Проект «Конкистадор» - Сергей Самаров

Сержант, пожав плечами, согласился. Он привык соглашаться с мнением старших по званию, пусть даже и не своих прямых командиров. Да и не хотелось сержанту пасовать перед этим русским, не ведавшим, казалось, усталости. Сам он уже чувствовал, что мачете в его руках становилось все более тяжелым, удар слабел, и иногда приходилось бить дважды там, где в начале пути хватало одного взмаха. Начали выбиваться из сил и солдаты. Но все же группа шла вперед…

Близился вечер.

– Анатолий, – сказал Кирпичников. – Я тут подумал… Если робот сегодня к нам приползет, мы его только спугнем. А поймаем завтра. Если все пойдет нормально, он появится обязательно.

– Откуда такая уверенность, Владимир Алексеевич? Мне кажется, чем быстрее мы лишим противника возможности наблюдать за нами, тем легче будет работать.

– Не все так просто. Про «Взгляд Горгоны» не забывай.

– Я не забываю, хотя мало верю, что «Горгона» способна различить те незначительные манипуляции, что мы будем проводить.

– Мы не знаем возможностей этой системы, и потому лучше перестраховаться. А завтра робот приползет обязательно. Если собьют самолет, робот останется у них единственным средством электронной разведки.

– В том-то и дело, что «если». Стояла бы здесь полноценная установка, я бы не сомневался. А ПЗРК меня лично не сильно вдохновляет. Был бы на прицеле вертолет, я бы не сомневался, а «беспилотник»… Извини уж, аделантадо, если это не мой профиль, но отвечать за конечный результат я бы не взялся. Здесь мы полагаемся на чужое вдохновение, а не на свое.

– «Игла-Супер» вдохновляет. Сергей говорил, что из этой штуки ни разу в боевой обстановке не промахивался. Ты видел, что он на тренажере показал? Стопроцентный результат.

– Я все равно остаюсь при своем мнении, пока охота не завершится. Больно уж высоко летает «Хищник».

– Высота вписывается в технические параметры попадания, – вмешался в разговор майор Старогоров, так и сидевший за экраном радара. – А Сережа Лукошкин на занятиях показал очень хороший результат.

– Мой сержант тоже хорошо из «Иглы» стреляет, – сказал капитан Альварес. – Правда, ему пока довелось дважды стрелять по вертолетам и только один раз по самолету, но самолет летел высоко. И все равно попал!

– Тоже «беспилотник»? – спросил Анатолий Станиславович.

– Нет, легкий двухмоторный самолет. Контрабандисты на таких кокаин перевозят. Через нашу территорию сразу на остров Аруба, он севернее Венесуэльского залива. Это голландская территория. Там у наркокартелей все оборудовано: и аэродромы есть свои, и в портах все куплено. Сразу с аэродрома идет погрузка на суда в Европу. Раньше эти самолеты вообще свободно летали, иногда по два рейса в день. Сейчас наш президент дал приказ сбивать их. Говорят, это вызвало в Европе кокаиновый голод.

– Двухмоторный самолет едва ли на такую высоту поднимется, – выразил сомнение Старогоров.

– Поднимется, – не согласился Денисенко. – Современные одномоторные до шести тысяч поднимаются. И скорость у них с «беспилотниками» совместимая.

– Не буду спорить, – миролюбиво сказал Станислав.

– И то, – завершил бессмысленный разговор Кирпичников. – Дождемся утра, тогда радар нам все покажет.

– Пока радар показывает, что самолет возвращается на прежний полетный круг, – сообщил Старогоров.

– Хулио Сезар, наши уже далеко ушли?

– Они давно уже в Колумбии.

– Будет заметно, что идут из Венесуэлы?

– В этом направлении есть несколько индейских деревень, а также плантация коки. Могут идти из любой точки. Определить невозможно.

– Вот и хорошо. Дождемся утра…

Владимир Алексеевич посмотрел не на запад, куда ушла группа, а на восток, туда, где осталась Россия с ее декабрьскими снегопадами. В Москве сейчас ночь. Утро там наступит поздним венесуэльским вечером. Нужно позвонить жене. Она рано встает. И хотя обычно во время службы в спецназе ГРУ Владимир Алексеевич не жаловал ее звонками из командировок, сейчас ситуация была особой. Издалека, как это часто бывает, ситуация казалась более ясной. У Кирпичникова уже не было сомнений в том, что стало причиной убийства отца Викентия Колпакова. Как и то, какой опасности подвергались все те, кто касался документов, которые убийца найти не сумел. Он искал их, и столкнулся с отцом Викентием. Был, видимо, конфликт, закончившийся выстрелом в лоб. Неизвестно только, как попали документы к брату и почему Виктор решил спрятать их у его жены. Хотя… Брат, скорее всего, опасался, что документы будут искать у него. Вполне вероятно, что он с кем-то разговаривал о них и этот разговор стал известен следователям ФСБ. Поэтому старший брат полагался на опыт и профессиональные знания младшего… Хорошо, что жена спрятала документы. Еще было бы лучше, если бы она забыла о них. Забыла напрочь, и не понимала бы, о чем идет речь, если бы ее начали спрашивать. Потому что иметь такие документы опасно даже офицеру спецназа ГРУ, не говоря уже о женщине, профессиональной домохозяйке, хотя и с характером, которому может позавидовать любой спецназовец.

Эта ситуация вызывала у Кирпичникова естественное беспокойство. Весь день, стараясь погрузиться в детали операции, Владимир Алексеевич ловил себя на том, что мысленно то и дело возвращается в Москву и в деревню на высоком волжском берегу. Впрочем, что удивляться… Еще средневековый английский философ Фрэнсис Бэкон писал, что любовь к Родине начинается с любви к семье. А беспокойство имеет такое свойство, что за тех, кого мы любим, всегда переживаем больше, чем за себя. Чтобы погасить беспокойство, следовало позвонить домой, узнать, что стало с документами и дать жене несколько советов по существу.

Ночная сельва жила совсем иной жизнью, нежели дневная. В ней даже звуки были другими. При дневном свете на разные голоса пели птицы, создавая постоянный и устойчивый, легко звенящий фон. Ночные птицы имели совсем иные голоса – крикливые, пугающие, надоедливые. Но к птичьим голосам добавились и другие звуки, которых днем слышно не было. Что за существа их издавали, было непонятно, но Сергей, не желая сбивать дыхание, лишних вопросов не задавал.

И все же однажды спросить пришлось. Как только они вышли из болота в обычную сельву, как только застучали мачете и майорская лопатка, где-то – как показалось, совсем неподалеку – раздался свирепый рык. Лукошкин остановился и посмотрел на идущего рядом сержанта. Тот тоже к рыку прислушался. Это явно подал голос не самый мелкий хищник.

– Ягуар? – спросил Лукошкин.

Сержант отрицательно покачал головой.

– Пума… Ягуары здесь не водятся. Они вообще не водятся там, где живет пума. Она мельче, но быстрее и сильнее. Ягуар пуме всегда уступает.

Лукошкин какое-то время вникал в смысл сказанного по-испански. Видимо, перевод длинной фразы давался ему непросто. И только после этого задал следующий вопрос:

– На нас реагирует, или следом идет?

– Мы через ее владения проходим. Но пума на людей никогда не нападает, в отличие от ягуара. Можно не беспокоиться. Проводит до конца владений и вернется к логову.

Владения хищника были, видимо, достаточно обширными, поскольку грозный предупреждающий рык доносился то с одной, то с другой стороны. Пума подгоняла людей, требуя быстрее покинуть ее территорию. Сопровождение прекратилось только тогда, когда группа добралась до следующего горного отрога, но теперь этот отрог не перегораживал путь, а тянулся в нужном направлении. По каменистому склону с минимумом растительности идти было значительно легче, чем через сельву.

– Была бы вся дорога такая, – сказал один из коммандос.

– Специально так маршрут прокладывали, – ответил сержант, явно адресуя свои слова русскому. – Впереди еще один такой же отрог. Это ускорит движение.

Лукошкин никак их не прокомментировал. Еще до выхода он обратил внимание на то, как сержант с капитаном Альваресом изучают карту и ставят на ней отметки. Сам Лукошкин был категорически против всяких обозначений маршрута на карте, которая вместе с бойцами отправлялась в сопредельную страну. В случае чего, карта могла бы стать доказательством проникновения на территорию Колумбии венесуэльских коммандос. Но со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Кроме того, Лукошкин не знал, на чьей карте ставились отметки. Вполне возможно, что они остались на карте венесуэльского капитана, а сержант только запомнил наиболее удобный для прохождения маршрут. В принципе, капитану Альваресу такая карта действительно была нужна на тот случай, если группа не вернется. Надо было знать, где ее искать или хотя бы в какой район запускать летающее «ведро».

Следующий привал сделали, когда перешли горный участок и углубились в сельву. Сухой паек в специальной посуде, которая при вскрытии подогревает содержимое, венесуэльская армия закупала в России. Странно только, что в самой российской армии такого «сухпая» солдаты не видели. Видимо, работал тот же принцип, по которому в стране до дикости поднялись цены на дизельное топливо. Нефтяные компании объясняли все просто – в Европе большой спрос на дизельное топливо, и компаниям выгоднее отправлять его туда. Чтобы не работать себе в убыток, на внутреннем рынке цены тоже взвинтили до неприличия. А на дизельном топливе работает все сельское хозяйство. Следовательно, сельхозпредприятиям приходится или объявлять себя банкротами, или поднимать цену сельхозпродукции до такого уровня, что питаться в стране скоро смогут только нефтяные магнаты…