Кэтрин Эбдон и школа волшебников (СИ) - Селина Танеева

Кэти вернула «Правдивые истории»и достала свой список. Она размышляла, что взять: «Новейшие изыскания в волшебных на у к ах », изданные в 1628 году, или что-нибудь поновее. А у неё ведь ещё не закончена работа про сыворотку злости. И Кэти направилась к стеллажу, где стояли ветхие тома, прожжённые кислотами, испещрённые подозрительными пятнами всех цветов радуги: « Яды и противоядия», «Полный краткий курс зельеваренья», « Отвары, в ы тяжки , экстракты », «Простые отвары и настойки », «Приготовление веселящих з е лий»... Кэти вспомнила веселую ведьму из Косого переулка: «Зелья, настойки, наливки, вытяжки, экстракты, порошки и отвары!» Перебирая книги по зельеваренью, Кэти улыбалась: хозяйка лавчонки была такая жизнерадостная, беззаботная. Интересно, а она когда-нибудь готовила сыворотку злости?

Перелистывая «Элементарные зелья», Кэти наткнулась на изображение человека, лицо его было искаженно страданием. Но сочувствия этот человек не вызывал, даже наоборот – помимо страдания, черты его выражали беспредельную злобу. Кажется, это то, что нужно. Кэти перелистнула несколько страниц назад. Так и есть – описание сыворотки злости. Кэти сунула «Эл е ментарные зелья»под мышку и вернулась к стеллажу с книгами про маглов. Как там говорил Снейп: «Пробуждение»? Этого названия в её списке не было, но Кэти отыскала на полке тонкую книжечку в невзрачной серенькой обложке, недоверчиво перелистала, пожала плечами: почему бы и не прочесть?

Книга была написана вычурным, витиеватым стилем. Многословные описания случаев инициации волшебников – «пробуждения», постоянные отступления от повествования, повторы, множество старых, давно вышедших из употребления слов, – всё это навевало скуку. Кэти, зевая, перелистывала страницы: многие эпизоды ей уже встречались раньше.

Алисы и Ребекки не было, шум из общей гостиной был приглушён толстыми дверями. Пламя свечи освещало книгу на столе, а пространство вокруг тонуло в тени. Пригревшись в мягком кресле, Кэти не заметила, как задремала над скучной книжкой.

И вдруг сон слетел с неё, как если бы кто-то её окликнул. Кэти выпрямилась, усиленно пытаясь вспомнить: что же ей снилось? Она только что поняла что-то очень важное, вот только что? Что?! Кэти опять закрыла глаза, но обрывки сна ускользали, как вода сквозь пальцы. Вода... пальцы...

И Кэти вспомнила: ей опять, в который уже раз, приснилось, как в маленькой лодочке она подплывает в берегу, и навстречу ей тянется множество рук... Ну конечно же! Руки, протянутые как для рукопожатия... Кэти перелистала книгу, опять нашла фрагмент про Петра Дижоля: «юных девушек брал он за руку и целовал их в лоб, юношей заключал в крепкие объятия и пожимал им руки, а детей сажал к себе на колени, гладил по головёнкам и рассказывал сказочные истории». Кэти вспомнила слова Девушки-с-портрета: «мол, сама поймёшь, что к чему – просто возьмёшь за руку...». Вот в чём дело! Нужно просто взять за руку... Ну конечно! Кэти вспомнила всё, о чем читала последнее время. Обнять, пожать руку, поцеловать, погладить по головке... Просто прикоснуться. И тем самым пробудить спящие волшебные способности!

Неужели так просто? И никаких ритуалов, никаких заклинаний?

Кэти выскочила из комнаты и побежала в коридор, в котором всю прошедшую неделю драила рамы многочисленных портретов и натюрмортов.

Девушки-с-портрета на месте не оказалось. Видимо, с тех пор, как Кэти подсказала ей, что можно прогуляться по соседним картинам, этим она и занималась.

Кэти, вздохнув, пошла вперёд по коридору; в самом конце, в уголке за каменным крючконосым изваянием она заметила стремянку и ведро. Кэти опять вздохнула, потом криво улыбнулась, подхватила свои орудия труда и потащила их в следующий коридор, заканчивающийся лестницей в подземелье.

Когда поздним вечером Филч, во время обхода замка, наткнулся на Кэти, она старательно натирала рамку портрета, на котором был изображён красивый мальчик в богатом синем костюме. Мальчик уже рассказал Кэти, что нарядили его специально, чтобы написать этот самый портрет, а вообще-то он сын местного лавочника, и в чулках и «девчоночьих» туфлях чувствует себя неуклюжим, что больше всего он любит купаться и ловить с приятелями рыбу, что терпеть не может учителя чистописания и арифметики, что...

Скучно ему тут было. Кэти уже пообещала познакомить мальчика с Девушкой-с-портрета – той тоже невесело сидеть одной целыми днями.

Когда мальчик, до того тараторивший как сорока, внезапно замолк, Кэти очень удивилась. Слезая с лестницы, она заметила, что сзади кто-то стоит. Кэти оглянулась и чуть не расхохоталась: это был Филч, и выглядел он очень необычно. Он смотрел на Кэти, вытаращив глаза, нижняя губа его отвисла, почти касаясь подбородка. Несчастный завхоз казался таким ошарашенным, даже испуганным, будто Кэти не порядок наводила, а наоборот, крушила всё вокруг. Хотя, в этом случае, Филч, наверное, не испугался бы. Наоборот, он принял бы это как должное и назначил бы соответствующее взыскание.

– Эбдон... – его голос прервался. – Что ты здесь делаешь?!

– Чищу рамки, – пожав плечами, ответила Кэти. Странно, все сегодня, словно сговорившись, спрашивают, что она делает.

– Зачем?

Ещё один идиотский вопрос.

– Ну вы же видите: в чистых рамах все эти картинки смотрятся гораздо наряднее.

Филч выпучил глаза ещё сильнее. Он несколько раз открыл и вновь закрыл рот, не находя, что сказать. Он выглядел таким потерянным, таким несчастным – Кэти невольно пожалела его.

– Разве профессор Снейп не сказал вам?

Филч продолжал таращиться на неё. Кэти вздохнула и объяснила:

– Сегодня профессор Снейп опять решил, что меня следует наказать. Он обещал сообщить вам об этом. А у меня было немного свободного времени, вот я и решила сразу начать... Прибираюсь, вот.

Филч стоял, все также молча открывая и закрывая рот. Кэти он напомнил виденную как-то в зоопарке большую рыбу, которая также разевала рот, только при этом она ещё иногда выпускала пузырьки воздуха.

– Вы же ещё в прошлый раз сказали, что коридоров и картин в замке много и что работа для меня всегда найдётся.

По мере того, как Филч уяснял ситуацию, он расцветал прямо на глазах. В конце концов он перебил Кэти и сделал ей выговор за то, что она опять находится не в своей комнате в такое позднее время.

Глава 11

Истина

На очередное занятие профессор Флитвик приволок целую кучу ящичков и коробочек. С таинственным видом он раздал их студентам и объявил, что сегодня они начнут изучать новое заклинание.

Флитвик положил перед собой коробочку из-под мятных лепёшек, демонстративно закатал рукава фиолетовой мантии, потом оглядел класс сияющими глазами и кивнул, приглашая внимательно следить за его действиями. Он легонько коснулся палочкой коробочки и произнёс:

– Пертум кваессо, – и ещё раз тихонько стукнул палочкой по крышке коробочки. Крышка тотчас открылась, и коробочка завалилась на бок под её весом. Профессор посмотрел на студентов и спросил: – Понятно? А сейчас я продемонстрирую заклинание вот с этой баночкой.

Флитвик поставил перед собой баночку из-под джема, произнёс заклинание и стукнул палочкой по крышке. На этот раз крышка открутилась и, звякнув, упала на стол рядом с баночкой.

– Таким образом, это заклинание открывает любую ёмкость: банки, горшочки, коробочки. Обратите внимание: палочкой работаем очень аккуратно, можно сказать, нежно. А вообще, это довольно простое заклинание, я думаю, вы быстро освоите его.

Квентин незамедлительно и с энтузиазмом приступил к новому заклинанию. Нежности ему явно не хватало. Прежде чем Флитвик подошёл к нему, Квентин успел разбить банку, проткнуть палочкой крышку картонной коробки из-под шоколадных лягушек и помять ещё одну коробочку, тоже картонную.

– Осторожно, мой друг, осторожно. Палочка слегка касается крышки, вы не взламываете её, а уговариваете – и если всё сделаете правильно, любая упаковка поддастся вашему убеждению. Вот посмотрите ещё раз. – Флитвик взял сверток, перевязанный бечёвкой, аккуратно притронулся к нему палочкой, произнёс: «Пертум кваессо», вновь прикоснулся – и верёвочка тут же развязалась, а бумага развернулась, обнаружив оранжевые варежки.