Империя страха - Юлиан Бардин

— Послал нас Федя Жбан, но откуда он про все пронюхал, да и какая ценность в этой цепи — я не знаю, честное слово.

— А кто он такой, этот Жбан? — в свою очередь спросил комитетчик.

Глядя в глаза Антону, Дачник так же быстро выложил:

— Пахан сибирской группировки.

Криво ухмыльнувшись, Лямзин с сарказмом процедил;

— Ты смотри, уже, оказывается, и такая есть, а я и не знал. Ну да ладно, — встрепенулся он, — будем считать, что я тебе поверил, но что делать с тобой дальше?

Изобразив на лице искреннее удивление, детина переспросил:

— Как это что делать? Ведь вы сказали, что отпустите меня, если я во всем расколюсь…

Оборвав собеседника на полуслове, майор небрежно качнул стволом и глубокомысленно изрек:

— Я помню о своих обещаниях и поэтому предложу на выбор два варианта: первый — это пристрелить тебя сейчас же, второй — несколько помягче; что ты предпочитаешь?

— А что значит помягче? — детина тупо уставился на противника, при этом его лицо перекосило от страха, который он изо всех сил пытался скрыть.

Достав из рукоятки пистолета обойму, Антон опустил ее в карман куртки и протянул оружие здоровяку:

— Держи.

— Зачем? — не понял тот.

— Бери, тебе говорят! — угрожающе процедил Чижов.

Дачник покорно взял пистолет и недоуменно повертел его в руках — в эту секунду он походил на несмышленого мальчугана дошкольного возраста, которому дали игрушку, а как ей пользоваться — не объяснили.

В ту же секунду Лямзин извлек из кармана чистый носовой платок и бережно отобрал у Дачника ствол, стараясь не касаться собственными пальцами металлических поверхностей. Пряча «пээм» в карман, он довольно изрек:

— Это и есть второй вариант. Через пару часиков мы подбросим ствол в ближайшее отделение милиции, сопроводив его подробным объяснением, из которого будет ясно, что хозяин отпечатавшихся на пушке пальчиков и есть убийца, застреливший в номере гостиницы «Салют» какого-то неизвестного субъекта. — Лицо майора озарила радостная улыбка, и он озорно подмигнул «монстру»: — Короче говоря, у тебя есть пара часов, чтобы смыться из города. Будь здоров.

Антон неспешно зашагал в сторону поджидавшей их машины, увлекая за собой каскадера.

До слуха ошарашенного Дачника донесся звук взревевшего мотора, который начал медленно растворяться в сыром вечернем воздухе, пока громилу не окружила вязкая тишина осеннего леса.

По дороге домой троица сменила еще две машины, пока, наконец, не достигла пределов аникеевской дачи.

Первым переступил порог Антон, несколько удивленный тем, что дом погружен в абсолютный мрак. Пройдя в комнату, в которой обычно спала подруга, он зажег свет и едва ли не вскрикнул от удивления — кровать была застелена тяжелым покрывалом, но на ней никого не было.

— Маша! — громко позвал Лямзин, прислушиваясь к гулкому эху, прокатившемуся по комнатам особняка. — Маша, ты где?! — еще громче выкрикнул он и бросился обшаривать комнаты.

Все вещи Маши были на месте — даже ее дамская сумочка, — не было только самой хозяйки этих вещей.

И тут майора окликнул Чижов, стоящий в углу ярко освещенной гостиной:

— Антон, иди сюда.

Когда комитетчик приблизился к каскадеру, за спиной которого в оцепенении замер Дегтярев, ему в глаза бросилось некое несоответствие обстановки — чего-то в комнате явно недоставало, но чего? И тут он понял.

На светлых обоях проступило прямоугольное пятно пыли, резко контрастирующее с веселенькими узорами стен. Раньше этого пятна никто не замечал, потому что на его месте висела картина, та самая — со старенькой церквушкой и молодым дубом, картина, с которой все и началось, но без которой ничего нельзя было закончить…

Глава 11

Маша ощутила легкий толчок в спину и, чтобы не. упасть, была вынуждена сделать, несколько шагов — она почувствовала, как ее коленки уперлись во что-то мягкое. Тут же послышался властный голос одного из сопровождающих:

— Сними с нее повязку, — произнес тот густым, рокочущим басом.

В ту же секунду девушка уловила легкое прикосновение сильных пальцев к ее голове и обнаружила, что кусок плотной ткани, еще секунду назад закрывающий глаза, исчез в кармане долговязого брюнета с вытянутым желтушно-бледным лицом и близко посаженными глазками. Блондинка тут же окрестила его про себя Дылдой.

Второй — плотный, но не толстый мужичонка в дорогом твидовом пиджаке и шелковой сорочке, из-под ворота которой выглядывала массивная золотая цепь, — вольготно расположился в кожаном кресле, устало прикрыв морщинистые веки. Всем своим видом он старался подчеркнуть собственную значимость, но и без того было ясно, что он занимает главенствующее положение в этом дуэте.

Осмотревшись по сторонам, Маша обнаружила, что находится в просторной, дорого и со вкусом обставленной квартире. Но кто хозяин этой квартиры, в каком районе Москвы она находится и зачем. им понадобился весь этот цирк с похищением, девушка никак не могла взять в толк.

Как будто догадавшись о смятении в белокурой очаровательной головке пленницы, крепыш, выдавив из себя жалкое подобие дружелюбной улыбки, сказал:

— Маша, так, кажется, вас зовут? — Не дожидаясь ответа, он продолжил: — Можете напрасно не беспокоиться — с вами решительно ничего не случится, если ваш приятель, конечно, будет вести себя примерно.

Стараясь сохранять на лице абсолютное спокойствие, девушка охотно отозвалась:

— А я и не волнуюсь. Просто хотелось бы получить хоть какие-нибудь объяснения. Между прочим, — она кокетливо поджала губки, — крайне неприлично беседовать с дамой, не назвав собственного имени.

На этот раз господинчик искренне заулыбался, довольный столь учтивым обращением, и произнес:

— Можете называть меня Васей, а его, — толстый палец ткнул в грудь долговязого товарища, — Петей или как вам будет угодно. Сегодня мы будем отзываться на любые имена.

— Пусть будет Вася и Петя, — охотно согласилась девушка, откидываясь на мягкую спинку дивана, — а как вы собираетесь сообщить Антону о моем похищении? Телефона ведь на даче нет.

Крепыш так и сиял от переполнявшего его душу превосходства над ней, вслух же он заметил: .

— Это даже проще, чем вы можете себе представить. — Он сделал короткую паузу, потянувшись к картонной коробке с толстыми сигарами. — Я сейчас отправлюсь к вашему приятелю и лично извещу его обо всем, выдвинув кое-какие требования.

Маша смерила собеседника испытующим взглядом, как будто хотела убедиться в крепости его плотно сбитого тела, и произнесла, вложив в интонацию ироничную любезность ядовитой кобры:.

— Вы считаете себя бессмертным? Или у вас имеются запасные конечности, — она издевалась над похитителем и не стремилась это скрыть, — потому что эти вам наверняка переломают?

Мужчина улыбнулся — слишком ласково, чтобы улыбка была и в самом деле искренней, и сказал — слишком снисходительно, чтобы это могло быть правдой:

— Я нисколько не боюсь ваших товарищей. — Он замолчал, поднося зажженную спичку к сигаре, при этом его пальцы едва заметно подрагивали. — Вы, как мне кажется, явно недооцениваете собственные прелести. Ну какой самец решится пожертвовать этим миловидным личиком, этими стройными ножками и столь роскошным бюстом ради никчемной позолоченной цепочки, которой грош цена в базарный день. И поверьте, что я смогу убедить вашего дружка не делать лишних движений, потому как все в этом мире призрачно и зыбко — в том числе и женская красота.

В прозвучавших словах не было откровенной угрозы, но тон, каковым было сделано это заявление, заставил девушку нервно поежиться. Совершенно неожиданно на нее накатил жуткий, всепоглощающий страх, буквально пронизывающий насквозь все ее трепетное естество. Маше даже почудилось, что она явственно ощущает, как зашевелились на голове волосы, собранные в тугой пучок.

Ее состояние не укрылось от пристального взгляда крепыша, который не замедлил сказать:

— Я вижу, что вам страшно. Не бойтесь — я просто уверен, что с вами ничего не случится. Петя, — он вновь ткнул пальцем в грудь молчаливого спутника, — конечно, не прочь был бы с вами порезвиться, но он, к счастью, умеет отличать деловую необходимость от собственных, меркантильных интересов. Если же со мной что-нибудь случится, то вам не позавидуют гугеноты, убиенные в ночь святого Варфоломея.

Последнюю фразу мужчина произнес без тени улыбки — жестким, абсолютно серьезным голосом.

Маше показалось, что земля уходит у нее из-под ног, — дрожь в теле усилилась, а к глазам подступили предательские слезы. Но девушка изо всех сил стремилась скрыть обуявшие ее чувства. Она натянуто улыбнулась:

— Спасибо за предупреждение, буду знать, к чему себя готовить.