Сознавайтесь, Флетч! - Грегори МакДональд

Над столом висела картина Сислея[21] — характерная для него петляющая по полям дорога. Вывешивать ее следовало в более светлой комнате.

— У ди Грасси Сислея не было.

— А картина хорошая, — Флинн еще раз всмотрелся в нее, отвернулся. — Пообщавшись с вами, поневоле станешь разбираться в живописи.

По лестнице они поднялись на четвертый этаж.

Дворецкий, или домашний слуга, ждал их на верхней ступеньке. В длинном темном халате, с печальным лицом. Чувствовалось, ему не терпится задать вопросы о дальнейшей судьбе своего хозяина, но он не решается открыть рот.

В спальне висела картина с обнаженной девушкой, в натуральную величину, более похожая на фотографию, без особых художественных достоинств, но возбуждающая.

— Кажется, мистер Хорэн не часто приглашал сюда дам, — предположил Флинн.

Стены одной комнаты для гостей украшали карикатуры, второй — фотографии.

— Видите ли, инспектор, своих картин у Хорэна, скорее всего, не было, — пояснил Флетч. — У брокеров их не бывает. Пусть у Хорэна галерея, но он все равно брокер, то есть главное для него — продать, а не оставить в своей коллекции.

— Понятно.

Дворецкий поджидал их в темноте коридора.

— Где ваша комната? — спросил Флинн.

— Наверху, сэр.

— Можем мы осмотреть ее?

Дворецкий открыл дверь, ведущую к лестничному маршу.

Спартанская спальня: кровать, комод, стул, шкаф, маленький телевизор. Идеально чистая ванная.

На чердаке оказался обычный хлам: пустые чемоданы, сундуки, рамы для картин, свернутый ковер, старые люстры.

— Рамы картин ди Грасси представляли какую-то ценность? — спросил Флинн.

— Нет, — покачал головой Флетч.

— В доме есть сейф? — поинтересовался Флинн у дворецкого, когда они спустились на третий этаж.

— Да, сэр. В кабинете мистера Хорэна.

— Вы говорите о маленьком сейфе?

— Да, сэр.

— Я уже осмотрел его. Нет, меня интересует большой сейф, этакое хранилище для картин, скульптур.

— Такого нет, сэр.

— А если бы был, вы бы знали о его существовании?

— Да, сэр.

Флинн положил руку на плечо старика.

— Мне очень жаль вас. Вы здесь давно?

— Четырнадцать лет.

Старик отступил в тень.

— Для вас это страшный удар.

— Да, сэр.

На лифте они спустились на второй этаж и обошли четыре выставочных зала. Один был пуст, в остальных на мольбертах стояло по несколько картин, ярко освещенных, расположенных так, чтобы при осмотре одной другие не отвлекали внимание тонкого ценителя живописи.

— Ничего, да?

— Я так сказать не могу, — ответил Флетч. — Посмотреть есть на что. Но картин ди Грасси здесь нет.

Несмотря на систему кондиционирования, лицо Флетча пылало. Руки вспотели.

Флинн же чувствовал себя прекрасно.

— Ну, теперь мы можем ехать в Уэстон, — Флинн застегнул плащ. — Тамошняя полиция встретит нас на границе своего участка.

Гроувер ждал их внизу, в том же черном «форде».

— Давайте вместе сядем сзади, — предложил Флинн. — Так будет легче разговаривать.

Гроувер поехал по Ньюбюри-стрит на запад.

Флетч забился в дальний угол заднего сиденья.

Флинн же расселся, в расстегнутом плаще, широко расставив колени.

— Похоже, сегодня мне не удастся вернуться домой к двум часам ночи. Элзбет придется ужинать без меня. Вы бывали в Уэстоне?

— Нет.

— Естественно нет. Вы же в Бостоне лишь неделю. И мы держали вас под постоянным наблюдением. Я слышал, приятное местечко.

Флетч откашлялся.

— И все это время бедолага Гроувер принимал вас за убийцу. А, Гроувер?

Сержант Ричард Т. Уилэн не ответил «дерьму собачьему».

— Впрочем, я сам склонялся к тому же мнению. Когда же это было? А, в среду вечером. Я думал, мы услышим от вас признание. Вместо этого вы пригласили нас на обед. А в тот день, когда мы не смогли увидеться, я чувствовал, что мне удастся убедить вас в собственной вине даже по телефону. Но у меня ничего не вышло, и я понял, что должен поближе познакомиться с вами. Поэтому в субботу я нарушил ваше уединение, лучший способ узнать человека — пообщаться с ним накоротке, но вы опять же доказали свою невиновность.

Третий раз Флетч ехал тем же маршрутом.

— Услышав ваш голос в воскресенье утром, я уже не сомневался, что вы звоните из бара, готовый сознаться, — Флинн рассмеялся. — Чтобы облегчить душу.

— Может, все еще впереди, — промямлил Флетч.

Гроувер глянул на него в зеркало заднего обзора.

— Что бы это значило? — все еще смеясь, спросил Флинн.

— Мне, конечно, не хочется портить вам настроение, но Хорэн не мог убить Рут Фрайер.

— Не только мог, он и убил.

— Как?

— Ударил по голове бутылкой виски. Непочатой бутылкой.

— Но зачем?

— Мотив убийства абсолютно ясен. Чтобы свалить вину на вас.

— Мы же не знали друг друга.

— И что? Он не знал вас, но прекрасно понимал цель вашего приезда. Несмотря на всю вашу журналистскую славу, — Флинн вынул из кармана несколько монет и передал Гроуверу, — … вы допустили ошибку, юноша.

— Вы должны платить за проезд?

— Дорога принадлежит штату, а я работаю в городе. В нашей стране столько правительств, что их хватит на весь земной шар.

— Какую ошибку?

— Дело в том, что через несколько дней после похищения ди Грасси Хорэн получил ваше письмо, да еще отправленное из Рима, в котором вы просили его найти для вас одну из картин коллекции ди Грасси.

— Он ничего не мог знать ни о похищении, ни об убийстве ди Грасси, — возразил Флетч. — Местные газеты об этом не писали. Я проверил.

— Я тоже. Сегодня утром. Поэтому я спросил его, какие газеты он читает, и получил четкий ответ: «Нью-Йорк таймс». А в «Таймс» об этом писали.

— О Боже. Я знал, что он выписывает «Таймс»!

— Вас даже упомянули как Питера Флетчера. Отметили, что именно вы объявили журналистам, что у дам семейства ди Грасси нет ни гроша и они никоим образом не могут выполнить условия похитителей. Обо всем этом написано в «Таймс». Черным по белому.

— Но почему они все это печатали? Что им итальянская мелочевка?

— Вы же журналист. Интерес к преступности никогда не падает, юноша.

— О.

— Пресса полностью изобличила вас. Не вы первый, не вы последний.

— Хорэн не мог пройти мимо упоминания фамилии ди Грасси.

— Именно так.

— Должно быть, он в сговоре с Коуни.

— Я сомневаюсь, что Хорэн пошел на убийство, выгораживая другого. Конечно, возможно и такое, — Флинн пожал плечами. — В этом мире возможно все.

— И все-таки я не могу в это поверить.

— Итак, вы пишете ему невинное письмо из Рима, указываете, какая картина привлекла ваше внимание, а также день прибытия в Бостон и место, где вы остановитесь.

И в день вашего прибытия симпатичный, обаятельный, респектабельный Хорэн, вероятно, с пустым чемоданом, заявился в аэропорт, скорее всего, прикинулся только что прибывшим пассажиром, «склеил», простите за жаргон, наземную стюардессу «Транс Уорлд Эйрлайнс»…

— Я не писал, самолетом какой авиакомпании…

— Зная день прилета, достаточно одного телефонного звонка, чтобы выяснить и авиакомпанию, и номер рейса, и время прибытия. Вам это известно не хуже меня.

— Конечно.

— При такой благообразной внешности Хорэн никак не тянул на злодея. И Рут не заподозрила ничего плохого, когда он предложил ей пообедать с ним. Возможно, упомянул, что он — вдовец, близок к миру искусства, преподает в Гарварде. С какой стати ей отказываться от приглашения? Ее кавалера в городе нет. Бостона она не знает. Пообедать с Хорэном куда интереснее, чем торчать весь вечер в номере отеля, полируя ногти… А, еще один пропускной пункт, — он вновь протянул Гроуверу. монеты. — Слава Богу, что они не стоят на каждом километре.

— Он отвозит мисс Фрайер в отель. Разрешает ей переодеться. Ждет ее в баре. Угощает коктейлем. Скорее всего, двумя или тремя. Цель его действий — дать вам время добраться до квартиры и вновь покинуть ее. Рассуждает он правильно: мужчина, приехав в одиночку в незнакомый город, поселившись в чужой квартире, обязательно пойдет обедать в ресторан. Что вы, собственно, и сделали.

Гроувер свернул на дорогу к Уэстону.

— Мистер Хорэн, как видите, неплохо разбирается в людях, — добавил Флинн.

Впереди показался стоящий на обочине автомобиль с зажженными габаритными огнями.

— Это патрульная машина, Гроувер?

— Да, сэр.

— Они, должно быть, ждут нас. И хорошо. Без них мы едва ли найдем нужный нам дом в этой лесистой местности.

Гроувер остановился в паре ярдов от патрульной машины.

— Под предлогом, что ему нужно занести домой чемодан, Хорэн завел Рут в квартиру, которую назвал ей своей, хотя на самом деле в ней поселились вы, — полицейский в форме вылез из патрульной машины и направился к ним. — Едва ли можно найти более удачный предлог, если хочешь заманить в квартиру малознакомую девушку.