Хроники Ордена Церберов (СИ) - Ясная Яна

Не поставили.

Нужная комната нашлась легко.

Я остановилась возле портрета Солнышка —  что вы, простите, виконта Бирнийского! —  и стала делать то, зачем и пришла: беззастенчиво подслушивать.

—  Чего ты хочешь? —  спрашивал там, за стеной, Хелайос.

Я с недоумением взглянула в глаза Солнышку с портрета: насколько я помню, несколько минут назад именно Хелайос чего-то хотел от старшего брата. И когда это ситуация успела измениться? Вступление я, конечно, пропустила —  но не настолько же много.

Солнышко на портрете молчал. Солнышко за стеной —  тоже.

—  Давай откровенно: графство тебя, по видимому, совершенно не волнует. Мало того что все забыл, так за все годы даже не пытался вникнуть. Хотелось бы —  нашел бы способ несмотря на службу, а так тебя даже домой только чудовищами и заманивать, —  рассуждал тем временем, пользуясь молчанием брата, Хелайос. —  И я понимаю, что ты не дурак, чтобы отказаться от титула во имя чести, как хотел отец. Но все в мире продается и покупается. Так что тебе нужно, чтобы ты отступился?

Мы с портретом переглянулись: не знаю, как ему, а мне стало кристально ясно, за что леди Аглеа ненавидит деверя. 

Деверя, стоящего между нею —  и титулом сперва виконтессы, а после графини.

—  Золота? Земля? —  напористо перечислял Хелайос, не смущаясь молчанием собеседника. —  Чего ты хочешь, Илиан. Назови свою цену.

—  Я хочу назад свою жизнь, —  медленно и весомо выговорил Камень. — Но, знаешь, я бы согласился даже на одну только память. Ты можешь мне ее вернуть?

От насмешки в голосе Солнышка меня морозом пробрало —  такая боль под ней таилась.

—  Нет? Что ж, тогда через два года я вернусь домой и заберу назад свою жизнь. А всё то золото и земли, что ты только что пытался мне предложить —  и так рано или поздно станут моими.

—  Ты… ты не справишься, цербер. Ты умеешь только уничтожать чудовищ, и не разбираешься больше ни в чем! 

Илиан бил наверняка, и не прогадал: в голосе Хелайоса теперь слышалась тщательно  сдерживаемая, застарелая злость на несправедливость жизни. И зависть к брату. 

За ненависть я не могла бы поручиться, пожалуй. Но и за то, что ее нет —  тоже.

—  Илиан, опомнись! Меня всю жизнь учили управлять графством — и я до сих пор этому учусь, только уже занимаясь делами рядом с отцом! А ты… погляди на себя, брат! Ну какой из тебя граф? Ты простой рубака! Твой потолок —  командовать отрядом!

Не знаю, как Солнышко, а я искренность и горячность в голосе Хелайоса оценила. не знаю, так ли уж он радел за будущее графства —  или больше все ж за свое, но верил, искренне верил в то, что говорил!

—  “Простой рубака”, говоришь? —  голос Солнышка стал глуше, тише. Злее. —  А не припомнишь ли ты братец, кем был наш предок, первый граф Бирнский? И не во главе ли отряда таких же лихих рубак он добыл этот титул? 

Воцарившаяся тишина за дверью была кристальной. Звенящей.

Я даже проверила свое заклинание: не слетело ли? 

Не слетело.

—  И, заметь, с управлением графством он справился, —  отметил Солнышко. —  Хоть его и не учили этому всю жизнь…

—  Времена изменились, —  резко огрызнулся Хелайос. —  За двести лет, что прошли с тех пор, неизмеримо усложнились экономика и политика! Илиан, больше нельзя просто послать отряд воинов в набег на соседские земли и добыть всё, чего не хватает твоим людям! Под твоей рукой на наши земли придет запустение, наши люди будут голодать! И с твоей стороны не думать об этом —  подло.

—  А выживать из дома родного брата ради титула не подло? —  негромко спросил Илиан. —   Это как —  достойно благородного человека? Или благородный человек помнил бы, что его долг —  служить процветанию рода? Приложив все силы к тому, чтобы наши земли не пришли в разорение и наши люди не голодали… Разве не для этого тебя учили всю жизнь, братик?  Чтобы ты мог встать за плечом твоего брата, графа Бирнского?

Тишина.

Шаги, щелчок дверного замка — сбежать я уже не успевала, но торопливо смяла “кошачье ухо”, чтобы оглянуться на скрип открывшейся двери так, будто она стала для меня полной неожиданностью.

Зря старалась: вышедший из-за дверей Хелайос на меня даже не взглянул. А вот Илиан, судя по всему, старался не зря —  его братца пробрало до деревянной осанки и и красных пятен на лице.

Талантище у меня Клык, недаром от него три Ока сбежали!

Чевертое бы тоже сбежало, да поздно —  Солнышко как раз вышел из кабинета вслед за Хелайосом. 

—  Что ты тут делаешь?

Я перевела взгляд с портрета на напарника:

—  Сравниваю!

Солнышко на стене был юн —  лет восемнадцати, не более. Красив, тонок, длинноволос.

Мы разглядывали его вдвоем, и боги весть, о чем думал Илиан, а я...

—  Хвала Ведающему Тропы, теперь ты на мужика стал похож!

Солнышко хмыкнул, обогнул меня по широкой дуге и ушел —  да только не к комнатам, а к лестнице. Оставив неплотно прикрытой дверь за собой.

Дверь не закрылась.

Замок не щелкнул.

Охранный контур не замкнулся.

Я же здесь гость, да?

Я же здесь вместе с хозяйским сыном, верно?

Братья ссорились в библиотеке.

Почтение к книгам наставники Логова вбивали намертво, и потому я благоговейно замерла, изучая открывшееся богатство в мягком свете магических светильников. Пошла вдоль книжных шкафов, поднеся руку к книжным переплетам, но не касаясь их, прислушиваясь к отклику.

Заклинания мягко щекотали ладонь: на сохранность страниц, влагостойкость, от мышей... Чары разнились от тома к тому, и где-то они были старыми, а где-то обновлялись совсем недавно, и творили их в разное время разные люди —  но на всей библиотеке чувствовалась заботливая хозяйская рука.

Графы Бирнские  берегли свои сокровища.

Сказать по совести —  в Логове библиотека была куда как богаче. Но туда не первый десяток лет свозили всё, что удавалось найти ценного в странствиях Клыки и Очи. А еще при каждом акрополе обретались летописцы, записывавшие редкие или же поучительные случаи из жизни акрополей (а потому у ордена Цербера были самые обширные бестиарии: какова жизнь —  таковы и книги), и списки с этих трудов тоже обязательно везли в Логово.

Но и эту библиотеку начали собирать не вчера.

Труды по военному делу, фортификации, экономике (не к ночи будь помянута!). К магическим книгам, собранным в отдельном шкафу, я и подходить не стала: уж они-то точно защищены от чужих рук. И хоть было мне куда как любопытно туда заглянуть, но как раз это любопытство было такого толка, что могло дорого мне обойтись. А потому я просто пошла дальше, глазея и ища, что было бы интересно мне.

“Зарождение королевства Агорского, описанное премудрым старцем Герберосом” —  ну нет уж, над этим сочинением пренудного старца я еще в Логове не один час проспала. “Землеописания Таларии, составленные  со слов…” — даже не стану смотреть, с чьих там слов, потому что сама такое надиктовать могу! 

“Водные твари речные и морские, их повадки, нравы и места обитания, указанные Оршем Корабелом” —  нет, благодарствую, у нас вот только-только практика по водным тварям была. Теории вдогонку что-то совсем не хочется!

“Наиполнейший список чудовищ Закатного леса, что в графстве Бирн, что в Агорском королевстве лежит”. 

Прочитав название, я замерла, с вожделением глядя на переплет: вот! Во-о-от! Такого в Логове точно не было!

Погладив воздух над жестким переплетом,  я убедилась, что ни мощных чар, ни сложных защит на томе нет, и обрадовалась: значит, книга не слишком ценная.

Что ж. Его сиятельству владетельному Архелию я не нравлюсь, лорд Хелайос вряд ли и впрямь не заметил, что я стала свидетелем его поражения, у леди Аглеа мне лучше ничего не просить —  добром не кончится.

Кажется, мне нужна её сиятельство, миледи графиня.

—  Список? С книги? 

Идеальной формы брови чуть дрогнули, тут же расслабившись —  леди Дайона берегла себя от морщин.

—  С книги о чудовищах, ваше сиятельство, — на всякий случай уточнила я.