В объятиях убийцы - Наталья Александрова

– Так это значит, что я похудел? – спросил он меня дрожащим голосом, не веря своему счастью.

– Выходит, так. Я это давно заметила, но не хотела тебя обнадеживать. Весы у тебя есть?

Он взвесился, и оказалось, что он похудел на пятнадцать килограммов.

– Чудеса! Ведь я уже потерял надежду.

– А что такого? Мы с тобой две недели или чуть больше? Значит, каждый день по килограмму, отличный результат. Кстати, у тебя есть другие брюки, поменьше? В этих ты как Олег Попов.

Нашелся костюм, который давно уже был Алику безнадежно мал, а теперь оказался в самую пору, даже пуговицы на пиджаке пришлось переставлять. Алик одевался и повязывал галстук перед зеркалом, и я вдруг увидела, какой он симпатичный. Глаза на похудевшем лице уже не заплывали, а оказались большими, темными; волосы отросли, и шрам на затылке не был виден. К тому же у него была очень хорошая, чуть смущенная улыбка. Осознав все это, я заранее почувствовала ревность ко всем женщинам, которые сегодня будут сидеть с ним за одним столом.

Приятельница Алика жила в шикарной квартире возле метро «Московская». Четыре или пять огромных комнат, везде очень чисто и красиво. Муж у приятельницы был не то чтобы сильно крутой, но и не бедный человек. Он находился в командировке в Штатах, и вспомнили про него за весь вечер всего один раз, когда кто-то предложил поднять тост за человека, который вырастил и взлелеял такую красавицу. Эта Виктория была интересная, но уж слишком яркая и шумная. Еще в прихожей она смачно расцеловалась с Аликом, правда, со мной поздоровалась тоже очень приветливо. Она наговорила Алику кучу комплиментов и все обнимала его и поглаживала по плечу, но шестым чувством я поняла, что опасаться мне следует не ее.

Там была одна… Ее звали Лена. Едва взглянув друг на друга, мы поняли все.

«И не надейся, что ты сможешь его у меня отобрать!» – сказала я ей глазами.

«Да мы с ним были близки, когда тебя еще и в помине не было!» – ответила она мне тем же способом.

«Что же ты его тогда отпустила? – опять спросила я, на этот раз поднимая брови. – Когда он был толстый и несчастный, он тебя не устраивал?»

«Во-первых, это не твое дело, а во-вторых, мы еще посмотрим, чья возьмет. Старая любовь, как известно, не ржавеет». Последнее предложение она выразила презрительным изгибом губ.

Кстати, надо будет взять на вооружение этот прием.

Дальше пошло еще хуже. За столом был общий разговор, но мне казалось, что они разговаривают только друг с другом. Они тут все были выпускники университета, красивые, удачливые, знающие несколько языков. Они все время, как бы машинально, переходили с одного языка на другой, то на английский, то на немецкий, то еще на какой-нибудь, кажется, это был шведский. Все это очень раздражало.

Кто-то включил музыку, меня пригласил танцевать такой невысокий мужичок, уже лысоватый. Он честно пытался развлекать меня разговорами, но я видела, что Алик танцует с Леной, и поняла, что он нарочно попросил этого типа меня пригласить. Во мне все кипело от ярости, но я сдерживала себя из последних сил, так как помнила, что Алик рассказывал про Ольгу, как она устраивала ему публичные сцены, уже когда они были в разводе, и понимала, что второй Ольги он не вынесет – просто убежит от меня навсегда. Наконец этот кошмар подошел к концу. На прощание Виктория с Леной насели на Алика, оказалось, он был у них чуть ли не первый на курсе. Они кричали, что он просто зарывает свой талант в землю – торчит в какой-то переводческой фирме и протирает штаны у компьютера, что ему нужна совершенно другая работа и уж они этим займутся. В коридоре все опять целовались со всеми, а эта Лена просто повисла на Алике.

Всю дорогу домой я угрюмо молчала, Алик тоже не делал попытки поддержать разговор. Дома я не выдержала и высказалась довольно нелицеприятно обо всей этой компании, а особенно о девицах, которые вешаются на шею чужим мужчинам. Он как-то неопределенно хмыкнул и ушел в ванную. В первый раз за это время мы легли спать, как будто прожили вместе уже сто лет, просто отвернулись в разные стороны и заснули, то есть заснул-то он, а я лежала долго без сна и во мне бушевали черная ревность и собственнические инстинкты. Заснула я под утро, снились мне, естественно, кошмары, поэтому я встала довольно поздно, да и то проснулась от телефонного звонка. Алик тихонько разговаривал, я сразу поняла, что с ней. Судя по репликам, они договаривались о свидании. Он положил трубку, увидел меня, стоящую в дверях, и слегка поморщился, чуть-чуть, но я-то заметила. Я ему мешаю, еще немного – и я начну его раздражать.

– Ты завтракал? – спросила я каким-то не своим, блеющим, голосом.

– Да, я пил кофе, а теперь мне надо идти.

– Это она звонила?

– Да, она, Лена. Она предложила мне работу. Синхронистом на экономическом форуме. А потом будет конференция журналистов, потом международный семинар по экологии, там тоже нужны переводчики. Кроме того, что там хорошо платят, у меня есть шанс оторваться от этого чертова компьютера, я его больше видеть не могу!

Последние слова он почти выкрикнул и замолчал, как споткнулся, но я почувствовала, что у него едва не вырвалось: «Компьютер видеть не могу, и тебя тоже!»

Но вслух он этого не сказал, как же – интеллигентный, воспитанный человек.

– Ты надолго уходишь? – опять спросила я не своим голосом.

– Я не знаю, когда вернусь, я позвоню. – И, видя, что я не собираюсь устраивать скандал, он добавил помягче: – Будь умницей, закройся на все замки и займись чем-нибудь, не скучай.

Жалость в его голосе доконала меня окончательно, я еле-еле дождалась, когда он уйдет, бросилась на кровать и зарыдала. Прошло, наверное, часа полтора, пока я не выдохлась. Я встала, прошла в ванную и посмотрела на себя в большое зеркало. Видок был – будьте-здрасьте! Нечесаная, под глазами мешки, в мятом халате – немудрено, что Алик поморщился, когда увидел меня утром. Я приняла душ, причесалась, заварила кофе и села на кухне поразмыслить.

Что ж, все это мы уже проходили с Максимом. Почему все меня бросают? Чем я их не устраиваю? Я ему надоела, и он ушел, все это уже было.

Я отпила остывший кофе. Перед глазами стояли картины, как Алик с Леной сидят сейчас где-нибудь в кафе, пьют шампанское и смотрят друг на друга улыбаясь. А может, они сейчас уже у нее? А все разговоры о новой работе – это так, для отвода глаз?

Не в силах сидеть, я вскочила и принялась метаться по кухне. Ну уж нет! В этот раз я так легко не сдамся! Сказать, что все понимаю – и гордо удалиться, – этот номер теперь не пройдет! Я не отдам его этой мымре, хоть она и знает два языка!

Надо что-то делать. Для начала приберемся в квартире, физическая работа успокаивает, а то так и спятить недолго. Я развила бешеную деятельность, одновременно стирала, мыла полы, разбирала буфет на кухне. Что-то понадобилось мне в нижнем ящике кухонного стола, я открыла его и увидела нож, вернее, ручку от ножа. Это был тот самый нож, который Алик подобрал тогда, в первый вечер нашего знакомства, когда я уложила баллончиком того шпаненка. Почему Алик его не выбросил? Забыл, наверное. Случайно я нажала кнопку, выскочило узкое лезвие. Я взяла нож поудобнее и внезапно вдруг опять представила Алика с этой Леной, обнимающихся в постели, а потом одну Лену, привязанную к стулу. Как я подхожу к ней сзади и трогаю за шею. Как это говорил Максим тогда на маскараде? Я как бы услышала наяву гнусавый голос «пингвина»: «Сейчас лезвие нежно погрузится в твою плоть. Видишь, вот здесь бьется голубоватая жилка – хотя нет, ты, конечно, не видишь ее, – лезвие перережет ее, и темно-алая кровь хлынет фонтаном, заливая все вокруг, окрашивая все багряным цветом смерти. Главное – не запачкаться этой кровью…»

За окном на улице раздался какой-то шум, проехала машина, стали бросать железные трубы. Я очнулась и осознала себя сидящей на полу с ножом в руках, представляющей в подробностях убийство своей соперницы. Господи, что это со мной? Это не мои мысли!

Я впала в панику, поскорее сунула нож обратно в ящик, кое-как прибрала на кухне, и все это время меня преследовала мысль, что я схожу с ума. Неожиданно раздался телефонный звонок. Я помчалась к аппарату, надеясь, что это Алик, мне обязательно надо было с ним поговорить, но это оказался старший из моих знакомых оперов Владимир Петрович.

– Здравствуйте, понимаете, какое дело… – Он замялся.

– Что, есть какие-нибудь новости о депутате Кострове?

– Да, его семья вчера вернулась из Хургады.

– А он?

– А его с ними не было, вместо него летал другой человек.

– Как это? – растерялась я.

– Его жена говорит, что все вышло случайно, что Кострову понадобилось вдруг срочно уехать по делам, а билет и путевка уже были, так что в последний момент пришлось заменить его дальним родственником.

– Врет!

– Возможно, – уклончиво ответил опер. – В общем, его нигде нет, Кострова этого. И там, в Думе, не знают, где он. Никто его не посылал ни в какую командировку. Они думали, что он в отпуске.