Меня никто не знает - Кристина Выборнова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Переодеваюсь я в местном, тоже спартанском, туалете-будочке. Купальник у меня единственный и старенький: его носила еще моя мама, поэтому он совсем закрытый, похож на шорты с майкой, а его когда-то ярко-зеленый цвет совсем поблек. Да, таким видом я точно не сражу наповал Андрея… За ним он, пожалуй, даже мою прекрасную душу не разглядит. Я вздыхаю, но тут же фыркаю от смеха: не могу я сейчас долго огорчаться! Не разглядит и не разглядит, ничего страшного! У меня и без него будет чем заняться…
В результате из деревянной кабинки я выхожу гордо выпрямившись и развевая вокруг себя волосами, которые забыла собрать. Ну и ладно: заодно вымою голову.
Пока я возилась, компания по большей части уже вся загрузилась в море. Вблизи оно смотрится не синим, а зеленовато-голубым, почти совсем не плещется, только чуть облизывает берег, и в остающейся на песке тонкой водяной пленке отражается небо… Нет, все-таки я забыла за эти годы: море не похоже на реку или водохранилище, даже большое. Оно какое-то… Успокаивающее. Я смотрю на чуть рябящую, как будто «клетчатую» воду у берега, поднимаю глаза на переливы густо-бирюзовых и синих цветов, постепенно тускнеющие к горизонту, выпрямляюсь и с облегчением вдыхаю тот самый запах соли, который чувствовался уже в Темрюке: только здесь он чистый, безо всякой духоты. На большущем, усыпанном прелыми водорослями и ракушками песчаном пляже, кроме нас, никого нет…
Я осторожно подхожу к воде и щупаю ее ногой. Немного прохладная.
Вика в крошечном желтом купальнике ездит верхом на Васе-Антоне, который то и дело бросает ее с плеч в воду. Недалеко, стоя по колена, похлопывает себя по костлявой груди и поправляет длиннющие шорты Аркаша. Андрей уже успел нырнуть — его черные волосы блестят, как намасленные — но, увидев меня, высовывается и приветливо машет белой худой рукой:
— Варя, заходи!
— Сейчас…
— Тут мелко. Или ты не умеешь плавать?
— Умею, но на глубине боюсь, — признаюсь я и потихоньку иду ему навстречу. Андрей без улыбки кивает:
— Понятно, фобия. Бывает. У меня мама, например, высоты боится, даже на табуретку встать не может… Ты не беспокойся, если хочешь, я тут рядом поплаваю. Не утонешь.
— Я как раз тонула, потому и боюсь, — снова признаюсь я и погружаюсь по шею. Вода оказывается совсем теплой. Андрей плывет рядом.
— Тонула — тогда понятно. Но вообще, к фобии нельзя серьезно относиться, — говорит он серьезно, да еще и хмурится так забавно, что я улыбаюсь. — Ты лучше, знаешь, попробуй понырять. Встань, где мелко, и опускай лицо под воду.
— Ладно, попробую, но пока лучше так поплаваю… — я представляю, как после нырка все остатки ядреной косметики тети Лены потекут по моему лицу ручьями. — А фобии — это вы в медицинском проходили?
— Нет, это я так читал. Мы пока только первый курс окончили. А ты где учишься?
— Я школьник… ца. Но потом хочу попробовать поступить на что-нибудь связанное с машинами. Автомобилестроение, например.
— Да, помню, ты же и свою машину починила, и колесо поменяла… Я бы не сообразил, честно говоря. Это здорово, я считаю, когда знаешь, чего тебе нужно в жизни.
— Я с тобой согласна, — говорю я от всего сердца и, перевернувшись на спину, вспоминаю, что еще пару недель назад не представляла, кто я вообще такая, не говоря уже о том, что делать в жизни. Правда, меня очень тревожит, что же будет, если родители узнают о поездке… Или о том, что я хочу поступать на автомобилестроение… Или…
— Что родители? — переспрашивает Андрей: оказывается, я бормотала вслух.
— Родители у меня… строгие, — отвечаю я неохотно. — Они вообще не знают, что я сюда поехала, иначе бы не пустили. И насчет поступления… В общем, они, скорее всего, будут против.
Андрей снова не удивляется:
— Да, у Аркашки родители тоже против были, чтобы он на врача шел.
— А он что?
— Ничего: в общежитие переехал. Сейчас они его, конечно, уже обратно зовут, но он сам не хочет… Можно еще комнату с несколькими людьми вместе снять… Ты говори, если что. Мы тебе поможем. Мы же, как и ты, в Москве, — он быстро глядит на меня и сразу отворачивается. Я бормочу «спасибо» и тоже перестаю на него смотреть, но меня даже в воде окатывает жаром. Неужели я могу ему нравиться?! Наверное, да, раз он со мной все время разговаривает…
— Варя, — вдруг прерывает Андрей мои мысли, — поплыли лучше к берегу. Если что, можешь меня за плечо взять.
— Зачем?
— Ну, ты сама сказала, что у тебя фобия…
Тут я наконец оглядываюсь по сторонами и понимаю, что мы отплыли от пляжа метров на сто. Но удивительно: во мне нет ни следа старой паники, которая раньше не пускала меня даже в маленькие речки. Может быть, потому, что морская вода хорошо держит… Или потому, что волн нет… Только вдруг Андрей теперь подумает, что я специально, для кокетства, выдумала себе «фобию»?
— Раньше я действительно боялась, — оправдываюсь я, повернувшись к нему в воде. — А сейчас что-то не получается… Может, от усталости?
— Не получается — и хорошо! За что извиняться-то? — и он впервые улыбается. Оказывается, зубы у него немного неровные — может, поэтому он и стесняется их показывать, но мне до этого нет совершенно никакого дела…
Андрей провожает меня до дома. Мы пешком поднимаемся на холм, и я зеваю и еле переставляю ноги, которые кажутся тяжелыми после долгой невесомости в морской воде. Иду я в купальнике, замызганное платье-халатик висит на плече, слипшиеся длинными сосульками волосы щекочут меня под коленками, а лицо наверняка все в черных потеках, потому что я все-таки попробовала немного понырять. Как приду, надо обязательно привести себя в порядок…
У домика на маленькой покосившейся лавочке сидит довольная тетя Лена с заново подведенными глазами, и, тряся огромными золотыми серьгами, ест из горсти черную смородину: судя по пыльному цвету, как всегда, немытую. Рядом Илья с ногами, сложенными кренделем, намертво влип в свой мобильник и кого-то в нем расстреливает. Андрей прекращает обсуждение прочитанных нами обоими книг и вежливо говорит им:
— Здравствуйте.
— Ой, пришли! — вскакивает тетя. — Как покупалися? Я Илюшке говорю, сходи тоже, а он говорит, без Варьки не пойду.
— Мы с тобой сходим после еды, — обещаю я угрюмо посматривающему на меня братцу.
Илья сразу же сменяет гнев
