новый отрог хребта оказался еще более удобным для прохождения, чем предыдущий. И вел как раз в нужную сторону, и склон был более-менее пологим, что позволяло идти быстрее. За этим отрогом, в окраинной, еще не густой сельве можно было обустраивать позицию для стрельбы…

Темнеть начало в начале двенадцатого. По российским нормам это было бы уже очень поздно даже для лета. По нормам околоэкваторной Венесуэлы, для зимы, не отягощенной в этот год затяжными сезонными ливнями, да еще для горных районов страны это было нормально. Там, в Москве, люди готовились встречать Новый год, а в Венесуэле – Рождество по католическому календарю.

Кажется, можно было уже звонить домой. Владимир Алексеевич встал, прошелся по лагерю, словно разминал ноги, а на самом деле просто отдаляясь от тех венесуэльцев, кто понимал русскую речь, и вытащил трубку спутникового телефона. Долго слушал продолжительные звонки. Сначала решил, что жена еще не проснулась, хотя в спальне телефонный аппарат стоял на тумбочке рядом с кроватью. Она уже трижды могла бы проснуться. Это Владимиру Алексеевичу не понравилось, и он, чуть-чуть подумав, набрал номер ее сотового телефона. Сначала заиграла какая-то мелодия. Потом раздались два долгих гудка, прекратившихся с легким щелчком, как это бывает, когда абонент собирался ответить. Но трубка молчала.

– Алло! – требовательно сказал Владимир Алексеевич. – Алло!

Не было ни гудков, ни слов. А еще через несколько секунд автоответчик женским голосом произнес: «Телефон абонента выключен, или находится вне зоны действия сети».

Это Кирпичникову уже совсем не понравилось. Конечно, он не был склонен к панике и отдавал себе отчет, что случиться может всякое – от простого перебоя со связью до возможной забывчивости жены, которая не подзарядила трубку. И щелчок тоже мог быть случайностью. Не следует забывать, что звонит-то он из другого полушария. Кроме того, трубки спутниковой связи порой дают сбой при связи с трубками сотовыми. Сколько раз во время проведения операций прерывалась связь то с одной группой, то с другой… Это считалось нормальным явлением. Но неизвестность неизвестности рознь. Если она касается бойцов, способных за себя постоять, это одно. Если она касается женщины, это совсем другое.

Никому не показывая своего чувства беспокойства, он вернулся к костру, но садиться не стал. Даже когда на душе, что называется, «кошки скребут», забывать о своих обязанностях командира группы Владимир Алексеевич не собирался.

– Я так полагаю, – обратился подполковник к офицерам своей группы, – что мы здесь находимся не в туристическом походе, и потому засиживаться у костра никому не рекомендую. Ставрова с Радимовым выдерживают четкий график – проводят мониторинг каждые два часа. Старогоров сидит за радаром еще три часа, после чего его меняю я. Денисенко, Валеев и Гималай Кузьмич пока отдыхают. Альварес, я попрошу тебя, объясни дежурным, кого из твоих и когда будить.

– Понял, господин подполковник, я сам в эту ночь ложиться не предполагаю, – согласился капитан взять на себя обязанности «будильника». – В самолете выспался, потом в вертолете… Я вообще от природы человек бессонный. Буду лично будить. Мне утром хватит двух часов отдыха, чтобы прийти в форму.

Через три часа, как и обещал, капитан Альварес поднял Кирпичникова легким прикосновением к локтю. Владимир Алексеевич всегда просыпался легко и с ясной головой, и потому сразу сел и кивнул, показывая, что пришел в себя. Альварес вышел из палатки и подполковник вылез следом из палатки с полотенцем в руках. Хотел было пойти к речке, но венесуэльский капитан, как оказалось, уже ждал подполковника с небольшим пластиковым ведром воды. Умывание много времени не отняло. Майор Старогоров уже смотрел на своего сменщика, поторапливая взглядом. Что он имел в виду, Владимир Алексеевич догадался сразу.

– Самолет появился?

– Да. Летает по тому же маршруту, только уже в обратную сторону. Раньше против часовой стрелки круги наматывал, теперь по часовой. Надеюсь, недолго ему осталось… Светает. Группа должна уже выйти на позицию для стрельбы.

– Иди, отдыхай, – распорядился Киричников, и майор спорить не стал.

Одновременно со Старогоровым в свою палатку ушел и капитан Альварес, предупредив об этом дежурного по лагерю. Видимо, отдал распоряжение, кого и когда следует будить. Дежурный сходил в палатку, где работал генератор, залил в бензобак солярку и вернулся к костру, но подбрасывать в него заранее запасенные дрова не стал.

– Ты когда меняться будешь? – проверяя знание дежурным русского языка, спросил подполковник.

– Я не понимаю, – по-испански ответил коммандос.

Подполковник повторил вопрос по-испански и, получив ответ, кивнул. Ему хотелось знать, можно ли свободно разговаривать по телефону, не отходя от экрана радара, то есть почти в присутствии дежурного по лагерю. Оказалось, что можно.

Не то, чтобы подполковник Кирпичников стеснялся показать свое беспокойство домашними делами, хотя и это в его поведении в какой-то мере присутствовало. Просто он, всю свою сознательную жизнь прослуживший в частях военной разведки, уже автоматически старался вести разговоры без присутствующих, способных понять, о чем он говорит. И много раз ловил себя на том, что даже дома при телефонном звонке, прежде чем снять трубку, закрывал дверь.

Звонить Владимир Алексеевич начал опять на домашний номер. Вроде бы, и спать жена уже не должна, и пойти ей некуда. Разве что в магазин за продуктами, но оттуда она уже должна была за это время пять раз вернуться – магазин в соседнем доме. Но домашний телефон по-прежнему угрюмо отвечал длинными гудками. Конечно, понимал Кирпичников, гудки всегда бывают одинаковыми, и не могут быть ни веселыми, ни угрюмыми; тем не менее, сейчас они казались тревожными. Надежда оставалась только на трубку «мобильника». Набрав номер, Владимир Алексеевич ждал, что снова женский роботизированный голос что-то скажет. Но на сей раз трубка молчала, а длинные гудки тянулись до того момента, когда автомат сам разъединил связь.

Пару минут понаблюдав за экраном радара, Владимир Алексеевич набрал номер трубки брата, надеясь попросить Виктора съездить к нему домой. Но и трубка брата желала общаться с другим полушарием только продолжительными гудками. То же самое происходило и с домашним номером брата, у которого жена по состоянию здоровья и по необходимости следить за внуками вообще больше чем на полчаса раз в три дня из дома не выходила.

Это окончательно испортило подполковнику Кирпичникову настроение и начало уже тревожить всерьез. Стоило проверить, как трубка свяжется с другим абонентом. И подполковник решил позвонить генерал-лейтенанту Апраксину.

Генерал ответил сразу – значит, связь с восточным полушарием планеты существовала и работала нормально.

– Здравия желаю, товарищ генерал. Это Кирпичников…

– Да, Владимир Алексеевич. Я сам думал тебе позвонить, но решил, что ты ночью отдыхаешь. У вас же еще ночь в самом разгаре?

– У нас уже наступает рассвет, хотя по часам еще глубокая ночь. Экваториальные, как говорится, дела. Местная экзотика… Как у нас в Заполярье летом почти не бывает ночи, так здесь ее почти не бывает зимой. А летом все наоборот. Но мы легко акклиматизировались.

– Понимаю. Есть что-то интересное? Докладывай. Трубка на контроле прослушивания. Если что, разговор автоматически прекратится. Из-за этого можешь не переживать.