Купеческая дочь замуж не желает (СИ) - Шах Ольга

В этот раз для груза Димар приготовил не просто телегу, а крытый парусиной фургон. Мне он чем — то напомнил фургоны переселенцев — американцев, тянущиеся длинными обозами на Дикий Запад. Выехать фургон вместе с возчиком должен был так же поздно вечером, чтобы успеть приехать в Арнику и дать отдохнуть и лошадям и возчику перед обратной дорогой. Мы же выедем на коляске рано утром. Мы — это Димар, я и Лимка. Решили взять ее для торговли, девчонка считала достаточно быстро, была бойкой, не сравнить с зашуганной девчонкой в столице. К тому же ее пронзительный голос сработает не хуже рекламного громкоговорителя в торговом центре. Я буду скромно отсвечивать рядом, и разруливать сложные вопросы. Ну а Димар будет нас, так сказать, «крышевать» — смотреть, чтобы не обидел кто.

Лимка второй день раздувалась от важности, возложенной на нее миссии, и приготовила свое самое лучшее платье, которое мы купили для нее в столице. Я же, наоборот, приготовила скромное платье, но прихватила с собой несколько аксессуаров и небольших драгоценностей, чтобы в случае чего, можно было бы выглядеть прилично. Просто нацеплять все это на себя не стала. Хотя ярмарка завтрашняя и совпадала как раз с закрытием сезона весенних ярмарок, но вроде бы никаких торжественных мероприятий не предполагалось. Возможно, мне удастся избежать близких контактов с местным бомондом.

Дорога от прошлой поездки не отличалась ничем особенным, если не считать того, что не давшая мне подремать своей суетой и подпрыгиваньем на сиденье, нервничающая Лимка недалеко от города вдруг заявила, что она боится и за прилавок не встанет. Понятно, началась паника. Девчонка просто растерялась, надо успокаивать.

— Лима, девочка, ты чего испугалась? Никто тебя одну не бросит, я буду рядом с тобой, и твой папа далеко не отойдет, не плачь, вытирай носик и глазки, а то нос покраснеет и станет картошкой. А у тебя носик такой хорошенький! И глазки красивые, а наревешь, будут красные, как у кролика!

Точно знаю, что женскую истерику можно остановить только одним способом — намекнуть, что после вселенского слезоразлива личико — то того, красотой ужасать будет. Лимка внешне немного напоминала такую шуструю мышку — яркие, зелёные глаза, востренький носик, немного широковатый рот с пухлыми губами, личико сердечком. Сама невысокого роста, мелковатая, быстрая в движениях, непосредственная и искренняя девочка. Косы только малость подкачали — никак не хотели расти густыми, и поэтому Лимка щеголяла пока что с двумя тощими косицами с вплетенными, по поводу торжественного выезда, атласными ленточками.

Озаботившись красотой, Лимка успокоилась быстро, культурно вытерла глаза и нос кружевным платочком, а как же, мы же девушки с городу приехали! и села ровно на сиденье, показывая всем видом, что вот такая красивая девушка и должна стоять за прилавком. Молодец, Лимка! Я в тебя верю!

Остановились на том же постоялом дворе, что и прошлый раз, выпили горячего чая с пирогом, встретили своего возчика с товаром. Потом двинулись всем коллективом на ярмарку. Пока Димар ходил за разрешением на торговлю и выделением торгового места, мы осторожно оглядывались вокруг. Как я поняла, на местном рынке многие торговые места были закреплены за конкретными поместьями, хозяева платили раз в год определенную сумму за аренду, так сказать, торговых площадей.

Прилавки, закреплённые за Белодольем, уже несколько лет не использовались хозяевами, поэтому их отдавали мелким торговцам. Но мы ещё в прошлый приезд предупредили, что возвращаем себе торговые места, и сейчас Димар пошел платить аренду. Наши прилавки располагались почти посередине, чуть далее, то есть, покупатели ещё не успели устать от хождения и будут заинтересованы в покупке.

Наконец пришел Димар, мы начали готовиться к торговле и переносить корзины с товаром за прилавок. Мужчины переносили, а мы с Лимой раскладывали товар на прилавок, проверяли весы, я посчитала в поясной сумке наличную мелочь на сдачу. В небольшую корзинку выложили яйца горкой, в невысоком, широком бочоночке лежали пласты соленого филе рыбы, пирамидкой стояли коробочки и туески с сыром, несколько маленьких бочоночков — ушатиков с икрой.

Достали разделочные доски, ножи, выложили пару буханок хлеба из тех, которые к раннему утру испекла Малия специально для рекламной акции. Хлеб ещё горячим уложили в полотняный мешок, в закрытой коляске он не успел остыть полностью и когда достали из мешка и отрезали первый кусок, вокруг пошел такой духмяный аромат свежеиспеченного хлеба! Да ещё и выложенные на деревянный поднос копчёные балыки!

Несмотря на недавно выпитый чай, у нас началось такое слюноотделение, куда там собаке Павлова! Я, махнув рукой, отрезала щедрою рукой четыре ломтя хлеба, намазала маслом, а сверху положила тонко нарезанный балык. Ели мы все — и я и Лимка и Димар и наш возчик. Он тоже не уходил от нас далеко, только отвёл лошадей с освободившимся фургоном на местную парковку.

Как раз начали появляться ранние покупатели — рачительные хозяйки со своими служанками спешили купить к домашнему столу самые свежие и хорошие продукты. Наш прилавок привлекал запахом копченостей и свежего хлеба. Соседи косились с недоумением на нас. Лимка приплясывала в нетерпении за прилавком, я скромно сидела на скамеечке в сторонке от нее. Наконец и до нас добрались первые покупатели.

Женщина средних лет, рядом с ней стояла молодая девушка с корзиной. Вначале она купила у нас десяток яиц, строго уточнив. — Свежие ли? — сама при этом косила осторожно глазом в сторону невиданных продуктов. Потом не выдержала, спросила:

— Уважаемые, а что это вы такое продаете?

Лимка тут же затараторила, расхваливая товар, а я просто разрезала кусок хлеба на несколько кусочков, и быстро намазала разные кусочки сыром, маслом и икрой, положила на хлеб кусочек балыка, на последний кусочек хлеба — пластик соленого осетра. Протянула на доске удивлённой женщине.

— Пробуйте, хозяйка!

Покупательница откусывала осторожно, по небольшому кусочку, тщательно прожевывала. А недоеденные куски не клала назад на доску, как ожидалось бы, а отдавала девчонке рядом с собой! Видимо, всё — таки служанка. В результате она купила у нас круг масла, по самому маленькому бочоночку икры и коробочке сыра, один балык и солёную рыбину. Сказала, что и ранее покупали солёную белорыбицу, но вот в этот раз засол очень вкусный. Хотела ещё купить и буханку хлеба, но мы объяснили, что это просто хлеб и мы его не продаем. Осталась несколько недовольна. Ну, с почином!

До обеда я только и делала, что резала хлеб, вначале кусок делила на четыре части, потом пришлось делить на восьмушки, боялась не хватит. Мазала сыром, маслом, икрой, резала рыбу. Подходили активно, покупали не все, но пробовали все!! К обеду все яйца и масло были проданы, остался только рекламный небольшой кусочек масла. Сыра и икры осталось несколько туесочков. Балык практически закончился, осталось ещё теша, ее брали чуть менее охотно, хотя цену на нее мы назначили ниже, чем на балык. И один бочонок солёной рыбы. В общем, особо торговать уже и нечем было. Один раз начинался было скандал, но подошедший Димар и возчик солидной комплекции быстро остудили пыл собравшегося повоевать с женщинами скандалиста.

Оказалось, что это подходил тот самый купец, который скупал в Горицах рыбу у наших рыбаков. Он ещё не приезжал к ним заключать сделку, и, увидев нас, решил, что кто — то нагло добывает рыбу в обход него. Орал, что это его торговля, и он не позволит всяким тут отбирать у него кусок хлеба ну и далее по теме… Димар встряхнул нежно мужика, а возчик исподтишка погладил пудовый кулачище… А уж когда купчина узнал, что вообще — то именно я и являюсь хозяйкой и поместья и, соответственно, реки, и торгую в своем праве, как — то быстро исчез. Но, как мне кажется, это не последняя наша встреча. Он привык получать лёгкую сверхприбыль, обирая рыбаков, а тут каравай пронесли мимо рта. Вряд ли он так легко отступится. Милашу я сегодня дала выходной, но рядом с Димаром и ещё одним своим работником я не слишком боялась.