Партай-геноссе - Альберт Зарипов

— Ковыряйся быстрей, раздолбай! — приказал я свистящим шепотком. — Время идёт!

— Да всё будет в ажуре! — пообещал мне пулемётчик. — Будь спок!

Я ещё какое-то время ругался и чертыхался, пристраивая под каждой своей подмышкой по паре фляжек… Затем затянул снизу рубашку и выглянул из-за брони… Весь личный состав лежал на своих местах… А господа начальнички — тем более…

— Ну, я пошел! — сказал я Витьку и отправился в поход.

Перенос драгоценных фляг прошел вполне благополучно, и я вздохнул облегченно только после того, как закинул свой груз внутрь спального мешка. Затем осторожно разбудил Бахтиёра, вкратце объяснил ему что сейчас нам следует быстренько сотворить…

Через пять минут я вернулся ко второй броне и запихнул как можно дальше четыре пустые фляги… Перед этим старательно потерев ими по влажному и грязному полу… Пластмасса на плоских боках конечно же приобрела маслянисто-чёрный оттенок… Однако на изгибах сохранился всё тот же белоснежный цвет, который продолжал предательски отсвечивать в полумраке десантного отделения. Я вздохнул и закрыл дверь. Но всё же остался рядом, чтобы дождаться возвращения Билыка из его первого рейда.

Наконец-то он появился… Радостный и довольный жизнью…

Но, увидя меня, пулемётчик стал ругаться:

— Какие же они тормоза! Пока им объяснишь…

— Кому раздал? — перебив его, спросил я.

— Кольке Малому, Абдулле и Вовчику Смирнову, — отвечал водонос, забуриваясь в десант за новой порцией. — Сейчас остальным потащу и пустые фляги заберу у этих троих.

Вокруг второй брони обитало только солдатское войско, вследствие чего здесь требовалось гораздо меньше мер конспирации. Но вот у нашей БМП…

— Когда к нам понесёшь, будь поосторожней! — предупредил я Билыка. — Чтобы…

— Да знаю я! — рассмеялся пулемётчик. — Никто из них не увидит.

— Дай-то Бог! — возжелал я и тут же перешел к земным делам. — Смотри: Юлдашеву я уже отдал, а сейчас Агапеичу возьму. И те две лишние фляги… Одну пустите по кругу среди своих, а вторую я тоже заберу. У себя её и поделим…

— Это хорошо, — заявил Билык. — А то я думал, мучался… Не знал, куда их пристроить…

Его шуточку я теперь оценил… И обратно шел улыбаясь… В данную минуту меня менее всего волновали последствия… Ведь они могут случиться чуть попозже, а нынче требовалось успешно завершить уже начатую операцию…

И через полчаса наше мероприятие завершилось… Всё прошло очень успешно и практически без потерь. Ставка Верховного Главнокомандования разведгруппы Љ613 располагалась под брезентовым тентом по правому борту БМП, так что офицеры обитали в относительном уединении… А значит, и на некотором удалении от своего горячо любимого личного состава… Соответственно, все солдаты первой подгруппы размещались уже по левому борту брони и только в самый солнцепёк заползали чуть лине под днище…

А сейчас стояло утро. У каждого бойца в изголовье был положен его рюкзачок РД-54 с личными пожитками… Так что все просветы между катками оказались надёжно прикрыты и ничей посторонний глаз не узрел ничего подозрительного. Но режим радиомолчания мы соблюдали очень строго и лишних звуков постарались не издавать…

Весь день, который, в общем-то, ничем не отличался от предыдущих… Словом весь день у нас прошел в приподнятом настроении. Витенька Билык ходил с радостным выражением на лице, словно телевизионный разведчик Штирлиц, только что получивший шифровку о присвоении ему звания Героя Советского Союза. Про банки со свеклой мы с ним уже не вспоминали. Остальные бойцы тоже ощущали себя превосходно и относились друг к другу с повышенным дружелюбием да вниманием… Даже фишка, то есть дежурство на раскалённой башне с вечно поднятым к глазам биноклем, сегодня не казалось столь утомительным…

Но и от своей законной порции ржавой водички из Це Вешки никто не отказался. Может, для того, чтобы сохранить всё содеянное в тайне, а может и впрок… Так сказать, на всякий случай… Как бы то ни было, но раздача этой мутно-коричневатой жижицы прошла очень спокойно… Как-то обыкновенно-уныло… Даже очереди не наблюдалось…

И по моему личному наблюдению этих «трофейных» трёх литров воды мне хватило лишь на одни сутки. Но и этой радости мне было предостаточно…

А вот на следующее утро… Вся разведгруппа оказалась внезапно разбуженной оглушительным воплем…

— А-а-а!.. Где моя вода!.. Где-е!..

Мы с Билыком вчера ничуть не ошиблись, и теперь по всей пустыне Регистан разносился могучий рык товарища майора. Он бежал от второй БМПешки с пустым рюкзаком в руке… Бежал к первой броне, продолжая при этом распугивать всех представителей афганской фауны…

— А-а-а!.. Так и сяк вашу мать!.. — вопил товарищ по партии. — Где моя вода!.. Строиться-а-а! Всем!

Многочисленные суслики, вараны, фаланги, змеи и все остальные обитатели афганской пустыни от столь оглушительного рёва уже давным-давно попрятались по своим норкам иль убежищам… Кто не успел, те попросту зарылись с головой в песок… И только лишь нас — прямоходящих хомо сапиенсов этот пугающий рык призывал к сбору в одном месте… И это только в мультфильме про Маугли длиннохвостый питон Каа подзывает к себе оцепеневших обезьян-бандерлогов своим еле слышным и слегка шипящим шепотом… Ну, а в жизни… Всё оказалось гораздо прозаичнее… Хоть и полуголый, но зато чрезмерно волосатый товарищ майор орал таким голоском… Что кое у кого даже пуговицы отлетели от спальника, поскольку перепуганный его обитатель спросонок решил… Что уже идёт жестокий бой… И следует теперь подороже продать свою молодую жизнь… С автоматом в руках и ножом в зубах…

Словом… Полусонная разведгруппа построилась очень быстро… И у всех солдат были хоть и помятые от сна, но вполне невинные выражения… Выражения искреннего непонимания сути происходящего…

Но вот к нашим двум шеренгам подошел командир группы, который и принялся выяснять все подробности у дико орущего парторга… Судя по реакции Веселкова, он ничего не знал о существовании злополучного рюкзака…

— Мой солдат… — задыхающимся голосом объяснял майор. — Принёс этот рюкзак… Полностью набитый флягами с водой… И положил его в БМП! А сейчас… Рюкзак пустой! Воды нет!.. Куда она делась, товарищ старший лейтенант?! А-а-а?!.. Чего вы молчите?.. Я вас спрашиваю!.. Веселков!

Как стало ясно нам всем… Состояние аффекта теперь быстро сменялось обычным состоянием партийного организатора… И от безапелляционных воплей вперемешку с матюками товарищ майор перешел к более адресным обвинениям…

Однако старший лейтенант Веселков никак не состоял ни в какой организации, а потому относился к блоку беспартийных… Вследствие чего громогласный ор вызвал на его лице лишь страдальческую гримаску… Но почти незаметную для несведущих…

— А вы кому поручили контролировать ваш рюкзак? — вполне резонно спросил командир группы.

— Веселков! — завопил парторг. — Да вы что? У вас в группе нужно каждую вещь охранять? От своих же солдат?

Тут товарищ старший лейтенант Веселков почуял очень уж серьёзную опасность, нависшую над его служебной карьерой, а потому стал объясняться более предметно:

— Зачем охранять?! Просто… В нашей армии каждое имущество должно быть за кем-то закреплено. За солдатом или сержантом… А бесхозным имущество быть не должно.

Ну, разумеется… Такой деловито-хозяйский подход командира нашей группы совершенно не устроил товарища майора, и он принялся вопить далее… Что его солдат-фотограф лично наливал чистейшую воду в новенькие фляжки… Что затем доверху набитый этой тарой рюкзак был доставлен в расположение первой роты и благополучно загружен в правое десантное отделение второй БМПешки… Что перед непосредственным выездом из пункта постоянной дислокации он, то есть товарищ майор, собственноручно убедился в целостности и сохранности своего водяного запаса… А теперь эти новенькие фляжки, полученные им на складе, валяются пустые и грязные на полу… На загаженном и мерзком полу… А это значит только одно!.. Что рюкзак с водой действительно существовал… И всего лишь два-три дня назад подвергся полнейшему разграблению, а новенькие фляги — изуверскому надругательству… И эдакое варварство могли сотворить только солдаты…

— Слышите, товарищ старший лейтенант?! — надрывался партийный босс. — Ваши солдаты! Товарищ Веселков… А вы тут… Выясняйте и разбирайтесь!.. Кто всё это сотворил…

Все эти крики мы слушали молча… С флегматично угрюмыми, а то и попросту с отстраненными выражениями наших лиц. Ведь, как говорится, поезд уже давным-давно ушел, и что-либо изменить уже не имелось абсолютно никакой возможности. И вся эта драгоценнейшая водичка уже испарилась самым натуральным образом. Большая её часть, конечно же, в виде солёного солдатского пота… А значительно меньшая — слабенькой струйкой в песочек… Так что… Товарищ майор спохватился слишком уж поздно…