Кладезь бездны - Ксения Медведевич

   Над левым карматским флагом клубилось громадное облако. В нем угадывались крохотные, как муравьи, серые тени - много теней. Расстояние путало зрение, муравьиная река казалась обманчиво медленной. На самом деле, в туче пыли с грохотом мчалась конная лава.

   - Полдореа там что, всю кавалерию, што ль, решил собрать? - взволнованно затоптался лапами джинн. - Рискует князюшка, ставки повышает до крайности... А ну как продуется в пух и прах?

   - Пожелаем же удачи его сиятельству, - улыбнулся Меамори.

   И снова подул коту между ушами:

   - Давай и мы займемся делом, о Имруулькайс. Перед нами - целый вражеский лагерь. Пятьдесят копий я оставлю здесь, на случай, если карматы решат что-то здесь еще раз посмотреть. Покончив с лагерем, мы вернемся сюда - встречать отступающих. Ты с нами или посмотришь на бой отсюда?

   - Вот еще, - сильно толкнулся лапами джинн и спрыгнул на настил. - Возьмешь меня на седло, но-Нейи?

   - Я лучше возьму тебя на плечо, о джинн, - улыбнулся аураннец. - Держись всеми когтями - нам предстоит хорошая скачка...

   Тут джинн и сумеречник захихикали, хищно подбираясь и глядя на безмятежный, сонный еще лагерь карматов.

   С высоты, казалось бы, человек должен видеть все - но нет, облако пыли, как покров неведения над мирозданием, скрывало от халифа сражение и сражающихся.

   Аль-Мамун сурово одернул себя за мальчишеское желание привстать в стременах - и оглянулся на евнуха. Зухайр удобно устроился за спиной халифа: старый зиндж безмятежно заседал в широком седле мула. Скотина равнодушно прихватывала травку, лишь изредка шевеля ушами. Ноги свои евнух вытянул вперед и скрестил на шее животного. Стоптанные внутрь кожаные туфли неспешно покачивались в такт встряхиваниям мула, а Зухайр, отклячив толстую розовую губу, почесывал себе бок.

   Заметив на себе взгляд господина, евнух малость подобрался и закричал, тыча толстым пальцем в пыль:

   - Воистину, они бегут, да благословит Всевышний храбрость наших воинов!..

   О том, что творилось внутри темного облака, рассказал вестовой.

   Войска сошлись еще на рассвете - по всей линии строя. Но халифа занимало не сплошное месиво пешего боя в долине под ногами. Его интересовало то, что происходило за кипящими порядками карматской пехоты - фланговый удар Тарика. Вся халифская конница - против всей карматской. Лишить пехоту прикрытия кавалерии и ударить в тыл. Разорить вражеский лагерь и перекрыть единственный пусть отступления по мосту в Айн Дакаре. Столкнуть карматов в пропасти вади Невед и вади аль-Руккад. Ну, таков был план нерегиля.

   Вестовой, задыхаясь от скачки и радости, прокричал, что джунгары отбили от карматского левого крыла знатную добычу - Красных. Весь корпус - вернее, все, что от него осталось после лобовой атаки Тарика. Еще гонец сказал, что Движущаяся гвардия вышла парсам в тыл и отрезала от остального войска. Левый край карматских порядков истекал кровью - его одновременно теснили куфанцы и конники хана Элбега. Красные пытались спастись бегством - а джунгары старательно гнали их к северу, прочь с поля боя. На верную смерть - в каменистых пустошах Джидура нет ни воды, ни корма коням. Только смерть и стрелы преследователей.

   Не выдержав, Абдаллах все же привстал в стременах - ну хоть что-то разглядеть, ну хоть что-то. Даже белого шатра карматского военачальника не видать...

   Начальствующий над гвардией-фитьян евнух шагнул к стремени, придерживая затоптавшуюся под халифом кобылу - мало ли что. Грохот и крик поднимались над равниной, как пар над сковородой, лошадь мотала головой и утробно ржала, вытягивая шею.

   - Что скажешь, Зирар? - раздраженный собственным бессилием, резко бросил аль-Мамун.

   Начальник фитьян, зазвенев чушуйками панциря, пожал плечами:

   - Я бы на месте карматского военачальника сделал одно - попытался собрать всю конницу в железный кулак.

   - И ударить нерегилю в лоб, - тихо отозвался халиф, опускаясь обратно в седло.

   Зиндж поднял широкое черное лицо и мрачно уронил:

   - Да не попустит этого Всевышний, о мой господин...

   Корпус Красных - это пять тысяч. Всего лишь пять тысяч. Где-то на юге, под покровом пыли собирались в железную клешню остальные конные карматы. Числом двадцать пять тысяч - в два с лишним раза больше, чем у Тарика. Где-то там, в сером облаке, строилась для атаки Асавира. Закованные в железо Бессмертные готовились нанести ответный удар.

   Амурсана наметом шел вдоль строя - и высоко поднимал в руке кнутовище:

   - Стоим! Стоим ждем! Стоять, я сказал! Приказ Повелителя!..

   Плеть он уже пару раз пустил в дело - осаживая разогнавшихся было молодых да горячих. После сшибки с джунгарами Бессмертные вдруг развернулись - и поскакали прочь. В бегство как бы ударились - ага. Амурсана еще успел подивиться: ну до чего ж простая хитрость, а как действует - еле остановили бросившихся в погоню дурачков. Притворное бегство, разворот и атака на расстроившегося ряды врага - это исконно джунгарский маневр! И как эти парсы ему научились, интересно...

   В желтом мареве впереди, там, где уходящей лавиной мчались Бессмертные, ярко взблескивали острия копий, высверкивали золоченые нагрудники на кирасах - нагрудники?!..

   - Разворачиваются! - заорал, тыча саблей в пыль, один из нукеров.

   Увидев то, во что тыкала сабля, Амурсана сглотнул и широко раскрыл глаза. И тут же почти лег коню на шею: тот попытался вздыбиться под рукой, слишком сильно натянувшей поводья.

   Бессмертные разворачивались - по громадной дуге, страшным, небывалым, невиданным порядком. Все, как один. Слитной железной рекой, которая готовилась потечь вспять - на две конных тысячи Амурсаны.

   - Ты видел карр-бад-аль-фарр, разворот Бессмертных, и не напрудил в штаны, парень! - почти в ухо заорал подскакавший ближе материн брат и расхохотался.

   Амурсана заржал было в ответ - и тут же виски свело болью. Между ушами прошелестел страшный голос Повелителя:

   Атакуем. Они заходят на вас по дуге - и в сторону от своей пехоты. Тебе - в просвет между ними и пехотинцами. Отрежешь от пехоты и ударишь во фланг. Гоните их к вади.

   Счастливо задрав голову к небу Тенгри, Амурсана завыл по-волчьи. Захлебываясь радостью охоты, его стая подхватила клич.

   - Мы загребем их в полы халатов как конский навоз! - орал за спиной дядя.

   Вскинутый на дыбы жеребец злобно заржал - и принял с места в карьер.

   Вот странно, вдруг подумал Хунайн - он ведь оглох, оглох напрочь, еще когда солнце стояло в зените.