Вдохни океан - Ольга Обр

Уже в семь часов мы на пристани, и я улыбаюсь солнечному утру, предвкушая провести целый день в воде. Благо зной уже не такой невыносимый, держатся весьма комфортные для меня тридцать градусов. Кир тоже много улыбается. Видимо, жить с мрачной и депрессивной мной было совсем невыносимо, посмеиваюсь про себя, скосив на него глаза.

Скидываю абайю, как только отходим довольно далеко от пристани, и жмурюсь от удовольствия. Мои ожидания более чем оправдываются: почти весь день мы проводим, плескаясь в море. Время от времени выбираемся на борт, чтобы перекусить и отдохнуть. Много смеёмся. И, да, мы делаем это всё, даже не думая одеваться. Наши отношения давно перешагнули тот рубеж, до которого люди стесняются друг друга. Впрочем, на мой взгляд, Киру даже слово такое — «стеснительность», незнакомо. Он тоже изменился за это лето, и теперь не находит нужным хотя бы делать вид, что мы друзья. Ясно даёт понять, на что рассчитывает. То и дело касается меня, обнимает. Я не знаю, как к этому относиться, но мне приятно. Почувствовать себя желанной приятно.

Наша яхта встала недалеко от безумно красивого песчаного пляжа, укрытого среди скал. Я подначиваю Кира отправиться туда вплавь, и он весьма предсказуемо соглашается. Уставшие и довольные мы выбираемся с прибоем на мелкий горячий песок. Кир хватает меня и кружит, пока я не теряю ориентацию в пространстве. С хохотом падаем. Одним неуловимым движением Кир перекатывает нас, подминая меня под себя. Тяжесть его тела надо мной будоражит, посылает приятные мурашки вдоль спины. Он целует меня сначала нежно и тягуче, но чем дальше, тем сложнее ему сдерживаться. Поцелуй становится страстным и горячим, его язык в моем рту возбуждает до дрожи. Притягиваю его ещё ближе к себе, вплавляюсь в него всем телом. Чувствую, его впечатляющую эрекцию и это дарит ощущение триумфа. От губ Кир спускается к обнаженной груди и втягивает в рот безумно чувствительный сосок, терзает его языком, прикусывает зубами. Прохладные волны накатывают на песок и ласкают босые ступни, руки моего мальчика обжигают нежную кожу низа живота, пальцы творят какие-то фантастические вещи с моим клитором. Я таю в ворохе невероятных ощущений, когда он оставляет следы от зубов на моей шее, будто помечает меня. Оторвавшись от поцелуев лишь на секунду, зависает надо мной, словно спрашивая разрешения на более решительные действия. Не в силах больше ждать, обвиваю его ногами и притягиваю к себе. Он входит медленно, плавно, намеренно растягивая удовольствие. Но уже очень скоро амплитуда толчков возрастает. И я вижу небо в алмазах — оргазм настолько сокрушительный, что я не в силах дышать. Кир догоняет меня стремительно, кончает со звериным почти стоном. Впивается в шею поцелуем. И мы долго еще лениво валяемся в облизывающих расслабленные тела волнах.

Но потом всю расслабленность смывает начисто при одной простой мысли — мы не предохранялись. И сейчас совсем неподходящий день цикла. Чёрт-чёрт-чёрт!

КИРАМ

Мой бог, это было что-то фантастическое и дикое. Как она откликается на каждое прикосновение, как идеально двигаются в едином ритме наши тела. Такого нереального оргазма я не испытывал ни разу, да простит меня Мэй. Мари, моя сладкая девочка…

Чувствую, как она напрягается, и уверен, что в ее прелестной головке появилась очередная глупая мысль. Но, как оказывается, мысль не такая уж и нелепая. Когда говорит, что не пьет таблеток и шансы залететь сегодня слишком высоки, я сперва напрягаюсь. Заводить ребенка с бейгали не принято до появления наследника. Потом расслабляюсь — это одно из правил, на которые я готов плевать с высокой башни. Если у нас будет ребёнок, он привяжет её ко мне навеки. И я довольно ухмыляюсь, придя к такому выводу. Мари же мое радостное лицо только раздражает. Она бурчит, что я веду себя по-идиотски и требует отправиться обратно на яхту немедленно.

Уже на борту тут же отправляется в душ, а я делаю пару звонков и договариваюсь с капитаном, что мы остаёмся в этой бухте до завтра. Мне нужно время, чтобы закрепить результат. Мари выходит из своей каюты только пару часов спустя. Я даже уже начал переживать. Когда появляется в кают-компании, в каждом резком жесте чувствую — она злится. После всего проделанного нами пути это кажется сущей мелочью. Она садится довольно далеко от меня. Хватаю её за руку, притягиваю к себе и заваливаюсь на спину, удобно расположив мою малышку сверху. Одной рукой нежно поглаживаю по спине, какого-то чёрта снова затянутой в платье, второй ласкаю лицо, которое так мечтаю увидеть. Ощупываю его, пытаясь представить, как оно выглядит.

— Что ты делаешь? — спрашивает недовольно.

— Смотрю на тебя, — отвечаю, не задумываясь.

— Кир. Это совсем не смешно. Нам с тобой совершенно точно не нужен ребенок.

— Я не понимаю, почему ты паникуешь раньше времени, — говорю честно. — Я тоже думаю, что нам рановато заводить детей, но если получится — я буду рад. Особенно, если это будет маленькая вредная девчонка, похожая на мать.

Она со стоном утыкается мне в плечо.

— Не получится, твои гены будут доминировать в любом случае.

Жаль, я уж размечтался. Нащупываю застёжку платья, чтобы избавиться от него.

— Ты невыносим, — выдыхает мне в шею.

— Точно, — целую ее в ухо.

— Ты — чудовище.

— Согласен, — дотягиваюсь до уголка губ.

— Ты…

Она не успевает договорить. Потому что не даю ей такого шанса. Мы целуемся, и градус возбуждения всё нарастает, воздух буквально пропитан сексом. Садимся. Она, оседлав меня верхом, трётся грудью о мою обнаженную грудь, и я стягиваю совершенно излишнее в такой ситуации платье. Под платьем обнаруживается столь же лишний бюстгальтер, и я с рычанием разрываю лямки ненужной вещицы. В этот раз она хочет быть сверху, и я с радостью предоставляю моей малышке такую возможность. Тонкое кружево трусиков раздражает возбужденную плоть, и трусы разделяют печальную участь бюстгальтера.

— Ты разоришься на моём белье, если будешь продолжать в том же духе, — шепчет, запрокинув голову Мари, словно подставляя шею для моих поцелуев.

— Это траты, на которые я готов выделить неограниченный бюджет, — отвечаю, покусывая её как вампир.

Дальше не остается места для слов, только сумасшедшая жажда и простые движения, возносящие на вершину.

Этой ночью Мари впервые остается в моей постели, и я зацеловываю ее всю, стирая следы прикосновений других мужчин. Она должна помнить только мои руки и губы. Я ждал этой