Мир, где тебя нет (СИ) - Дементьева Марина

— Вы вольны в своих поступках, — признал Демиан. — Разве я могу вам приказывать? — Про себя он безрадостно усмехнулся: Диана имела основания полагать обратное. — Что ж, поезжайте. Обратитесь к мастеру Крэду, он обеспечит всем, что сочтёте нужным. Мэтр Грайлин также будет рад предложить свои услуги.

Её взгляд потеплел, и ладонь разжалась, коснувшись его руки.

— Я постараюсь быть убедительной рассказчицей и перетянуть на вашу сторону хоть кого-то из владетелей через их жён и дочерей. Со многими я знакома, а скольким прихожусь внучатой племянницей или четвероюродной кузиной — даже не упомню.

— Уверен, не один лорд падёт жертвой вашего обаяния.

— Это пришлось бы весьма кстати, — рассеянно вздохнула она, вероятно, мысленно уже захваченная сборами. — Удачи вам на западе.

— Боюсь, прийти к соглашению будет не так просто, как в Железных горах, — признал он честно — и нежданно для себя самого. — Великий князь может понимать реальность угрозы, но его позиции весьма шаткие. Князья, жаждущие скинуть его с престола, могут воспользоваться его решением поддержать Телларион как предлогом для свержения или поставить Аргаю ультиматум.

— Понимаю. Я тоже думала об этом.

Она ответила очень серьёзно, и Магистр не усомнился: и правда думала. Иначе он и не завёл бы с ней этот разговор о политике. Герцогиня была достаточно умна для них, с какой ещё женщиной он мог поделиться соображениями относительно сил, движущих Пределом? Но, вместе с тем — что это за тема разговоров... с невестой?

— Что ж... — Демиан поднялся и подал руку герцогине. — В таком случае вы обречены на успех. — Он задержал её в руках, но вскоре пришлось разомкнуть эти объятья. — Доброго пути.

Диана смотрела ему вслед — легко уходившему, легко отпускавшему. И вновь, и как всегда — это чувство, будто она вновь что-то делает неправильно... не то говорит. Или не доделала, или не договорила.

Её нынешнее решение — совсем не то, что она обещала прежде. Всегда строгая в оценке собственных поступков, она могла бы упрекнуть себя в малодушии, в попытке отсрочить борьбу со злом или горем, которое она покуда не понимала ясно, лишь предугадывала. Нежелание смиряться с пустым и праздным ожиданием в Телларионе — это несколько оправдывало её в собственных глазах.

Если она нужна будет Демиану, разве не скажет он об этом прямо, разве не так? — спрашивала она себя. Неужели она откажет ему? Та ночь её прибытия — единственный раз, когда он пришёл к ней, точно страждущий за лекарством, — эта ночь всё больше облекалась дымкой нереальности. Магистр, которого она знала, не нуждался ни в утешении... ни в ней.

Диана поняла, что хочет быть нужной. Это было простое и естественное желание, и принятие его пришло также просто и естественно. Нуждался ли в ком-нибудь Магистр? Если и так, он не давал об этом знать. Было ли это проявлением великой силы или же потаённой слабости? Или тем и иным вместе — неразрешимый парадокс, один из многих... с Демианом никогда не было просто. И теперь не стало. Скорей, наоборот, и Диана попросила отсрочки — для себя, у себя самой.

Но всё это позже. А пока ей нужен был сон.

Она несколько раз открывала глаза, но затем лишь, чтобы вновь, ещё глубже погрузиться в дрёму. Напитаться неподвижностью, бездумностью сна, как морская губка, до тех пор пока уже не сможет принять ещё хоть каплю этого лекарства. Когда этот момент настал, воздух уже начал сереть. Диана села и прислушалась к себе. Как и утром прошедшего дня она оставалась всё так же пуста, первоисточник спал, глубоко и крепко. Зато простые физические силы вполне восстановились за почти двадцать часов сна, и требовательное чувство голода это подтверждало. Диана совсем не удивилась, когда меньше чем через минуту тихонько отворилась дверь, и молчаливая Йолль внесла полный поднос.

Диана не стала ни о чём её расспрашивать, только подвинулась на неразостланной постели и приглашающе установила между ними поднос.

Утро набирало силу, пока Йолль молча жевала рогалик, запивая прямо из молочника, а Диана, ужасаясь собственному обжорству, расправлялась с намазанной маслом булочкой с цукатами, ломтями мятного сыра, миской сдобренной орехами каши и крепким настоем пополам с молоком.

Найти мастера Крэда было несложно, здесь знал его каждый. Гораздо сложней оказалось застать его в перерыве между делами. Кастелян внимательно и без удивления выслушал посетительницу. Не задавая неудобных вопросов, он вместе с тем разузнал всё по существу и обещал всё исполнить по мере возможностей. После Диана побывала на конюшне и имела продолжительный разговор со здешним каретником. Вместе они набросали нужный герб и разошлись, удовлетворённые результатом. Добротный экипаж с гербом Кармаллора, фамильный перстень и собственная её особа послужат Диане убедительным пасом* на растревоженных предельских дорогах. И сопровождение, разумеется, без сопровождения Демиан не выпустил бы её за ворота Теллариона, да она и сама бы не поехала.

(*пас — право передвижения, право доступа.)

К её удивлению, мэтр Грайлин не ограничился помощью советами или зачарованными предметами. Старый маг собрался ехать с ней, и не сказать, чтобы Диана воспротивилась неожиданному попутчику. Старик не скрывал, что житьё в Телларионе ему изрядно наскучило, а война — дело молодых. И всё же в путешествии он мог оказаться полезен. Его служение в замке было довольно необременительно, и Демиан не требовал многого от престарелого учителя своего наставника. Едва ли "каникулы" Грайлина устроились без ведома Магистра.

Присмиревшая Йолль заняла вакансию компаньонки и горничной по совместительству, а дополнили компанию четверо телларионских мужчин: один — в роли кучера, остальные — верховым сопровождением, да ещё должен был присоединиться легкораненый накануне ведьмак.

Диана загодя разослала несколько писем с голубиной почтой, перетряхнув воспоминания о родственных узах и критично отобрав наиболее перспективные связи. Велик был соблазн отправиться в Хетань, хоть там-то уж обойдутся и без её участия. Но она так давно не видела Ниери... Диана дала себе обещание, что завернёт в Хетань на обратном пути, завершив все необходимые визиты.

Она наскоро приняла ванну, расчесала влажные волосы и взялась за сборы. До сих пор невостребованные платья, слишком роскошные для телларионской жизни, дождались своего часа. Напевая, герцогиня самолично перетряхнула их и упаковала в дорожный сундук, переложив чехлами и лавандой. Изящные тканевые и меховые туфельки для скольжения по натёртым мастикой паркетам — туда же, дорожные сапоги — на ноги. Туалетные принадлежности — в несессер. Съестные припасы Йолль получит на кухне; лошади стоят подготовленные, а на экипаже красуется новёхонький герб Кармаллора — серебряный олень о четырёх рогах, бегущий по бронзовому полю. Диана повесила на шею цепочку с перстнем и вышла распорядиться, чтоб готовый ларь приторочили на запятки. И столкнулась бы в дверях с собиравшимся войти Иленгаром, если бы тот не посторонился с присущей ведьмакам скоростью и предусмотрительностью.

— Илле? Что с вами приключилось?

Он держал руку на перевязи, а из-за ворота виднелся край перевязочного полотна.

— Пустяки, госпожа, — предсказуемо заверил он и объяснил, не вдаваясь в подробности: — Задело на излёте. Это не помешает сопровождать вас.

— Какая несправедливость, — заметила Диана, с сочувствием касаясь его здоровой руки. — Когда я была больна в Доброй Веси, вам пришлось нянчиться со мной, а теперь, вместо того чтоб ответить тем же, я принуждаю садиться в седло и пускаться в путь.

Илле поспешил сказать, что рана пустяшная и не доставляет хлопот, а спустя пару дней и вовсе не даст о себе знать, но по тому, как резко он побледнел от её невесомого прикосновения, Диана заподозрила, что дела обстоят вовсе не так хорошо, как Илле пытается ей представить. Она уже было твёрдо вознамерилась отказаться от его сопровождения и гневно обвинить про себя Магистра в бессердечности... да, бессердечности и чёрствости! — как ведьмак подхватил сундук и понёс скорым шагом, не выказывая ни малейших признаков недомогания.