Храм Миллионов Лет - Кристиан Жак

После изнурительного и нескончаемого дня большой палец на ноге Сари распух и стал красным из-за артрита. Он с большим трудом управлял своей колесницей и совершенно не мог стоять на ногах.

Единственное приятное впечатление за день — это то, как ловко он подавил возмущение рабочих, которые теперь поняли, что им бесполезно было возмущаться против начальника. Благодаря своим отношениям с городскими властями, он мог ничего не бояться.

Постоянное присутствие мага и его таинственная энергия начинала раздражать его. Двое посторонних людей тайно жили в их доме, к тому же они слишком сильно влияли на Долент, чья преданность Атону становилась просто фанатичной. Она растворялась в таинственных речах мага и упивалась его словами до такой степени, что Сари боялся, что она забудет о своих супружеских обязанностях.

Крупная и сладострастная женщина ждала его на пороге.

— Сходи за мазью для массажа, — сказал он, — боль просто невыносима.

— Какой ты неженка, мой дорогой.

— Я, неженка? Ты не знаешь, что я сегодня пережил! Эта история с рабочими просто вконец измотала меня.

Долент взяла его за руку и отвела в комнату. Сари растянулся на кушетке, а жена заботливо мыла ему ноги и растирала мазью больной палец мужа.

— Твой маг еще здесь?

— Да, у него сейчас Меба.

— Бывший верховный сановник?

— Они друг друга очень хорошо понимают.

— Меба — сторонник Атона? Да он же трус!

— У него остались связи, очень влиятельные и на высоком уровне. Если он согласится помочь Офиру и Лите, это очень поможет нашему плану.

— По-моему, ты придаешь слишком большое значение этой парочке.

— Сари! Как ты можешь так говорить.

— Ну ладно, ладно. Я молчу.

— Они — наш единственный шанс вернуть все, что мы потеряли. И потом, вера в Атона так чиста, так прекрасна… Разве твое сердце не становится мягче, когда Офир говорит о своей вере?

— Кто тебе дороже, твой муж или этот маг?

— Но… разве можно сравнивать!

— Он смотрит на тебя весь день, а я слежу за мерзкими рабочими этого еврея. У твоего Офира столько шансов!

Долент перестала растирать большой палец.

— Ты говоришь глупости, Сари! Офир жрец, очень благочестивый. Он думает только о…

— А ты о чем думаешь?

— Ты мне надоел!

— Снимай платье, дорогая, и сделай мне массаж. Я, молитвы… какая разница.

— Ой, я забыла!

— Что еще?

— Посыльный Фараона принес для тебя письмо.

— Принеси его.

Долент поспешила принести письмо. Палец Сари уже не так болел. Что в этом письме? Ну конечно, наверное, назначение на почетный пост, и на этот раз ему не придется общаться с рабочими этого еврея.

Полная, смуглая женщина снова вошла в комнату. Сари развернул папирус.

Его лицо скривилось, губы даже побелели.

— Плохие новости?

— Меня отправляют в Мемфис вместе с бригадой моих рабочих.

— Это же замечательно!

— Письмо подписано Моисеем, начальником строительства.

Глава 38

О приказе Моисея сразу узнали все строители. Когда о письме узнали в самых дальних уголках города, общий энтузиазм охватил всех строителей. С момента его появления в Карнаке о Моисее знали все. Он защищал своих братьев по нации и не позволял никому угнетать их. Дружба с Рамзесом давала ему значительное преимущество, и вот теперь он был назначен начальником строительства! Для многих людей это назначение стало новой надеждой на лучшее будущее. Быть может, молодой и энергичный Моисей улучшит условия работы и повысит плату.

Он сам не ожидал такого успеха. Конечно, некоторые еврейские старейшины были недовольны, но приказы Фараона не обсуждаются.

Сари преградил ему путь.

— Какова причина этого назначения?

— Скоро узнаешь.

— Я не еврей!

— Но ты и не единственный египтянин на этой стройке.

— Ты забыл, что моя жена — сестра Фараона.

— А я начальник строительства. Другими словами, ты должен повиноваться мне.

Сари сжал губы от гнева.

— Это стадо евреев не знает, что такое дисциплина, но я нашел способ держать их в повиновении и не собираюсь изменять своим привычкам.

— Ловко придумано, однако палка может обернуться против того, кто пользуется ею. Я лично займусь этим.

— Твоя надменность меня не пугает.

— Будь осторожен, Сари, я могу тебя и уволить. По-моему, ты будешь прекрасным каменщиком.

— Ты не посмеешь…

— Рамзес дал мне полную власть. Помни об этом.

Моисей отодвинул Сари, который стоял у него на пути.

Возвращение в Мемфис, которое так радовало Долент, могло превратиться для них в настоящий ад. Хотя Рамзес знал о прибытии старшей сестры, он никак не отреагировал на ее приезд. Супруги остановились в доме средних размеров, где поселились также Офир и Лита, выдававшие себя за супружескую чету. Это трио, несмотря на явное неодобрение Сари, решило продолжать то дело, которое они начали еще в Фивах. Поскольку в Мемфисе было очень много иностранцев, распространять веру Атона было гораздо проще, чем в Южном Египте, где было очень трудно побороть традиционные религиозные убеждения. Долент видела в этом знак того, что дело, которое они начали, закончится победой.

Сари жил сам по себе и занимался только своими собственными проблемами. Интересно, что будет Моисей говорить в своей речи, обращенной ко всем строителям-евреям?

У входа в управление иностранных дел возвышалась статуя Тота в виде огромного бабуина из розового гранита. Создатель иероглифов, воплотившийся в этом грозном животном, которое способно обратить в бегство любого хищника, смешал все языки, когда появилась человеческая раса. По его примеру, дипломаты должны были употреблять различные оговорки, поскольку использование некоторых священных знаков, которые египтяне писали на камнях, было запрещено. Во время поездок в другие страны послы и дипломаты должны были говорить на языке той страны, в которой они находились.

Как и все высокопоставленные лица, Аша приходил в часовню, которая находилась слева от здания, чтобы собраться с мыслями или обдумать важное решение. Прежде чем приступить к работе над сложными документами, от которых зависела безопасность страны, Аша долго думал рядом с божественным писцом и молился ему.

Совершив свой ежедневный ритуал, Аша, как всегда элегантный, прошел через зал, где работали служащие и попросил аудиенции у Шенара, который работал в просторном кабинете.

— Аша, ну наконец! Где вы были?

— У меня была слишком веселая ночь, поэтому я спал дольше, чем обычно. Я надеюсь, мое опоздание не явилось причиной каких-либо неприятностей.

Одутловатое лицо Шенара было красным от гнева, вне всяких сомнений, он был в ужасном настроении.

— Что-то серьезное?

— Вы слышали о том, что всех каменщиков-евреев собирают в северной части Мемфиса?

— Я не придал этому никакого значения.

— Я тоже, но явно напрасно.

— Разве это затрагивает наши интересы?

Аша, с высоко поднятой головой и слащавым голосом, казалось, не проявлял ни малейшего интереса или беспокойства по поводу сбора каменщиков в Мемфисе.

— А знаете ли вы, кто их собирает там и кто отныне является начальником царского строительства? Моисей!

— А что тут удивительного? Он уже управлял строительством в Карнаке, это просто новое назначение.

— Как бы не так… Вчера Моисей обратился с речью к строителям. Он рассказал им о плане Фараона — построить новую столицу.

После этой фразы последовало долгое молчание. Аша, который был всегда уверен в себе, казалось, был просто ошеломлен.

— Вы уверены…

— Да, Аша, совершенно уверен! Моисей получил приказ от моего брата.

— Новую столицу… Это невозможно.

— Только не для Рамзеса!

— Но это не просто проект?

— Рамзес сам начертил план города и выбрал место. Место просто невероятное: Аварис, опозоренный господством гиксосов, от которого мы с трудом избавились!

Вдруг озабоченное лицо Шенара осветилось.

— А что если…если Рамзес сошел с ума! Его затея обречена на провал, мы должны призвать к себе всех здравомыслящих людей.

— Не будьте таким оптимистом. Естественно, Рамзес рискует, но его ведет интуиция. Это самое лучшее решение: перенеся столицу так далеко на северо-запад и так близко к границе, он предупреждает хеттов. Вместо того, чтобы отступать, Египет дает понять врагам, что он не уступит ни пяди своей земли. Фараон будет в курсе, если враги попытаются напасть, и немедленно отреагирует на вражеские вылазки.

Шенар разочарованно опустился на стул.

— Это катастрофа. Наши планы рухнули.

— Не будьте таким пессимистом. С одной стороны, желание Рамзеса еще не стало реальностью, с другой — почему мы должны отказываться от нашего плана?