Кремлевский Сурок - Сергей Комков

— Через полчаса соедини меня с Жучковым!

— С которым? — задал уточняющий вопрос помощник.

— С этим, с Александром! Из Государственной Думы!

Из всего услышанного Сурка напрягло только одно. Это было доселе неизвестное ему слово «мудозвон». Он долго перебирал в своем маленьком мозговом компьютере все возможные варианты. Но ничего подходящего найти не смог. Даже в словаре общедоступных нецензурных выражений. Тогда он решил, что это какое-то очень древнее и потому неизвестное ему выражение высшей степени своего восхищения. И на сем успокоился…

25

Впервые за многие годы Виктор Петрович встречал первое сентября далеко за пределами России. По давно заведенной традиции, еще с тех времен, когда он первый раз переступил порог школы в качестве учителя, в этот день он обязательно приходил на встречу со своими коллегами. И, конечно же, — с учениками. Даже перестав работать в школе, каждое первое сентября он наглаживал рубашку, повязывал галстук и направлялся в школу к одному из своих старых товарищей, с которым они вместе когда-то начинали свою педагогическую карьеру.

В этот день с ним всегда происходило какое-то перерождение и обновление. Он как будто сбрасывал с себя груз навалившегося возраста и тяжесть набежавших жизненных проблем. Глядя на радостно толпящуюся у школьных дверей ребятню, Виктор Петрович переставал быть профессором. И опять становился простым учителем истории, волнительно ожидающим своего первого урока.

Однажды переживший подобное, сохраняет в себе это навсегда. Потому что есть в этом завораживающем дне первого сентября что-то мистическое и непостижимое…

…Как обычно, проснувшись чуть свет, Виктор Петрович взглянул на часы и ужаснулся. На циферблате было шесть утра, а в окошечке для даты торчала цифра один. И только теперь он понял, что в Москве уже два часа дня первого сентября. Он проспал не только первый, но и последний урок.

Тихонько, чтобы не разбудить семью Дэвида, он пробрался в гостиную и включил телевизор.

Сначала ему показалось, что уже с утра пораньше американцы решили прокрутить какой-то боевик. На экране бегали вооруженные люди. То и дело показывали совершенно опешивших мужчин и рыдающих женщин.

Откуда-то сбоку появилась фигура армейского генерала.

И вдруг Виктор Петрович понял, что генерал — в российской военной форме. А прибавив звук, он отчетливо услышал русскую речь.

И тут же прозвучал комментарий на английском языке. Было похоже, что эту новость уже повторяют не в первый раз. Потому что снизу посреди экрана поползла жирно выделенная бегущая строка с подзаголовком «Беслан».

Он не заметил, как сзади подошел Дэвид. И только его неожиданно прозвучавший над самым ухом голос вывел Виктора Петровича из оцепенения.

— Виктор, кажется, у вас что-то случилось.

Дэвид прибавил звук и начал внимательно вслушиваться в комментарий.

— Сегодня во время утреннего построения какие-то боевики захватили детей и учителей в школе города Беслана! Кажется, это где-то на Кавказе?

— Да, да. Это Северная Осетия…

— Сейчас диктор говорит, что никто не может понять, чего они хотят… Кажется, они требуют вывести все российские войска из Чечни и отпустить всех арестованных ранее боевиков… Но это же нонсенс!

— Да, да… — машинально проговорил Виктор Петрович, продолжая внимательно вглядываться в кадры телевизионной хроники. — Я не понимаю, как же это могло произойти? Ведь, нам сказали, что весь этот район уже давно фактически находится под контролем федеральных сил…

В это время на экране телевизора появилась фигура советника президента США по национальной безопасности Кондолизы Райс. Она быстро деловой походкой прошла к трибунке с микрофоном и, слегка тряхнув волосами, начала говорить:

— Руководство Белого Дома чрезвычайно озабочено событиями, произошедшими сегодня в России в осетинском городе Беслан. Эта озабоченность имеет особый смысл. Так как мы неоднократно указывали руководству России на необходимость изменения тактики в проведении контртеррористических операций на Северном Кавказе. Совершенно очевидно, что Россия сегодня не в состоянии в одиночку справиться с проявлениями исламского фундаментализма. Это явление имеет международные корни. Мы думаем, что теперь руководство России пересмотрит свое отношение к политике Соединенных Штатов на Ближнем Востоке. И, в частности, в Ираке. Мы уже сделали предложение российскому руководству оказать помощь в проведении операции по обезвреживанию боевиков в Беслане. Как мне стало известно, такое же предложение высказало и руководство Израиля.

Райс еще раз поправила волосы, кому-то приветливо кивнула, сложила листы бумаги в сумочку и уже собралась было уходить. Но в это время прозвучал настойчивый вопрос одного из журналистов:

— Госпожа Райс, как вы думаете — кто непосредственно стоит за совершением данного террористического акта в Беслане?

Райс слегка задумалась, но тут же, без запинки проговорила:

— По имеющимся у нас сведениям это совершила группировка Шамиля Басаева с участием арабских наемников.

Журналист подлез к ней почти вплотную и, несмотря на активное противодействие охраны, подставив свой микрофон, продолжал спрашивать:

— Как вы думаете, почему русские до сих пор не могут поймать этого бандита? Это недоработка их спецслужб или на то есть какие-то другие причины?

— А почему вы, собственно говоря, спрашиваете об этом у меня? — удивилась Райс. — У нас с Россией нет никаких контактов по линии спецслужб. Хотя мы им неоднократно предлагали. Русские боятся посвятить нас в свои северокавказские проблемы. Когда Америка пережила трагедию одиннадцатого сентября, мы всех предупредили, что исламский фундаментализм — главный враг человечества. Именно поэтому мы приняли непростое для нас решение по Ираку. Но, как вы знаете, и Россия, и Франция, и Германия нас в этом не поддержали. Теперь они пожинают плоды своей близорукости. — Райс подняла вверх указательный палец левой руки и назидательно произнесла. — К тому же нашим русским друзьям следует серьезно задуматься над многими своими внутренними проблемами! И больше прислушиваться к своим американским партнерам! Мы живем сегодня в очень непростом мире. И здесь не должно быть никаких иллюзий!

Райс повернулась и решительно двинулась к выходу.

А Виктор Петрович отметил для себя, что, уже отвернувшись от телевизионных камер, она слегка усмехнулась и капризно поджала губы…

Весь день он не мог найти себе места. То и дело подбегал к телевизору, чтобы услышать и увидеть очередную порцию новостей о событиях в Беслане. Но американское телевидение только изредка показывало очередную картинку, заснятую операторами Си-эн-эн. Зато, то и дело по поводу произошедшего в Беслане звучали комментарии того или иного политика. И все они, словно сговорившись, твердили только об одном: теп ерь-то, наконец, Россия прозреет и не будет осуждать США за их военную операцию в Ираке.

К очередной годовщине одиннадцатого сентября официальная Америка подходила с чувством не то чтобы легкого злорадства. Скорее это походило на некоторое моральное удовлетворение от того, что исламский фундаментализм, против которого она направила свои войска в Афганистан и Ирак, настиг и тех, кто выступил против действий США в этом регионе.

…Ночью Виктор Петрович никак не мог заснуть. Он то и дело подходил к окну, чтобы глотнуть свежего воздуха. И уже абсолютно не обращал внимания ни на птиц, ни на осеннее благоухание сада. Мысли его были там — в России. В далеком маленьком Беслане. И от этого было не по себе…

Когда на следующий день американское телевидение показало страшную развязку этой трагедии, Виктор Петрович впервые не выдержал и попросил у Дэвида виски. От содовой и льда отказался. Он выпил целый стакан этой неразбавленной пахучей жидкости. Но понял, что она его не берет. Тогда в довершение ко всему попросил у Дэвида сигару. Долго и нервно ее раскуривал. И, наконец, затянувшись крепким сигарным дымом, на какое-то время закрыл глаза и задумался. Затем взял в руки блокнот и написал всего одну фразу:

«Трагедия России заключается в том, что за действия никчемных, самодовольных временщиков, мнящих себя политиками, расплачиваются самые безвинные и самые незащищенные — наши дети!»

Воронцов несколько раз перечитал эту фразу и вдруг понял, что сейчас заплачет. Но уже ничего не мог с собой поделать. И он тихо, отвернувшись в сторону и пряча от Дэвида глаза, разрыдался.

Дэвид тоже налил себе неразбавленного виски, выпил его одним махом и незаметно вышел из комнаты… 

26

— Послушай, Влад! Это же настоящий подарок судьбы! Теперь у нас есть возможность взять под контроль всех этих региональных боссов!