Выбор (ЛП) - Блэк Шайла

— Это очень длинное название. Что она делает?

— Ладно, я все выдумываю. Я не знаю, как они на самом деле называются, но эти золотые карты позволяют нам попасть в полосу быстрого движения любого аттракциона. Мы можем пройти мимо очереди в любое время, когда захотим.

У нее отвисла челюсть. Поездка в Диснейленд была девичьей мечтой. Но пропустить большую часть ожидания и просто испытать все?

— О, боже. Неужели?

Он снисходительно кивнул ей: — Действительно.

Хэвенли взвизгнула, когда он повел ее к их гиду, который провел их через частный вход в парк. Вскоре они стояли перед разноцветными цветами, выросшими на склоне холма в форме Микки Мауса. Дети прыгали, родители толкали коляски, и люди повсюду делали селфи. Она упивалась этим ощущением, предвкушение гудело у нее в животе.

Сегодня она могла притвориться принцессой. И великолепный мужчина рядом с ней определенно мог сыграть ее прекрасного принца.

— Этот поезд, — он указал на большой красный паровоз, — кружит по парку с остановками. Мы можем выйти на любой из них. Хочешь прокатиться?

В конце концов, да, но Диснейленд её воображения возник из телевизионных программ, фотографий в интернете и видео на YouTube, которые всегда начинались с одной вещи.

— Может, сначала пройдемся по главной улице? Я умираю от желания увидеть его лично.

— Все, что ты захочешь. Этот день для тебя, малышка.

Радость бурлила в ней. Она чувствовала себя как встряхнутая бутылка газировки, которая может взорваться в любой момент.

— Я все еще не могу поверить, что я действительно здесь.

"С тобой".

— Я помню, что тоже чувствовал себя потрясенным во время моего первого визита.

Утреннее солнце быстро согревало в один из тех прекрасных калифорнийских дней, когда они пробирались под арочным мостом, мимо красочных плакатов самых известных достопримечательностей парка, а затем появились возле городского холла. И она впервые заглянула в парк.

У Хэвенли перехватило дыхание — она никогда не видела так много людей одновременно. Доктор Бекман, казалось, ничуть не смутился из- за толпы. Все, от малышей до прабабушек и прадедушек, выглядели нетерпеливыми от предстоящего приключения.

— Возьми эту карту парка, — он вытащил брошюру из слота рядом с собой и вложил ей в руки. — Она тебе понадобится. Это большое место.

Хэвенли сунула её в карман, когда он вел ее мимо пожарной станции и городской площади. Когда она завернула за угол торгового центра и впервые увидела длинный участок главной улицы США, то замерла, едва заметив, как кто-то толкнул ее сзади.

В конце дороги стояло самое магическое сооружение из всех: замок спящей красавицы.

— О, боже. Это… — Замок из диснеевских фильмов. Эта «икона» у людей мгновенно ассоциируется с Диснейлендом. Место, которое она больше всего хотела увидеть. — Нечто.

— Тогда мы обязательно заглянем в него, но есть много других вещей, которые нужно увидеть. Знаешь ли ты, — протянул он, его глубокий голос ласкал раковину ее уха, — главная улица была вдохновлена родным городом Уолта Диснея?

— Очарование — характерная черта на рубеже веков.

— Хочешь изучить?

Все вокруг неё выглядело необычным и интересным.

— Мы можем пойти туда?

Когда она указала на торговый центр, он повел ее в этом направлении, улыбаясь, когда она охала, глядя на виньетки в окнах, изображающие сцены из их фильмов, и ахала, увидев милых плюшевых персонажей.

Они медленно шли по оживленной улице, переходя от магазина к магазину, соблазняясь яркими огнями, блестящими игрушками и запахом свежего попкорна. Они нырнули в кинотеатр, чтобы посмотреть "Пароход Вилли", первый распространенный дебют Микки и Минни Маус.

Через десять минут Хэвенли вышла на солнечный свет, вся улыбаясь. Она сошла с тротуара и бросилась сквозь толпу, привлеченная восхитительными запахами сахара и ванили. Внезапно ее испугал протестующий гудок, доктор Бекман обхватил ее за талию и рывком прижал к себе — убирая прочь с дороги от приближающегося троллейбуса, заполненного посетителями парка.

Хэвенли прижала руку к груди и сделала успокаивающий вдох.

— Осторожно, — прошептал он ей на ухо, все еще крепко прижимая к себе.

Она неуверенно кивнула ему… потом поняла, что ее спина прижимается к его твердому прессу и мускулистым бедрам.

Ее сердце заколотилось в бешеном галопе, который не имел ничего общего с испугом. Ее обдало жаром. Всё в ее трусиках начало пульсировать.

Он часто производил на нее такой эффект. И он, вероятно, думал, что она была идиоткой, потому что не смотрела, куда идет.

— Извини. Я осматривалась вокруг и… — выпалила она. — Спасибо.

— Все в порядке. Я поймал тебя.

Его тихая уверенность заставила ее дрожать. Ее соски напряглись. Сквозь футболку они крепко прижимались к его голому предплечью. Неужели он никак не мог этого не заметить?

— Теперь я в порядке.

Она попыталась вырваться. Конечно, она предпочла бы остаться в его объятиях, но он скоро поймет, что она не думает о нем всего лишь как о друге.

— Ты уверена?

Хэвенли неуверенно кивнула.

— Это значит "да"?

Как это возможно, что его голос звучал еще ближе? Что его голос понизился? Что он обнимал ее еще крепче?

— Да.

Но он все еще не отпускал ее. Она посмотрела на него через плечо. Его темные глаза пронзили ее, — прищуренные, сосредоточенные, сфокусированные. И она почувствовала, как набухает его пенис, толстый и твердый, как свинцовая труба.

Тихий вздох сорвался с ее губ. Их взгляды слились. Затем его бедра, казалось, прижались и покатились по ее спине. Она ведь не могла себе этого представить, верно? Хэвенли так не думала. И что ж… она могла бы сказать доктору Бекману, что это не маленький мир, в конце концов.

В этот момент он запечатлел свое тело на ее. Она ответила ему тем же, намокнув и прерывисто дыша. Понимание вспыхнуло в его глазах.

"Он знает, что нравится мне".

Желание пробормотать что-нибудь и скрыть свое смущение было слишком сильным, чтобы сопротивляться ему. Она вырвалась из его объятий.

— Боже, я здесь уже пять минут и почти позволила убить себя.

Он медленно отступил назад:

— Я постараюсь сохранить тебе жизнь еще немного. Что бы ты хотела сделать дальше?

Хэвенли не могла перестать думать о докторе Бекмане как о мужчине. Ее возбуждающее желание мешало ей говорить как нормальному человеку. Был ли он тверд просто потому, что был мужчиной… или потому, что хотел ее?

Должно быть, она показалась ему совершенно неискушенной. Она всегда делала неуклюжие, неумелые вещи. И все же она могла бы поклясться, что он смотрит на нее как на взрослую, сексуальную женщину.

Стайка детей с пронзительными от возбуждения голосами прервала этот момент. Хэвенли наблюдала, как толпились родители, почти преследуя живую, дышащую Золушку, одетую для бала. Да, она знала, что это было не по-настоящему, но она едва могла приглушить свой взволнованный вздох рукой.

— Прости. Я не хочу волноваться.

— Мне нравится, когда ты это делаешь, — его тон был хриплым.

Восхитительное покалывание возбуждения снова пронзило ее. Шесть коротких слов — и внушительный голос доктора Бекмана уже выворачивал ее наизнанку.

— Будь собой, — уточнил он. — Не той, кем ты должна быть в больнице. Я с удовольствием посмотрю на сегодняшний день твоими глазами, потому что они менее циничны, чем мои.

— Хорошо.

Удовольствие и одобрение наполнили его красивое лицо, вместе с чем-то, что казалось больше, чем дружба.

Не принимала ли она желаемое за действительное? «В конце концов, посмотри, что случилось с Сетом. Только что мне казалось, что мы можем быть гораздо ближе. А потом я открыла рот… и осталась одна». Конечно, это не мешало ей думать о нем. И ничего не произошло. Он был как призрак, невидимый, но постоянно преследующий ее.

Отбросив эту мысль, она снова сосредоточилась на докторе Бекмане, решив наслаждаться сегодняшним днем.